Асато застыл на месте с удивлённо приоткрытым ртом.

— Рири-тян! — воскликнул он, потрясённо глядя на сестру. — Откуда ты знаешь столько всего обо мне?!

— Оттуда, что ты однажды поделился со мной искрой пламени. Если бы не поделился, то меня бы на свете не было. Такого не забыть, пусть хоть целая вечность пройдёт, — загадочно ответила сестра.

— Поделился искрой? — непонимающе уставился на неё Асато.

Вместо разъяснений его торопливо чмокнули в щёку.

— Ещё не вспомнил? Ничего, потерпи. Думаю, это случится уже скоро, — и Ририка легко упорхнула по своим делам, а Асато долго сидел на месте, недоумевая по поводу услышанного.

Он вспомнил незадолго до свадьбы Руки. Воспоминания накатили волнами тягостно, как мутное цунами или продрома [13]. Куски прошлого валились на голову, будто тяжёлые камни, пригвождая к земле и мешая ясно мыслить. Он точно знал, что в одной прежней жизни уже любил Кадзу-кун и мучился чувством вины по отношению к Хисоке, а в другой — не ведал душевной близости ни с кем, кроме сестры и Сейитиро, ведь проклятое Око отобрало у него целую жизнь. Он вспомнил Энму-Дай-О-сама с его амбициями владеть обоими мирами, обезумевшую леди Эшфорд, поглощённую жаждой мести, последнее сражение и победу, тёплую ладонь Кадзу в своей руке и пустое ничто, вобравшее в себя сознание, когда вселенные сворачивались, рождая третий мир — тот самый, где он живёт сейчас!

От воспоминаний, о которых никому нельзя поведать, Асато заболел. Он метался по футону на грани жизни и смерти, погрузившись в свои видения о прошлом, не осознавая, как тётя Акеми прикладывает влажные полотенца к его лбу, а Рука умоляет со слезами, чтобы он выпил лекарство, прописанное стареньким доктором, приходившим по вызову. Он бессознательно пытался глотать то, что ему давали, но в горло не лезло ничего, даже вода. Его колотило и тошнило… Когда начинался очередной приступ, казалось, что выворачивается каждый сустав.

«Это плата, — стучало в висках. — Терпи, Хранитель, это самая последняя твоя плата».

Он знал этот голос… С прошлых жизней знал! Отныне этот голос навсегда запечатан внутри него ради безопасности Земли и всех людей, живущих на планете.

Горячка продолжалась пять дней. Аюми и Кэндзиро примчались из Суццу, когда Асато уже пошёл на поправку. Аюми сердцем почувствовала, что с сыном не всё благополучно, и убедила мужа приехать.

— Что с тобой? — вопрошали родители, с беспокойством глядя на ослабевшего Асато. — Где же ты подцепил такую ужасную болезнь?

Их сын вяло пожимал плечами, кутаясь в плед. Его ещё знобило, несмотря на летний зной. В голове было пусто, как на поле после нашествия саранчи.

— Твой друг не отходил от тебя первые три дня, а потом тоже заразился, — словно извиняясь, сообщила вдруг тётя Акеми. — Его стало лихорадить, поднялась температура, но он сидел рядом до последнего и уехал на рикше, только почувствовав, что дела его совсем плохи.

— Кадзу?! — взволновался Асато, вскакивая на ноги. Откуда только силы взялись! — Кадзу был здесь?!

— Да, — подтвердила Акеми. — Очень боялся, что свалится рядом, и нам с Рукой придётся заботиться ещё и о нём, а он не хотел доставлять неудобства. Но он сидел, пока мог, держал тебя за руку и всё утешал нас, повторял, что ты непременно поправишься, ведь ты сильный. Знаешь, Асато, не бросай его! Таких верных друзей редко удаётся…

Дальше он не слушал. Акеми, Кэндзиро и Аюми с удивлением смотрели ему вслед, а он, отбросив плед и выскочив из дома, мчался босиком очертя голову по раскалённой от солнца пыльной дороге к знакомому дому, ставшему за эти годы почти родным.

— Кадзу!!! — закричал он, исступлённо молотя кулаками в дверь, когда добежал. — Кадзу, я здесь!!!

Горничная Рэйка, спустившись вниз на шум и открыв посетителю, изумлённо смотрела на почти не одетого, осунувшегося, лохматого и босоногого парня, запыхавшегося от долгого бега. Лишь с огромным трудом она узнала в нём близкого друга Кадзутаки.

