Пару раз я был вынужден беседовать на тему моей фатальной несовместимости ни с кем во Дворце Свечей. Под испытующим взглядом незримого Графа я ощущал себя настолько неуютно, насколько это вообще возможно. Один раз Граф поинтересовался, каким должен быть в моём понимании идеальный напарник. Я ответил уклончиво. Что-то вроде: «Понятие идеального по природе своей относительно».

Сам не знаю, откуда я эту фразу взял. Должно быть, от страха в голове что-то сдвинулось.

Графа явно озадачил мой ответ, и больше он ни о чём подобном меня никогда не спрашивал.

Эпопея со сменой напарников продолжалась ещё около тридцати лет, пока я не встретил Хисоку, предварительно став притчей во языцех во всем Мэйфу. И только сравнительно недавно снова начал непринуждённо общаться с Тацуми.

Я догадывался, что чувства Сейитиро до сих пор не угасли, но даже теперь, когда этот факт меня больше не пугал, возвращаться к старой теме не имело смысла. Однако тема вдруг всплыла сама собой.

— Как твои дела с Хисокой?

— После Киото всё изменилось к лучшему.

— Я рад. Помнишь, когда ты лежал в клинике у Ватари, и я пришёл навестить тебя, ты на мой вопрос, могу ли я продолжать заботиться о тебе, ответил утвердительно. Получается, я тебе не настолько отвратителен, чтобы ты на дух не выносил моё присутствие?

— Нет, конечно!

— Я все эти годы думал иначе.

Решившись, я взял его за руку и твёрдо произнёс:

— То, что я сказал тогда… Извини за резкость. Я был молод и не ожидал услышать такое от мужчины! Я потом решил, будто ты меня знать больше не желаешь. Получалось, я «вешал» на тебя свои проблемы, когда мне выгодно было, а в тот миг, когда тебе потребовалось моё понимание, я даже твоих чувств не смог по достоинству оценить! Я долго казнил себя за те слова. Я ведь мог сказать, что ценю тебя, как друга, но не испытываю романтических чувств, однако мои реплики прозвучали так, словно ты мне не нужен… Но это не так! Поверь!

— Верю, — лицо Тацуми внезапно просветлело. — Конечно, верю.

Он улыбнулся и осторожно провёл рукой по моим взлохмаченным вихрам.

— Ну… если когда-нибудь… Только не подумай, я совсем не собираюсь разрушать твои нынешние отношения… но если… Понимаешь? Словом, никогда не бойся прийти ко мне и поговорить начистоту, сколько бы веков ни прошло! Хорошо?

Он уходил по коридору, а я смотрел вслед ему и думал, что не заслуживаю его заботы.

Дома меня поджидал Хисока. По помещению растекался аромат свежезаваренного чая.

— Садись, — тихо попросил меня мой напарник, — и постарайся расслабиться. Или поспи. А я подумаю за нас обоих, как лучше завершить это дело.

— Не хочешь спросить, чем закончился мой разговор с шефом?

— Я же чувствую, что тебе не хочется распространяться об этом. Поэтому выпей чаю и ложись. Я буду рядом.

— Спасибо.

Я лёг на диван и закинул руки за голову, разглядывая лицо юноши из-под полуприкрытых ресниц. Хисока нужен мне. Как солнце, как воздух… Его тепло и доброта, любовь, отдающая и преданная.

И одновременно мне зачем-то нужна страсть, которая таится в Мураки: испепеляющая, полная болезненной агонии — животная страсть без доброты.

А ещё исподволь греет мысль о чувствах Тацуми, которые теперь не пугают, наоборот, вызывают светлую радость. Сейитиро не забыл ничего за прошедшие годы. Я сегодня убедился в этом.

Милостивый Будда! В голове такая путаница, что дальше просто некуда. Напиться бы, чтобы всё как-то уравновесилось. Нет, нельзя, иначе я подставлю Хисоку. Ладно, когда завершим дело, тогда и напьюсь. Обязательно и всенепременно.

Отдохнуть толком не удалось. Спустя несколько часов к нам в комнату вломились Ютака, Сейитиро и Гусёу-сины, и все они наперебой начали что-то громко тараторить, заглушая друг друга. Я только спросонья тряс головой, а Хисока протирал глаза, не в силах понять, что происходит.

