— Ничего не говори, — вдруг прошептал Хисока. — Больше нет надобности в словах. Для Читающего в Сердцах настало время возродиться. От прикосновения к тебе я вспомнил прошлое… Отныне мы вместе, как те, кого связала магия абсолютных амулетов. До конца этого мира.
Я мягко привлёк его к себе, а он прижался к моему плечу, продолжая говорить:
— Когда отправишься в Шаблу, возьми меня с собой. Я должен быть там, как и остальные, иначе ничего не выйдет с перестройкой миров. Вы с Мураки-сан и с Эшфорд-сан правильно сделали, что запечатали вход в Замок Несотворённой Тьмы лишь на время. Сердце Древнего бога, живущее во мне, подсказывает: оба Цузуки-сан, обе Эшфорд-сан, оба Мураки-сан, мой двойник, я, и ты со своим двойником должны явиться в Шаблу. Все три амулета сойдутся в час судьбоносного затмения. Только тогда миры соединятся и смогут начаться заново, с исходной точки.
Я смотрел на него и всё ещё не мог поверить случившемуся.
— Малыш, — пробормотал я, — прости, что втянул тебя в это…
— Почему ты просишь прощения? Мы оба — пробудившиеся Древние, желающие защитить этот мир, ставший для нас новым домом. Пришло время действовать.
— Но до того, как это случится, — попросил я его, — стань снова Хисокой, которого знал Сейитиро! Тем, кто любит Моэку-тян и Асахину-сан, кормит в парке зябликов, сердится на меня, когда я лгу… — обхватив его лицо обеими руками, я заглянул ему в глаза. — Сохранять мир — это миссия, но ради простого человеческого счастья мы должны оставаться людьми.
И тогда Читающий с Сердцах улыбнулся, нежно коснувшись моих губ.
— Даю слово. Когда миссия завершится, мы станем людьми и будем жить счастливо на Земле.
Нелепо такое говорить. Все мечтают стать богами, чтобы творить вселенные, каждый по разумению своему. Но в тот день, третьего октября одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года, в несуществующем теперь мире, два Древних бога вдруг поняли, что тепло человеческих сердец может быть горячее звёздного пламени, заставляющей вселенную извергаться из крошечной точки, рождённой разумом Творца.
На следующий день мы оба явились в дом Мураки. Цузуки лишь тепло улыбнулся и подал смущённому юноше руку, вспомнив их прошлую сумбурную, короткую встречу. Я опасался, что Хисоке будет неприятно видеть доктора после всего случившегося между ними. Однако, к моему облегчению, они оба смогли побороть свои чувства, и в течение вечера мы вчетвером спокойно обсуждали дальнейшие планы.
Основную трудность вызывали три задачи.
Во-первых, как заставить второго Тацуми явиться в Шаблу в определённый день? Нельзя же сказать правду. Наша встреча будет безопасна только в день великого солнечного затмения. Если Тацуми узнает о моём существовании раньше и захочет меня увидеть, мирам, скорее всего, придёт конец.
Во-вторых, как вытащить из первого мира Хисоку, если машина времени больше не действует, а портал, ведущий через Генсокай из Замка Несотворённой Тьмы, теперь запечатан?
В-третьих, что случится, когда внутри души Мураки пробудится спящая ныне душа Разрушителя Звёзд? Откликаясь на это событие, наверняка дойдёт до своего апогея и сила Бога Пламени. Если подобное не произойдёт до Апокалипсиса, то одиннадцатого августа следующего года во время битвы это точно случится! Повлияет ли взаимная ненависть Разрушителя Звёзд и Бога Пламени на чувства доктора и моего друга? Победит ли в них человеческая или божественная часть?
Услышав о моих опасениях, Мураки ничего не ответил, просто закурил, откинувшись на спинку стула.
— Умеете вы осложнять и без того непростую ситуацию своими предположениями, господин Тацуми, — наконец, вымолвил он, хмуро глядя на меня, внезапно занервничал ещё больше, ткнул сигаретой в пепельницу, едва не промахнувшись. — Скажите, — обратился он ко мне, снимая очки и начиная их тщательно протирать мягкой белоснежной салфеткой, — я бы хотел как можно подробнее услышать от вас, насколько огромны возможности Разрушителя Звёзд.
— Весьма велики, — стараясь выглядеть спокойным, отметил я. — Для него уничтожение галактики — дело мгновения.
