Астарот в очередной раз утратил человеческий облик, превратившись в огненно-рыжего льва. Зверь выглядел изрядно потрёпанным и был подобен всего лишь большому холму, но не огромной горе. Скрежеща по невидимой материи, львиные когти высекали искры из пустоты, пока животное, крутя хвостом, приближалось к Энме. Преображённого Астарота окружала воронка беспросветной тьмы, из которой доносились вопли угасающих душ. Лев быстрыми наскоками пытался одолеть Энму, а Повелитель Мэйфу просто стоял, как скала, раскинув руки, с развевающимися, будто змеи, волосами и, казалось, ничего не опасался. Из его груди изливались лучи кроваво-красного света, постепенно откалывавшего части от воронки, которой, как щитом, прикрылся Астарот. Чёрный вихрь, мощный поначалу, замедлялся и ослабевал. Осознав, что постепенно проигрывает, Астарот преобразился. Ревущий великан в рогатом шлеме и непробиваемом доспехе возвысился перед Энмой. В каждой руке гигант держал по три зубчатых копья, нацеленных в грудь противника.

Между повелителем Мэйфу и Астаротом появился мощный водопад алого цвета, однако копья уже были брошены, и непреодолимая стена воды распалась на тонкие струи, рассыпавшись каплями, и высохла, не оставив следа. Энма отшатнулся, показывая всем видом, будто обессилен.

«Притворяется!» — услышал я голос Асато внутри себя и полностью согласился со своим хранителем. Энма явно проворачивал какой-то хитрый манёвр, подманивая соперника ближе. Распалённый боем герцог не заметил подвоха, с победным кличем ринувшись вперёд. Неожиданно алые капли, снова сгустившись из воздуха, собрались вместе, превратившись в огромную реку с водоворотами, полную острых осколков. Астарот упал, и поток закружил его. Осколки облепили голову, грудь, живот, пронзили кожу, ввинчиваясь вглубь тела со всех сторон, нанося неисцелимые раны.

— Ты утратил контроль! — торжествующе засмеялся Энма, наблюдая за тем, как корчится противник, сломить которого, казалось, было невозможно. — Ты перемолол чужие души в облако тьмы, не сохранив ничью индивидуальность, вот твоя ошибка! Слепая мощь неэффективна. Её присвоить легче, чем множество уникальных существ. Я быстро захватил твою энергию, улучив момент, и обратил её против тебя. Отныне все, кого ты некогда поработил — мои. Они слились с Хрустальным Шаром. Признай, что проиграл, или я растерзаю тебя, после чего тебе потребуется много миллиардов лет на восстановление!

— Я не сдамся! — яростно рычал Астарот, продолжая испускать последние крохи энергии в попытке выбраться из смертоносного потока.

Силы герцога иссякали. Его крики превратились в стоны, и вскоре он мог лишь невнятно бормотать проклятия, однако упрямо не признавал себя проигравшим. Осколки в кровавой реке продолжали его терзать, и в конце концов тело герцога распалось, разлетевшись стаей чёрных бабочек. «Какой бесславный финал для главного демона», — невольно подумалось мне.

Барьер, отгораживающий часть пространства, рухнул, и Энма стал виден остальным присутствующим, а я снова обнаружил себя в собственном теле. Слегка знобило. Рядом стоял Асато, его тоже потряхивало. Бросив быстрый взгляд на леди Эшфорд, я убедился, что и она не теряла времени даром. Её напряжённое лицо говорило о том, что благодаря Оку она видела всю схватку от начала и до конца. Следовательно, Лилиан, как и я, теперь знала, что энергия порабощённых душ, некогда принадлежавших Астароту, влилась в Хрустальный Шар, и Энма стал сильнее.

— Мы могли бы сразиться сейчас, Мураки-сан, ведь за столько лет ожидания я истомилась, — вдруг промолвила Лилиан, кокетливо подмигивая мне, — но, кажется, кто-то другой жаждет битвы ещё больше, и я уступаю очередь ему, — она указала кивком на Энму.

— Мураки-сан, я вызываю вас, — повелитель Мэйфу по-шутовски раскланялся передо мной. — Решим вселенские проблемы по-мужски?

Воцарилась поразительная тишина, как перед началом затмения на маяке.

— Я принимаю вызов, — спокойно отозвался я.

Вот, наконец, и настал момент, которого мы с Асато так долго ждали.