— Где он? Где?! — блуждающий, шальной взгляд Асато напугал горничную. Она невольно отступила на шаг.

— Молодого господина нет, — быстро заговорила Рэйка. — Он неважно себя чувствовал вчера, а когда ему стало легче нынче утром, то сразу ушёл.

— Куда?!

— Он не сказал.

— Но мне надо знать! — Асато наступал на горничную так, что бедная женщина начала глазами искать укрытие. — Спросите у своей госпожи или у господина! Хоть у кого-то!

— Послушайте, я лишь служанка. Никого из хозяев нет сейчас. Лучше зайдите завтра, думаю, молодой господин уже вернётся, — набравшись храбрости и вытеснив Асато плечом обратно за порог, Рэйка захлопнула дверь.

Во рту пересохло. Каждая клетка тела с болью кричала о невосполнимой потере в безразличное пространство, ища бесценную, родную душу. Внезапно Асато ощутил зов. Далёкий, едва слышный, но этот голос не узнать было невозможно.

«Это он! — обрадовался Асато. — Я могу его чувствовать, где бы Кадзу ни находился. Бог Пламени и Разрушитель Звёзд вместе хранят Землю. Им не надо искать и спрашивать друг о друге, их сердца отныне и навсегда бьются рядом, как некогда обещал Дракон».

Отойдя в тень момидзи, растущего возле ограды дома Мураки, убедившись, что прохожих рядом нет, Асато принял невидимый облик и переместился на Шабленски Фар. Он точно знал, что Кадзу там. В этом не было ни малейших сомнений.

Комментарий к Глава 61. Эпилог (часть 1). Третий мир [1] Пиала для чая.

[2] Передвижная японская печь для обогрева и приготовления пищи. Представляет из себя горшок с тлеющими углями, на который сверху устанавливают металлическую решётку.

[3] От «танте» — «красная голова», местное название журавлей.

[4] Верхняя одежда, гибрид хаори и пальто, городская мода конца XIX века.

[5] Традиционная игрушка, состоящая из молотообразного предмета и шара, соединённого с ним верёвкой.

[6] Мяч, сделанный из обрезков кожи или шёлка.

[7] Куклы для любования.

[8] Платок для ношения различных предметов.

[9] Хрустящее жареное печенье из нескольких злаков.

[10] Китайский пирог. Тогаси и канкидан заимствованы из китайской кухни в IX-X веках.

[11] Синие цапли.

[12] Бутылочка в форме тыквы-горлянки.

[13] Период, предшествующий болезни.

====== Глава 61. Эпилог (часть 2). Энма протестует, а Ририка выходит замуж ======

— Я знал, что ты здесь, — Асато с облегчением выдохнул, приметив Кадзутаку возле одного из проёмов фонарного отделения маяка.

Кадзу стоял спиной к нему, любуясь открывающимся внизу пейзажем. Асато приблизился, остановившись рядом. Мелкие барашки волн покрывали поверхность моря. Бледно-голубое небо встречалось с иссиня-чёрной водой у линии горизонта. Кадзутака выглядел по-домашнему уютно в своём белоснежном юката с вышитыми на рукавах и поясе золотисто-зелёными листьями бамбука.

Асато невольно подумал: неплохо бы выяснить, когда его друг успел переодеться, ведь из дома он точно не мог выйти в столь неформальном виде, но вопрос так и остался незаданным. К чему спрашивать, если перед ним — сам Разрушитель Звёзд с запечатанным внутри тела Оком? Разрушитель Звёзд способен на всё.

— Где ещё мне быть? — последовал ровный ответ. — Только сюда я и мог придти.

Голос Кадзутаки зазвучал по-взрослому непривычно, и Асато невольно вздрогнул. Он и сам разительно изменился за последние дни, став взрослее на пару жизней, но с Кадзутакой, похоже, произошло что-то ещё.

— Ты ведь тоже вспомнил? — Асато заботливо дотронулся до его плеча.

— Бесспорно. Вспомнил.

— И… как ты?

— Стараюсь не сойти с ума, — он повернул голову. Искоса, с задумчивой усмешкой посмотрел на Асато. — Вижу, и ты держишься.

— А-аа! — Асато выдохнул, нервно взлохматив пальцами влажные вихры своих спутанных волос. — Всё это дурной сон, Кадзу! До сих пор не привыкну. Жил обычной жизнью, учился, радовался, что у меня есть прекрасные родители, верный друг и две любимые сестры… Знал всегда, кто я. И вдруг — раз! — оказывается, ничего-то о себе я не знаю. Как такое уместить в голове?