— Не знаю, — пробормотал себе под нос Ватари. — Вот если бы совпало не только время, но и место, тогда бы я точно сказал тебе: нет, Сейитиро-кун, это не совпадение. Но кому же известно место, где находился Мураки непосредственно перед тем, как начал числиться в наших списках пропавшим?
— Место неизвестно, ты прав. Но вот что ещё странно: сегодня утром у меня вдруг возникло устойчивое ощущение, будто я некогда встречал эту даму и даже знал её имя.
— Ты что-то вспомнил?! — встрепенулся вдруг Ютака.
— Нет, это, наверное, из-за кошмара, который мне приснился. Будто она мне кинжалом горло перерезала, — я усмехнулся. — Но я же Бог Смерти. Ничего, регенерировал.
— Скажи, как часто тебе кошмары снятся в последнее время? — обеспокоился вдруг Ватари.
Я призадумался.
— Пожалуй, это был первый за пять лет.
Ютака ничего не ответил, напряжённо размышляя о чём-то своём.
— Как думаешь, почему Энма-Дай-О-сама ничего не предпринимает в отношении этой женщины? — снова заговорил я, воспользовавшись паузой. — Она такое вытворяет, что ею давно пора заняться!
— К сожалению, в Сёкан о ней ничего не известно, — вздохнул Ватари. — Я много чего раскопал в архиве Мэйфу, но информация о даме с кинжалом не проскакивала ни разу. Даже мельком.
— Она устраивает поджоги, являясь возможно, одним из сильнейших демонов или тёмных магов, а вы ничего не знаете?! — поразился я. — Чем же тогда отдел вообще занят?!
— Скажи, а в том времени, которое ты покинул, об этой женщине кто-то слышал? — задал мне встречный вопрос Ватари.
Я попытался припомнить, но не вышло.
— Нет. Однако у нас необъяснимые пожары случались только в начале XX столетия, а потом прекратились. Неужели ты считаешь, что причина пожаров была той же самой?
— Доказательств у меня, конечно, нет, однако некоторые предположения о том, в какой стороне искать ответы, имеются. Напомни, когда в покинутой тобой реальности произошёл последний пожар, после которого погибшие души утратили память?
— В одна тысяча девятьсот восемнадцатом году.
Ватари встал с места и начал ходить взад и вперёд по гостиной.
— Всё указывает на то, что я прав, — изрёк он, наконец. — Боюсь, Сейитиро-кун, вы с Цузуки-сан не изменили прошлое своего мира, а попали в другой мир, существующий параллельно с вашим, и внесли изменения именно в него. Причём, как видишь, некоторые события стали отличаться от событий в вашем мире в восемнадцатом году, а не в восемьдесят первом и не в девяносто втором.
— Ты хочешь сказать, что, прибыв в конец двадцатого века в ваш параллельный мир, мы с Цузуки-сан каким-то образом повлияли на события, произошедшие здесь в начале столетия? — взволновался я.
— В принципе, вы могли повлиять, — задумчиво кивнул Ютака. — Время — не прямая линия, а многомерное подпространство разных вариантов событий, как случившихся, так и никогда не произошедших. Перемещаться по нему можно разными путями, если уметь, конечно. Ваше перемещение могло изменить и весьма отдалённое прошлое. Однако, учитывая последние события, я больше склоняюсь ко второй версии.
— Какой же?
— Думаю, был третий путешественник во времени, кроме вас. Это лишь моя теория. Но давай предположим, что некий субъект отправился в прошлое раньше вас и каким-то своим поступком изменил события, начиная с одна тысяча девятьсот восемнадцатого года. Именно в этой точке, где были внесены первые изменения, единый мир раскололся надвое. Вы с Цузуки-сан, отправившись из будущего первого мира, попали в прошлое мира «номер два». А вчера ночью, вероятнее всего, два Мураки-сан из параллельных реальностей поменялись местами. Именно поэтому душа второго доктора стала считаться потерянной, ибо он выпал за границы породившей его Вселенной. В то время, как маньяк из первого мира явился сюда, заменив в физическом мире своего двойника. Поскольку душа этого доктора здесь не рождалась, его появление никак не отменило того факта, что душа его предшественника без вести пропала. С Цузуки-сан, вероятно, история иная. Его сознание стало частью магического артефакта из иного мира, следовательно, он по-своему тоже «выпал» из реальности.