Внутренний барьер отделил нас от остальных, но за секунду до того, как мы оказались за преградой, Асато успел выхватить из-за пазухи заранее приготовленные офуда с заклятиями, призывающими шикигами. Перед нами материализовался небесный дворец Тенку. На его ступенях расположились плечом к плечу Сорю, Бьякко, Сузаку, Генбу, Тода, Кидзин, Рикуго, Таймо, Кочин и даже малышка Тэнко, державшая в руках загадочный горшок Даиин, заполненный первозданной тьмой.

Я заметил, как изменилось лицо Энмы, осознавшего, что Асато успел призвать защитников раньше, чем его обманом лишили такой возможности. А потом лицо повелителя Мэйфу вытянулось ещё сильнее. Из-за спины Сорю вышел тот, кого в Генсокай не должно быть.

— Здравствуй, Цузуки-сан.

— Здравствуй, — потерянно пролепетал мой хранитель.

Было от чего замереть. Мы оба смотрели на красивого мужчину в белых перчатках, в галстуке-бабочке, в отглаженном парадном костюме, который он не сумел заменить удобной одеждой даже ради битвы. Я глядел в лазурно-золотые глаза, направленные на Асато, и мне не требовалось объяснений. Я знал, кто это.

— Зачем явился? — грубо окликнул нежданного помощника Энма. — Твоё присутствие не требуется. Здесь свечи гашу я.

— Значит, погасишь и мою. Я намерен сражаться против тебя.

— У него достаточно помощников, — Энма указал на шикигами, уже выстроившихся полукругом перед Асато. — Вмешиваться незачем. Не желаю тебя убивать!

— Тем не менее я останусь, — Граф развязал бабочку и небрежно забросил её в пустоту, наблюдая, как его вещь, коснувшись края барьера растворяется, превратившись в облако пара. — Когда решается судьба двух миров, отсиживаться нелепо.

— Твой выбор, — холодно усмехнулся Энма. — Только не проси пощады. Никто из существ, вставших на моём пути, как бы силён он ни был, обычно не остаётся в живых.

— Я готов уйти.

Из Хрустального Шара вылетел чёрный смерч, за мгновение заполнив всё пространство вокруг. Свиваясь в вихри, он окружил каждого из нас, и вот я уже не видел ни неба, ни земли, оставшись один во мраке ночи. Мысли Асато и сообщения амулета не пробивались ко мне. Я не понимал, что случилось с остальными, живы ли они? Знал только, что надо сражаться. Но как? Чем больше я направлял свою волю в этот вихрь, тем сильнее он закручивался, разрастаясь всё выше.

«Он выпустил в тебя силу вселенского разделения, которой овладел, пребывая в Замке Несотворённой Тьмы, — стучало в висках, но я сам не знал, кто подсказывает мне это. — Нахаш — парадоксальная сила. Чем больше ей сопротивляешься, тем крепче вязнешь. Соберись. Покажи, сколько света осталось в тебе!»

Асато… Весь мой свет был заключён сейчас в нём. Я сосредоточился на воспоминаниях о Хаконе и Прекестулен, о ночах, когда я видел Асато абсолютно беззащитным и держал его в объятиях, а он горячо отвечал на мои ласки и поцелуи. Теперь я не мог дотянуться даже до его руки, спелёнатый чужеродной тьмой!

Ледяные хлопья взвились вокруг, будто лебединые перья. Сначала их было мало, но потом я увидел, что снега становится всё больше, пока пространство вокруг не стало ослепительно белым. Мой личный смерч перестал кружиться, распался и исчез.

Я стоял посреди заснеженной равнины, видя, как шикигами борются с тьмой внутри своей собственной ловушки. А ещё я видел смеющегося Энму, загнавшего всех в западню. И тогда что-то произошло.

Бушующий вихрь почти вырвался наружу. Я еле удержал его. Тьма тянулась к тьме, но я не пускал её, подсознательно чувствуя, что если выпущу — спасения ни для кого не будет. Разрушитель Звёзд, тот, чья сжатая в бесконечную точку душа досталась мне — ледяной, бесстрастный — рвался на свободу, чтобы убить всех, ведь для него смерть являлась единственно возможным освобождением. Однако где-то там, среди чёрных вихрей боролся за будущее этой планеты мой Асато — носитель крохи Бога Пламени, способный подарить сердце бесчувственному Разрушителю Звёзд.