— Великолепно, — эта лаконичная реплика принадлежала лорду Артуру. Остальные мрачно молчали.

«От года, который вам дала Аматерасу, осталось два месяца, — уведомил вдруг рубин. — Думаю, кроме меня, за временем не следил никто? Так вот, с прискорбием вынужден сообщить: сражаясь, вы так крутили и искажали здешний континуум, что месяцы пролетали пулей, и этот процесс продолжается до сих пор. Снаружи до конца затмения осталось двадцать три секунды плюс-минус пара терций*. Барьер по-прежнему удерживается только мной. Если энергетический щит рухнет раньше, чем вы примете решение, то…»

— Хватит!!! — всё-таки мои нервы не выдержали. Надо отдать должное, никто не посмотрел на меня с осуждением.

Я шагнул в сторону Лилиан и уселся на край её постели.

— Помочь? — деловито осведомился лорд Артур, бросив на меня заинтересованный взгляд, пока я осматривал зрачки леди Эшфорд и считал пульс.

— Справлюсь, — в тон ему ответил я и добавил. — По части физиологии проблем не вижу. Её пульс в норме. Зрачки не расширены, значит, это не кома. Причина бессознательного состояния коренится в чём-то ином.

— Это и без осмотра было ясно, — отпустил шпильку в мой адрес лорд Артур.

— Если бы вы спросили меня, — послышался вдруг голос Куросаки-сан, сидящего по другую сторону кровати, — я бы сказал, что Лилиан Эшфорд заблудилась там, откуда её просто так не достать. Она блуждает в собственных жутких снах и уже давно. Я прикоснулся к её сознанию и понял: всё это время мы имели дело с ложной личностью, созданной амулетом, и эта личность умерла, когда разрушился лунный камень. А настоящая Лилиан потерялась внутри себя самой. Кто-то должен вызволить её оттуда.

Вторая Ририка вдруг выступила вперёд, кусая бледные губы.

— Я тоже блуждала, провалившись в кошмары, и я знаю, что это такое, но Сейитиро спас меня. Он сказал, — она устремила извиняющийся взор на второго Хисоку, — если бы мы встретились при других обстоятельствах в новом мире, где у него не было бы иного прошлого, и его бы звали Джорджем, он бы никуда не ушёл. В нём есть душа Сейитиро, но в нём живёт и Джордж Эшфорд, и изменить это положение вещей, к сожалению, никому не под силу.

Другой Хисока, стоявший рядом с Тацуми, сделал вид, будто ничего не слышал, но я был уверен, он испытал сейчас то же, что и я каждый раз, когда лорд Артур приближался к моему Асато.

— Я лишь хочу сказать, — снова заговорила Ририка, — надо найти того, кто согласится войти в её кошмары, — и глаза Эшфорд-сан остановились на моём двойнике.

— Только не я, — бесстрастно ответил ей лорд Артур. — Некогда я мог бы вытащить её откуда угодно, но те времена прошли. Она пыталась уничтожить того, кто мне дорог. Я несколько раз предавал её. Любому доверию между нами давно пришёл конец.

— Я пойду, — Асато выступил вперёд. — Думаю, только я сумею вернуть сестру в реальный мир.

Я желал привести тысячи доводов в пользу того, что он может ошибаться, но не сказал ничего. Хисока соединил их руки и закрыл глаза, чтобы позволить Асато пройти по его сознанию, как по мосту, внутрь души Лилиан.

Капли-секунды утекали прочь, но ничего не происходило. И лишь когда рубин сказал, что времени почти не осталось, Лилиан вдруг вздрогнула и пришла в себя. Следом очнулась Киёкава-сан. Граф по-прежнему лежал неподвижно, и я видел, как Ютака-сан беззвучно рыдает, уткнувшись в его холодеющую ладонь. Отвернувшись, я утешил себя мыслью, что ещё немного, и родится мир, где никто не будет страдать. Мы вместе создадим его.

Ответственный момент наступил. Мы собрались, выстроившись плечом к плечу в центре церемониального зала. Внутри образованного живого круга рядом со мной стояли Асато и Ририка Эшфорд со своим двойником. Обе леди сжимали в ладонях блистающий алмаз. В полушаге от них расположились Цузуки-сан и лорд Артур — два духа-хранителя Ока. Шикигами и остальные отошли немного дальше, образовав широкое кольцо, чтобы не мешать тому, что должно было свершиться.

