На сердце было тяжело.

— Непросто такое говорить, но нам придётся пережить это. Тебе и мне, — отозвался Кадзутака, не глядя в глаза любимого, а затем, несмотря на направленный в его сторону осуждающий взгляд, вытянул сигарету из купленной утром пачки. — Я тоже вижу, как стареют родители. Я вижу, Асато… От вмешательства в их жизнь и дарования им моей божественной искры даже без их ведома меня останавливает лишь мысль о том, что иногда, желая исправить то, чего до конца не понимаешь, можно всё окончательно испортить. Механизм смены жизни и смерти я не понял до конца, поэтому я его трогать не посмею, как бы ни любил отца и мать. Надеюсь, ты понимаешь, о чём я?

Асато думал достаточно долго, но, наконец, негромко сказал:

— Да, Кадзу. Я понимаю.

— Я сделал это! Вот, смотрите! — Сейитиро показывал какой-то рисунок, но Кадзутака и Асато никак не могли понять, что он имеет в виду.

— Радужная арка, цветы, море… Что это? — напрямую спросил Асато, так и не разобрав нарисованного.

— Ну как? — Сейитиро сердился на непонимание друзей, продолжая совать рисунок им под нос. — Недавно обнаружил, что среди энергий Земли имеется такая, которая заставляет людей страдать при уходе в иные миры. Я убрал её. Она вообще была бесполезной, никакой функциональности! Только заставляла мучиться — и всё. Ну куда такое годится? Одним словом, не знаю, чьих это рук дело: прежних богов, демонов, Энмы, да и неважно! Теперь человек, закрывая глаза в последний раз, будет видеть красивый мир, уходя туда без агонии. Это пока всё, что я могу сделать для людей. Позже, возможно, догадаюсь, как продлить жизнь и молодость каждому ровно до тех пор, пока сам человек хочет жить. А ведь дольше и не надо? — он вопросительно смотрел на Асато и Кадзутаку своими чистыми глазами.

Некоторое время оба хранителя абсолютных амулетов молча смотрели на него в ответ, а затем Тацуми оказался в кольце двух пар сильных рук и услышал долгожданное «спасибо».

Дворец Свечей, двадцать пять лет спустя.

— Минами Синохара? — маленький Ватсон высунулся в коридор.

— Здесь! — бодро отклинулась ожидающая под дверями молодая посетительница с пышными вьющимися волосами, одетая в медицинский халат, щедро испещрённый пятнами от химических реактивов.

— Хакушаку-сама необходимо побеседовать с вами, чтобы принять решение насчёт вашего трудоустройства. Пройдите в кабинет.

Высокая девушка с золотисто-янтарными глазами и длинными рыжими волосами, немного волнуясь, вошла в просторную комнату, где за массивным столом восседал мужчина в белых перчатках и чёрном сюртуке. Лицо его было закрыто шёлковой маской, так что виднелись только тонко очерченные губы.

— Вы устроили взрыв в лаборатории, унёсший жизни нескольких десятков домашних насекомых и одного комнатного растения под названием «декоративный бамбук», и сами погибли при этом?

Девушка тяжело вздохнула и подняла печальные глаза, обрамлённые тёмными ресницами, на того кто её допрашивал.

— Я, — честно призналась она после короткой паузы.

— Для вас есть три вакансии: в отдел программирования, к синигами или ко мне и Ватсону. Вы можете помогать со свечами, регулирующими продолжительность жизни людей. Где для вас предпочтительнее работать?

— А можно везде, но понемногу? — девица лукаво подмигнула Графу, и тот удивлённо замер, понимая: что-то невыразимо знакомое есть в этой странной девушке.

— Ладно, посмотрим на практике, где ваши умения пригодятся более всего, — Хакушаку призадумался ненадолго, а потом заговорил снова. — Один вопрос: в той лаборатории, где вас нашли, по моим сведениям должен был находиться учёный по имени Ютака Ватари. Вы являлись его ассистенткой? И если да, то почему о вас у меня нет никаких сведений?

Раздался тяжёлый вздох, и Синохара Минами, как-то неловко замявшись, промямлила:

— Я не ассистентка. Я и есть Ватари.

У Хакушаку-сама дёрнулся глаз. Успокоившись, он внимательно оглядел девушку с головы до пят.

— Это шутка? — сурово спросил Граф. — Как вы можете быть Ватари?

Минами тяжело вздохнула, опуская глаза долу.

— Ладно, сейчас объясню. Я, Ватари Ютака, тайно проводил в лаборатории опыты по смене пола средствами средневековой алхимии Общества Красной Розы. Ну, это секретное сообщество такое было давно. Может, знаете?

— Нет, — сдержанно отозвался Граф.

— Неважно. Говорят, последних представителей этого Общества в иной мир переместили демоны. Ребята неудачно эвокацию** провели в 1742 году, но в их записях осталось много полезного. Я съездил в Испанию, порылся в катакомбах, и мне повезло откопать как раз то, что искал. В общем, тот древний рецепт я переписал, как и положено, японскими кандзи, необходимые ингредиенты достал, документы на имя Синохары Минами нарисовал заранее, чтобы потом не париться со всякими бюрократическими заморочками. Хотел ненадолго превратиться, чтоб понять, каково это — быть в женском теле. Ну, пожил пару недель. Познакомился с парнем. Потом с другим. Честно скажу, в итоге не понравился ни один из пятерых! Даже до главного дело не дошло, что крайне обидно, ведь ради этого всё и затевалось. Наконец, я разочаровался в неудачном опыте и собрался превращаться обратно. Намешал положенных ингредиентов, поставил реторту на подогрев, но выпить снадобье не успел. Реторта взорвалась и облила меня содержимым, а потом взорвалось вообще всё вокруг, ёкай знает, почему? Короче, полный провал. Умер девственницей. Не те ингредиенты соединил! Точнее, соединила. Ладно, поздно сокрушаться. Я всё стеснялся спросить, но раз уж теперь вы всё знаете, то как думаете, я навсегда застрял в этом теле, или у меня есть шансы вернуться в исходное, так сказать, досмертное состояние? Не очень хочется тратить целую вечность в Мэйфу на поиск средств для обратного превращения.

Некоторое время Граф сидел неподвижно. Потом медленно снял с лица маску и самым приветливым голосом, на который только был способен, произнёс:

— Синохара-сан, давайте не будем спешить со всякими вопросами, в том числе со сменой тела и с трудоустройством, а лучше выпьем чаю. У меня есть коллекция из множества прекрасных сортов. Какой предпочитаете? — и Хакушаку указал широким жестом на полку, заставленную рядами разноцветных жестяных баночек и бумажных коробочек.

— Любой, — промямлила растерянная Минами и добавила, взбодрившись. — Честно, я вообще всё выпью. Хоть чай, хоть сакэ, хоть химреактив. Дважды ведь не помирают?

— Вот последнее совершенно не надо употреблять даже после смерти, — вкрадчиво заметил Граф, вполне оценив шутку эксцентричной красавицы. — Это вредно для желудка и кожи. Лучше я налью вам «Бай Мао Хоу»***, если не возражаете. И ещё знаете, я только сейчас заметил, приглядевшись: у вас такие необычные глаза. На пламя свечи похожи. Да, совершенно верно: чистое, прекрасное пламя свечи!

Минами удивлённо уставилась на своего будущего босса, расточающего комплименты, и машинально протянула руку за наполненной фарфоровой пиалой, судя по виду, являющейся одним из ценнейших экземпляров сервиза династии Цин.

Комментарий к Глава 62. Эпилог (часть 3). Свет сердец * Монета общим весом 9,33 г и содержащая 8,68 г чистого серебра.

Эвокация — оккультный обряд вызывания духов, демонов и прочих сверхъестественных существ.

“Беловолосая обезьяна” — зелёный китайский чай, обладающий ярким, пряным ароматом с легкой примесью запаха хвои.

====== Глава 62. Эпилог (часть 4). Вся вечность ======

— «От праха чёрного и до небесных тел я тайны разглядел мудрейших слов и дел. Коварства я избег, распутал все узлы, лишь узел смерти я распутать не сумел», — глубокомысленно процитировал Джордж, перебирая пожелтевшие страницы рассыпавшегося на части древнего фолианта.

Старинный текст чудом удалось извлечь целым и невредимым из-под каменных блоков храма Кориканча в Перу. Раскопки отняли у Ририки и Джорджа почти три с половиной года, но результат того стоил.