Наконец, ситуация прояснилась. Оказывается, Ватари сумел-таки приготовить вещество, введя которое в организм пострадавших возможно было с некоторым процентом вероятности повернуть вспять процесс трансформации, однако ради этого он вскрыл секретный архив Мэйфу, чем и вызвал справедливое возмущение Гусёу-синов. Бедным птахам пришлось в который раз восстанавливать функционирование компьютерной сети в Энма-Тё, кроме того, они заподозрили, что и до этого перебои с электричеством случались по вине Ютаки.

Тацуми же пытался урезонить обе стороны, чтобы разборки не дошли до ушей шефа или того хуже — Энма-Дай-О-сама. В конечном счёте, Гусёу-сины согласились сделать вид, будто ничего не происходит, но только ради пострадавших, которых Ватари пытался спасти.

Оставалась лишь одна проблема: как ввести препарат? Тем более, Ватари сообщил, что тем, кто пострадал раньше, потребуется самая большая доза. И вообще, он не уверен, хватит ли на всех той субстанции, что он успел создать.

— Наверняка Мураки уже перебросил пострадавших в другое место, либо усилил охрану, — сокрушался Ватари. — Не представляю, как мы их найдём?

И тут меня осенило.

— Ватари, — задумчиво произнёс я, — ты доверишь мне препарат и инструкцию по его использованию?

Собравшиеся в напряжённом молчании повернулись ко мне и с удивлением стали осматривать с головы до пят, будто впервые видели.

— Что ты задумал? — опасливо уточнил Ютака.

— Куда бы ты ни отправлялся, я пойду с тобой! — заявил Хисока.

— Тогда моя задумка наверняка провалится. Прости. Это наш единственный шанс. Я должен идти один.

— К нему, да? — охрипшим от волнения, смертельно обиженным голосом спросил Хисока. — Значит, собираешься бросить всех нас и пойти к этому… этому…

— Психу? Убийце? Садисту? — поспешно выпалил я. — Мне всё равно, кто он! Если есть хоть один шанс из миллиона спасти тех людей, я их спасу! Они не должны умирать раньше срока!

— И что ты пообещаешь взамен?! — Хисока сжал кулаки и сделал шаг ко мне.

— Бон, не надо, — Ватари попытался дотронуться до руки Хисоки, но тот быстро увернулся в сторону.

— Не трогайте меня! Почему всегда кто-то должен приносить себя в жертву?! Почему?!

— Хисока, — не отрываясь, я смотрел в его широко распахнутые глаза, полные гнева и боли. — Прошу тебя, — не беспокоясь о том, что подумают другие, я порывисто обнял его. Он вздрогнул, но не отстранился. — Дай мне спокойно завершить то, что должно быть завершено. Всё скоро наладится, я обещаю, — прошептал я ему на ухо.

Хисока медленно разжал объятия, затем отошёл от меня к противоположной стене комнаты, избегая встречаться с кем-либо из присутствующих взглядом. Глухо вымолвил:

— Иди, если считаешь своё решение правильным.

Я повернулся к Ватари, стараясь делать вид, будто нисколько не переживаю из-за нашей новой размолвки.

— Ватари, так ты доверишь мне своё изобретение, чтобы я попытался спасти тех людей?

— Да. Всё равно я не представляю другого пути. Идём, я отдам тебе образцы!

Спиной я чувствовал, как Гусёу-сины и Тацуми проводили меня такими взорами, словно я собирался вторично ввергнуть себя в пламя Тоды.

Мой план, разумеется, имел под собой столь слабые основания для осуществления, что я даже не стал просить одобрения шефа или объяснять суть задуманного кому-то из друзей. Особенно Хисоке. Меня бы сочли умалишённым, ибо всё, на чём я собирался сыграть, были чувства Мураки. Чувства, которых у него предположительно быть не должно.

Но я вопреки всему, верил, что они есть. Разумеется, с точки зрения любой здравомыслящей личности, это была абсолютно безнадёжная затея.

На сей раз я переместился к парадному входу в «Ко Каку Ро» и позвонил в дверь, будто обычный клиент. Мне открыла молоденькая служанка, спросившая, чего изволит господин. Я изъявил желание увидеть её хозяина. Девушка вежливо поклонилась и извинилась, что не может пригласить Мибу-сама, так как он занят.

Тогда я велел пойти и передать господину только одно имя: Цузуки Асато. Если Мибу-сама и после этого не пожелает меня видеть, я откланяюсь. Служанка впустила меня внутрь и попросила обождать ответа в комнате для чайных церемоний.