— Что-то мне не по себе, — честно признался я, выслушав Ватари. — Как это произошло? Ведь «машину времени» в этом мире ты не изобретал!
— Межвременные перемещения могли затронуть целостность границ миров, и теперь перемещаться между реальностями можно без «машины времени». Или был ещё какой-то фактор, сыгравший роль катализатора в происшедших вчера событиях. Сложно сказать. В любом случае от Мураки из первого мира мы правду не услышим. Он, скорее всего, в курсе происходящего, но с нами своим знанием не поделится. Надо провести самостоятельное расследование. Идём! — и Ватари потянул меня за руку.
— Куда?
— К Графу. Хочу задать ему вопрос и лучше, чтобы ты был рядом.
— Я могу столкнуться с самим собой в Мэйфу! Ты забыл?
— Не столкнёшься, — успокоил меня Ватари. — Синигами сейчас празднуют Новый год в Хаконе. Один я без выходных работаю. Нет-нет, — рассмеялся он, увидев моё выражение лица, — я не жалуюсь. Мне нравится работать. А в Хаконе я сто раз бывал, поэтому вчера, когда мои коллеги отправились спать, я опрокинул пару глотков отрезвляющего эликсира и вернулся в лабораторию. Короче, надевай свой парадно-выходной костюм и…
— Зачем? — с подозрением спросил я. — Повседневной формы одежды для посещения Дворца Свечей разве недостаточно?
— Н-ну, — смутился Ютака, — мы в гости отправляемся. К тому же сейчас праздник. Давай, оденься получше!
— Вообще-то мой новый костюм сгорел, — с печальным вздохом признался я. — И если бы я случайно не выронил свой мобильный возле храма, когда побежал искать источник света, то телефону тоже пришёл бы конец.
— Ты, получается, в новогоднюю ночь регенерировал перед храмом Дзодзёдзи в самом центре Токио, будучи абсолютно голым? Стыд-то какой, Сейитиро-кун! — глаза Ватари смеялись.
Однако мне было сейчас не до шуток.
— Что ты там себе представил! — вознегодовал я. — Мы с Цузуки-сан находились внутри защитного барьера! Меня никто не видел, кроме…
И тут я запнулся. Судя по ехидной улыбке Ватари, он собирался ещё что-то сказать, но усиленно размышлял, стоит ли? Наконец, не выдержал:
— Если Цузуки-сан дождался момента, когда твоё тело полностью восстановилось, то он, возможно, подумает, что не так уж и плохо было бы увидеться с тобой снова? Подумаешь, возьмёт увольнительную у своей суровой хозяйки на пару-тройку часов!
— Прекрати чушь нести! — мои щёки запылали, словно у мальчишки, которого уличили в подглядывании за одноклассницами.
— Умолкаю, — беззвучно смеясь, Ватари приложил палец к губам. — Ладно, поторопись!
— Но о чём ты собираешься спросить у Графа? — недоумевал я, начиная завязывать галстук перед зеркалом.
— Ведётся ли у него список неизвестно откуда возникших душ? Если такой перечень существует, то полагаю, мы непременно увидим там имя Мураки и таким образом подтвердим мою теорию.
Я согласился с Ватари, и мы переместились в тенистый сад, расположенный вокруг Дворца Свечей.
Надо отметить, манеры Хакушаку-сама из этой реальности ничем не отличались от бессменного смотрителя Дворца Свечей, которого некогда знал я. Граф был таким же утончённым, аристократичным и откровенно распутным.
Вследствие отсутствия Цузуки-сан в Мэйфу здешний Хакушаку-сама нашёл себе другой объект для воздыханий. Ватари повёл себя как мудрый стратег, не сообщив заранее, кем является этот несчастный. Я мог бы, наверное, догадаться по его обмолвкам, но моё сознание стойко защищало меня от открытия истины. И не зря.
Ватсон накрыл для нас стол в зале для официальных приёмов. В окружении тысяч свечей мы сидели и медитативно прихлёбывали из фарфоровых чашек ароматный «Дарджилинг», пока Хакушаку-сама пространно разглагольствовал о несомненных преимуществах сорта Camellia sinensis перед ассамскими чаями. Потом его маска величественно выплыла из-за стола, приблизилась ко мне, и я услышал приятный голос, соблазнительно промурлыкавший мне в ухо:
