— Я знал, что этим закончится, — невнятно пробормотал Кадзу, ненадолго оторвавшись от своего занятия. — Удачно переоделся…

Асато смотрел на его обнажённое тело расфокусированным взглядом. Ничего лучше и прекраснее он и вообразить себе не мог. Восемнадцатилетний Мураки, юный, свободный от любых обязательств… Его возлюбленный. Только его!

— Может, переместимся в твою комнату? — сквозь прерывистое дыхание предложил Асато.

— Зачем? Ведь на маяке мы ещё ни разу этого не делали?

— Никогда.

— А потому наслаждайся.

По телу Асато пробежала дрожь. Кадзутака из всех сил старался выглядеть владеющим собой, но полузакрытые глаза, яркие пятна на шее и груди выдавали нешуточное возбуждение. Снова перекатившись по вогнутой стене, не разжимая объятий, Асато привлёк Кадзутаку к груди.

— Мне это снилось, — признался он, прихватывая зубами мочку уха Кадзутаки. — В прошлой жизни. Ещё не зная ничего об этом месте, я увидел маяк и всё, что происходит сейчас. Правда, во сне я не успел ответить взаимностью.

— А хотел? — в бесстрастных серо-голубых глазах, казалось, на миг вспыхнул отблеск всепожирающего драконьего огня.

— Безумно!

Он больше не мог терпеть. На каждое прикосновение его тело отзывалось острым приливом невыносимого, разрывающего возбуждения. Несколько быстрых движений в стиснутом кулаке Кадзу, и долгая сладкая судорога пронзила вспышкой молнии. Асато ощутил, как край измятого кимоно намокает и тяжелеет. Кадзутака стоял вплотную, навалившись на него и прижавшись губами ко впадинке между плечом и шеей, тоже пытаясь отдышаться. Сквозь собственные пальцы Асато на пол, дробно стуча, падали одна за другой терпко пахнущие капли.

Оторванный кусок оби как раз пригодился, чтобы не спеша очистить друг друга от последствий страсти.

— А теперь домой, — придя в чувство, прошептал Кадзутака, впитывая в себя солёный запах моря, ворвавшийся внутрь с порывом ветра и смешавшийся с ароматом их тел.

— Домой, — блаженно согласился Асато, ловя себя на том, что в этот миг готов навсегда остаться здесь, слушая крики чаек и гул ветра за стенами маяка.

— Наконец всё правильно, — Кадзу улыбнулся и провёл пальцем по раскрасневшейся щеке Асато.

Они лежали на футоне в комнате Кадзутаки, расслабленные после взаимных ласк. Марико и Юкитаки не было дома. Они отправились на прогулку в парк. Поскольку Марико готовилась стать матерью, ей требовалось дважды в день проводить время на свежем воздухе, любуясь цветами. Такой моцион ей прописал собственный муж, заботливо следивший за её здоровьем. Грех было не воспользоваться случаем! И они воспользовались.

— Ты о чём? — переспросил Асато.

— Мы сдружились с детства, выросли вместе. И свой первый раз разделили друг с другом, а не с какими-то Графами и старшеклассницами, — Кадзу посмотрел на Асато и вдруг добавил. — Но всё равно чего-то не хватает… О, хочу курить!

— Не вздумай! — Асато приподнял голову с футона. — Эту свою привычку оставь в прошлом.

— Почему? Я же бессмертный, — Кадзу улёгся на спину и прикрыл глаза. — Рак лёгких мне не грозит, тело будет восстанавливаться.

— Всё равно не стоит.

— Надо подумать о переезде, — Кадзу очертил указательным пальцем контур губ Асато. — Мне слишком мало встреч, пока родители где-то гуляют. А у тебя так и вовсе мать и сестра всегда дома. Здесь скоро поселится младенец, и моя учёба станет затруднительной. Пора съезжать.

— Мы можем снимать жильё на двоих, — оживился Асато. — Я подрабатываю по вечерам в кондитерской. Думаю, на небольшую комнату этого хватит?

— Я тоже начну подрабатывать, — промолвил Кадзутака. — Хоть я сейчас всего лишь студент, но, думаю, моих знаний из прошлой жизни достаточно, чтобы практиковать, не опасаясь по неведению угробить пациентов. Немного заработаю, а потом, получив диплом и закончив стажировку, куплю собственный дом, и ты ко мне переедешь. Точнее, переместишься.

