Нутром чую: где-то в её предложении скрыт гигантский подвох. Ещё бы точно знать, в чём конкретно он заключается, и понять, как его обернуть себе на пользу? Кроме того, наверняка, как и в случае с Тацуми, большая часть рассказанного мне — ложь. Нет, так сразу мне хитростей Лилиан не разгадать. Однако это несомненный прогресс: я почувствовал опасность даже раньше, чем мой рубин снова потеплел.

Безусловно, Эшфорд-химэ — куда более крепкий орешек, нежели чем затерянный в чужом времени Тацуми Сейитиро, готовый на всё ради спасения друга. К этой женщине я не способен применить ни один из своих излюбленных методов давления. Её чувства слишком сомнительны, ненадёжны и противоречивы, чтобы пытаться сыграть на них. Скорее всего, я наживу себе смертельного врага в её лице после первой же неудачной попытки. А применять против неё силу — совершенно нерационально. На этой непонятной территории, где я ещё не освоился, выступить в одиночку против её амулета, поглотившего, судя по всему, сотни или даже тысячи душ… Это верная гибель. Поэтому всё, что я сейчас могу — максимально оттягивать время под предлогом размышлений, не давая никаких конкретных обещаний, при этом делая вид, будто всецело доверяю ей.

Я приблизился к золотому постаменту. Осторожно погладил рукой фигурку маленького жёлтого дракона, изваянного в его основании.

— Что здесь раньше находилось?

— Демоническое Око. Моя часть талисмана.

— Ты говорила, боги спрятали его на земле?

— Да, но это был необычный тайник. Он располагался за пределами трёх измерений в центре изначального небытия, причём вход туда можно было отыскать лишь из мира людей. За протекшие тысячелетия камень создал вокруг себя собственный мир, где мы сейчас и находимся. Так ты уже что-то решил или ещё нет?

— Знаешь, непросто принять решение, которое ты от меня ждёшь, — задумчиво проговорил я, делая вид, будто напряжённо размышляю над её предложением. — Всё, что у меня есть — брошенное тобой мимоходом заявление о том, будто мы некогда являлись партнёрами. Этого слишком мало.

— Но ты же в курсе, что твоя жизнь была изменена, а прежде ты являлся совершенно иным человеком?

— Да. Но того мира больше нет, а в моём мире я не знаю тебя. Однако мне крайне любопытно было бы взглянуть на воспоминания, скрытые в твоём амулете.

Лилиан усмехнулась.

— Я не считаю хорошей идеей прямо сейчас показать тебе содержимое моего кристалла. Для тебя, такого, каким ты стал сейчас, подобное может оказаться шокирующим.

— Я действительно убивал людей?

Этот вопрос дался мне с огромным трудом, но я не мог не задать его.

— Убивал. Ради меня. Я тебя об этом просила. Мне требовалось усилить Демоническое Око, а тебе была необходима магическая сила, чтобы отомстить брату. По этой причине мы стали партнёрами. Ты искал для меня подходящие души и ввергал их в такое состояние, когда они были ни живы, ни мертвы. Пока они находились в подвешенном состоянии между мирами, вся их жизненная сила принадлежала Оку, а соответственно и нам тоже. Кристалл становился настолько сильным, что мы оба могли без труда создавать магических существ или вызывать духов-защитников, даже из Генсокай, подчиняя их себе, оживлять умерших, быстро регенерировать при сложнейших травмах. Единственное исключение: травмы, которые мы с тобой наносили друг другу, не исцелялись. Правда, такое случилось лишь единожды. Я безумно сожалею, Кадзутака… Впрочем, зачем тебе мои извинения? Тот мир исчез, от него не осталось ничего.

— Верно. Но что дальше случалось с теми людьми, которых мой двойник задерживал между мирами?

— В конце концов, наши жертвы всё равно отправлялись в Мэйфу, просто немного позже. Их память отбиралась Оком, и они уходили в Страну Мёртвых совершенно беспомощными, не способными вспомнить даже своё имя. А мы продолжали пользоваться их памятью — отмершей частью души, в которой, как в капсуле, была заперта необходимая нам энергия.

— Кто-нибудь из погибших остался в кристалле навсегда?