— Спасибо, — доктор надел очки. — Буду иметь в виду. А теперь могу предложить вам заказать в ресторане что-нибудь из блюд европейской кухни. Думаю, Асато не откажется от бисквита королевы Виктории, что же касается нас, мы можем утешиться блюдами, не содержащими быстрые углеводы. Как вы считаете, господа?
Я отдал должное самообладанию Мураки. Любой другой на его месте давно бы впал в панику, но доктор держался молодцом. И это учитывая, что ему ещё каждый день приходилось оперировать безнадёжных пациентов. Уникальный экземпляр!
Я поймал себя на том, что начинаю испытывать к нему нечто сродни уважению и симпатии. Докатился, Сейитиро, докатился…
Обсудив с нами меню, Мураки позвонил и сделал заказ. Однако не успели мы дождаться доставки выбранных блюд, как на мой мобильный свалилось паническое сообщение от Ватари.
«Сейитиро, нам конец, — гласила SMS, написанная от начала и до конца хираганой вперемешку с катаканой, что выдавало огромное волнение Ютаки. — Наш Тацуми узнал о твоём существовании и пытается тебя искать».
Я вздрогнул. Конечно, на конец света новость не тянула, но неприятностей теперь может произойти куча.
«Телепортируйся к Мураки, поговорим», — набрал я в ответ.
«Ты уверен?» — спросил Ватари.
«Как Древний бог».
Через три секунды растерянный, взлохмаченный Ватари в халате лаборанта, заляпанном то ли реактивами, то ли чернилами, предстал посреди гостиной. Оглядев застывших на месте Мураки, Хисоку и Асато безумным взглядом, он отчаянно выпалил вместо приветствия обращаясь ко мне:
— Прикинь, Вакаба и Теразума, отправленные вчера в Осаку шефом Коноэ, получившим сообщение о выплеске энергии неизвестного происхождения на территории храма Ситеннодзи, принесли в Сёкан снятое на видеокамеру видео. Там, — Ютака сделал неопределённый жест рукой, — был ты, Сейитиро и та чокнутая дама из другого мира, Эшфорд-сан… Хуже того, весь процесс вызова Теней и нападение на Фудзивара-сан тоже попали в объектив.
— Невозможно, — заметил я, стараясь брать пример с доктора и не реагировать так же эмоционально, как немедленно вскочивший с места Цузуки. — Око хорошо заметает следы. Видео не могло сохраниться.
— А оно и пропало, — согласился Ватари. — Внезапно стёрлось вскоре после просмотра. Но Тацуми успел его посмотреть, и он, в отличие от Вакабы, Теразумы и остальных, включая меня, хорошо помнит о том, что видео существовало! Он теперь постоянно говорит об этом. Но хуже всего то, что он отлично запомнил твою внешность, — Ютака в панике глядел на меня. — Он знает, что где-то в мире живых ходит его двойник, и собирается отыскать тебя, хоть ему пока никто и не верит.
— Так ему и не поверит никто, — беспечно махнул я рукой, однако Хисока, Асато и даже Мураки смотрели на меня в сильном волнении.
— Он будет искать и найдёт! — Ватари подошёл ко мне. — Он собирается подключить к этому делу Графа, а, сам знаешь, Хакушаку-сама ему ни за что не откажет. Даже не представляю, где тебя прятать.
— Здесь, — Мураки снова щёлкнул зажигалкой, указывая жестом на стены своего дома. — Тем более, Тацуми-сан некогда пять лет провёл со мной, оставаясь невидимым. Перспектива пожить у меня ещё немного не должна испугать его. Я прикажу амулету окружить дом барьером. Никто не войдёт и не выйдет без моего приказа.
— Хороший выход! — обрадовался Ютака.
— Нет, не годится, — заметил я.
— Почему?! — остолбенел Ватари.
Я усмехнулся, глядя на курившего Мураки и растерянного Асато.
— Мураки-сан и Асато-кун заслуживают того, чтобы провести оставшееся до августа будущего года время в спокойствии. Без меня, без Лилиан Эшфорд, без вмешательства в их жизнь демонов или кого-либо другого! Ты понимаешь? — и я выразительно посмотрел на него.
— А… Вот я болван, — Ватари хлопнул себя по лбу. Доктор вдруг посмотрел на меня с благодарностью сквозь устремившиеся к включённой вытяжке спирали сигаретного дыма. Но тут Ютака снова напрягся. — Однако проблема остаётся нерешённой: где тебе скрыться? У Ририки?