— Ты всё ещё не оставил идею жить в Швейцарии? — напрягся Асато.

— А ты разве против?

Асато отчаянно кусал губы. Он знал, что Рука скоро станет женой другого и уже не будет так часто общаться с ним. Да и Акеми всё-таки не мать, а всего лишь тётя, но после нахлынувших воспоминаний о прошлой жизни, ему невыносимо было снова терять связь с обеими. Тем более, добровольно.

Он и не потерял. Даже выбирать не пришлось. Асато хорошо помнил, как пытался избавиться от комка в горле во время разговора с Кадзутакой…

Прошло два года с момента последнего свидания на маяке, а вокруг всё резко изменилось. В Европе нарастало напряжение, которое могло привести к войне. В Японии и на Дальнем Востоке участились цунами и землетрясения. Кадзу понимал: это не простое совпадение. Он начал искать причины и нашёл ответ довольно быстро.

— Око сообщило, чьих рук это дело, — сказал Кадзутака, вызвав Асато в уединённое место за городом, где их никто не мог подслушать. — Сэр Олаф не досмотрел за нашими узниками, и они, лазая по дворцу, обнаружили в одной из комнат несколько магических кристаллов, способных внушать людям страх, ненависть и беспричинную ярость. Понимая, что им самим не выйти из заточения, Энма и его хитроумные сообщники выбросили кристаллы через порталы Замка Несотворённой Тьмы во внешний мир. Я подозреваю, это были старые артефакты, хранимые семьёй Эшфорд. Это не абсолютные амулеты, разумеется, да и воздействие их было недолгим, но вреда они принесли достаточно. Я распылил кристаллы в прах прошлой ночью, перемещаясь с места на место и настроившись на волну этой тёмной магии. Два артефакта находились в Токио, один — в Соединённых Штатах, один — в Антарктиде и ещё один — под Шабленским маяком. Хорошо, что они были разбросаны в пространстве, а не во времени. Случись такое, я бы не справился настолько быстро.

— Даже не позвал меня! — возмутился Асато.

— Ты спал, а я не хотел тебя будить. Можешь считать это заботой или глупостью. Против того или другого мнения возражать не стану.

— А если бы ты не справился сам?

— Тогда разбудил бы. Но это не всё, что я хотел сказать, Асато. Пусть артефакты уничтожены, однако они успели навредить Земле. Баланс энергий, который мы вшестером создали перед Апокалипсисом, нарушен. На планете в скором времени могут начаться серьёзные катаклизмы и, чтобы это предотвратить, тебе и мне придётся некоторое время пожить порознь.

— Порознь? — земля качнулась под ногами. — Почему?

— Мы с тобой словно два груза на двух концах доски. Мы можем вернуть пошатнувшийся мир в равновесное положение. Я уезжаю в Европу незамедлительно. Через пять лет вернусь, но всё это время мы с тобой не должны видеться и даже связываться друг с другом телепатически. Не перемещайся ко мне и не приезжай. Сдержи себя. Придёт день, и я сам вернусь в Токио. Прости, Асато, но это обязательное условие, чтобы мир вернулся в исходную позицию до вмешательства Энмы. Ты, оставаясь здесь, гармонизируешь энергии юга и востока, а я, находясь в Европе, верну в благоприятное состояние энергии севера и запада.

— Я убью Энму.

Это вырвалось само. Не осталось сил, чтобы сдержаться. При мысле о разлуке с Кадзу на целых пять лет, у Асато всё перевернулось внутри!

— У нас был шанс его убить, но мы позволили ему жить, — Кадзу нежно обнял ладонями лицо своего возлюбленного. — Никто не загадал желание, чтобы Энма исчез навсегда, и амулеты выполнили нашу волю. Теперь будем исходить из того, что есть. Энма жив. Он мстителен и в меру своих сил будет вести партизанскую войну даже изнутри Замка Несотворённой Тьмы. И, возможно, это далеко не последняя его выходка. А наша задача — противостоять ему.

— Да, понимаю. Благополучие людей Земли — это самое главное, — Асато всё-таки смог проглотить ком в горле. — Встретимся через пять лет, Кадзу. И пусть удача сопутствует тебе.

— И тебе, Асато.

Той ночью, казалось, они прощались навеки, не желая разжимать объятий и прерывать поцелуев…