Избавившись от власти Ока, ни одна из двух Лилиан не пожелала сражаться. Мы сошлись на том, что будем строить мир, объединив силу амулетов. Из сердцевины алмаза вырвалось серебряное сияние. Изнутри рубина полился нежный свет, подобный рассветному небу. Прежде чуждые энергии переплелись друг с другом, растворились одна в другой, создавая блистающие лучи.

— Вам придётся сделать тройной выбор, — зазвучал голос рубина, и теперь его слышал не только я, а все присутствующие. — В ком-то из вас живёт душа человека и искра древнего бога, и лишь вам выбирать свою судьбу. Вы можете полностью отринуть свою человеческую суть и вырасти до сознания бога или оставить искру в себе и жить с ней. Таков первый выбор, который вы обязаны сделать, прежде чем миры объединятся. Второе решение принять чуть сложнее. Невозможно оставить миры разделёнными, вы это знаете. В новом мире останется лишь одна ипостась каждого из вас, вторая превратится в воспоминание. Вам выбирать, кто из нынешних двойников станет незримой тенью другого, но это не смерть и не жертва. Даже сейчас вы — единое целое. Если поймёте, что разбиение миров — только видимость, выбор не станет сложным. То, что пережил ваш двойник, превратится в ценный опыт для вас, готовых продолжить жизнь в новом мире. И последнее: каждый дух-хранитель и каждый владелец амулета может загадать желание, и оно исполнится. Но не забудьте: кто-то должен загадать желание об объединении миров. Сознание Ватари станет ключом к памяти Тацуми. Сила Хрустального Шара, вошедшая в Око, поможет процессу начаться. Все, кто был ранен, убит, заключён в Оке, освободятся и получат шанс начать другую жизнь. Однако никто, кроме собравшихся здесь, после объединения миров не будет помнить о том, что миры когда-то разделялись. И ещё одно. Боги ушли, ощутив вашу силу. Они не вернутся. Выберет ли каждый из вас стать богом или человеком с искрой божества, но ответственность за мир теперь лежит на вас. И вам придётся нести эту ответственность вечно, ибо все, пережившие битву и ставшие хранителями Земли по договору с абсолютными амулетами, получат бессмертие.

Заявление о бессмертии, ожидающем нас, оказалось неожиданным, но после всего пережитого мы начали думать, что вполне заслужили это. Насчёт первого выбора сомнений не возникло ни у кого. Как и я сам, никто не пожелал отдать свою человеческую индивидуальность, чтобы возродить древнего бога. Со вторым выбором дело обстояло труднее. Я не хотел осознавать себя единым целым с лордом Артуром и отдавать ему Асато в новой жизни тоже не желал.

— Оставайся, — неожиданно услышал я, и ладонь лорда Эшфорда опустилась на моё плечо. — Я не могу лишить Цузуки-сан лучшей версии себя, — он с едва приметной улыбкой посмотрел на обомлевшего Асато, растерявшего слова. — Если я останусь воспоминанием, для меня этого даже много. Я знаю, что ему нужен ты.

— Погоди! — Асато вдруг перехватил руку лорда Эшфорда. — Не делай этого!

— Двоим остаться нельзя, ясно сказано, — мой двойник был совершенно спокоен. — И мне в самом деле лучше уйти. Всё зло, причинённое мной, будет стёрто, но у меня есть одно прощальное желание. Можешь счесть его желанием сумасшедшего маньяка. Я прошу тебя — не забывай! То, каким ты меня увидел сегодня, а ещё тогда в бункере, вот это запомни. Сумеешь?

— Я и не смогу забыть, — сглатывая ком в горле, с горечью пробормотал Асато.

— Спасибо, Цузуки-сан, — он мимолётно прикоснулся кончиками пальцев к его щеке и отошёл в сторону, будто не заметив произведённого им эффекта, а затем снова встал рядом с Лилиан.

Я мог бы ему врезать в челюсть за то, что он даже уйти не способен без пафоса, не перебудоражив душу Асато, но вовремя вспомнил, какое бремя мне самому предстоит вскоре нести. Всё, что совершил мой двойник, станет моим воспоминанием. Очень скоро я буду жить, помня все его похождения, мысли и чувства, будто свои собственные. Проклятые амулеты! Решительно за всё взимают плату. Но если рядом будет тот, кто дороже всех на свете для меня, я справлюсь.