— Только те, кто заключали контракт с талисманом, а таких избранных душ было немного.

— Не понимаю. Зачем приносить амулету жертвы? Разве камень не обладает силой сам по себе?

— Безусловно. Однако, поскольку ты пользуешься им, то обязан ему платить. Запомни, никакая сила во Вселенной не даётся бесплатно. Если бы я не приносила в жертву души людей, отбирая их память, камень отбирал бы мои собственные воспоминания и в итоге отнял бы разум. Я бы забыла всё, включая собственное имя, поэтому, можно сказать, у меня не было выбора.

— Странно, — удивился я, — ведь некогда ты нашла амулет, он выбрал тебя своей хозяйкой? Разве ты не могла отказаться, отдав или продав его кому-то?

Лилиан расхохоталась.

— Прежний Кадзутака даже не задал бы такого вопроса! Но всё же я отвечу. Ты не понимаешь ситуации. Твою часть амулета действительно можно продать или подарить. Она функционирует по другим правилам. Демоническое Око переходит лишь по наследству. Мой прадед был его первым владельцем. Однажды во время раскопок в Шотландии он случайно вскрыл тайник с амулетом. Сознание камня пробудилось, и Око предложило молодому парню стать его первым хозяином. Мой далёкий предок был горд и честолюбив, и он согласился на все условия амулета ради обретения власти и могущества. Именно Демоническое Око помогло обычному археологу из простой семьи стать богатым английским лордом. Перед смертью прадед передал талисман своему сыну — моему деду, а его собственная душа осталась заключённой внутри камня, потому что у них с амулетом была особая изначальная договорённость. То же самое потом случилось с моим дедом, а затем — с отцом, только у них кристалл забрал лишь память. Их души отправились в Мэйфу. Именно поэтому я решила никогда не иметь детей, ведь как только я произведу на свет ребёнка, он унаследует амулет, — и Лилиан указала на камень в рукояти кинжала. — Ребёнку придётся делать до следующего перерождения мира то же самое, что делаю сейчас я. Но до тех пор, пока у меня нет наследника, я не состарюсь и не умру. Поэтому я обязательно доживу до дня, когда на основе этого мира возникнет новый. Обещаю, мы с тобой будем теми, кто построит его. Так ты останешься со мной?

— Возможно. Но сначала расскажи про мой талисман.

— Амулет синигами питается чувствами. Если не кормить его, забирая эмоции людей, тогда он постепенно отнимет у тебя всё: любовь, радость, печаль, удивление, гнев и ревность. Все чувства без исключения. Он выпьет твою душу, и ты в итоге покончишь с собой, как это сделали другие владельцы до тебя. Поначалу раны, нанесённые себе, будут быстро исцеляться, но постепенно процесс начнёт происходить всё медленнее. В конце концов, какая-нибудь пятисотая попытка самоубийства обязательно удастся, а камень перейдёт к тому, кто первый его подберёт.

— Мне говорили иное. Например, что амулетов, подобных моему, в этом мире уже было два, и их владельцы истощили силы своих духов-хранителей, чрезмерно часто загадывая желания.

— Забудь всё, что тебе сказал Тацуми-сан. Большая часть его рассказа — это фальсифицированные сведения, сохранённые в электронной базе Мэйфу, а кое-что он выдумал сам, чтобы воздействовать на тебя. Правда, похоже, ему это не удалось. Подлинную же рукопись «Жизнеописания Миров» я тайком изъяла и из Страны Мёртвых, и из демонического мира ещё много лет назад. Ты даже не представляешь, каких усилий мне стоило провернуть подобное!

— Сколько человеческих душ ушло в мир иной, чтобы ты могла совершить это?

— Много. Более ста, кажется.

— Пожар в Такаданобаба тоже твоих рук дело?

— А что мне оставалось делать? Кристалл требует от меня, чтобы я забирала память людей. В миг, когда человеческая душа уходит из этого мира, у неё можно забрать больше всего воспоминаний. У живого человека столько не отнимешь…

— Это хуже, чем вампиризм.

— Субъективное мнение. Давай, скажи знаменитую фразу про то, что нельзя построить светлый мир на крови невинных жертв!

— Я сам не пробовал такое, потому не могу утверждать, истинна ли эта фраза.