После того, как всех рассадили по местам, явился священник и музыканты. Слова молитвы легко полились вместе с мелодией, заставлявшей разум плыть, забывая невзгоды. Я ощутил, как рука Хисоки скользнула в мою ладонь. Как хотелось задержать это мгновение, остаться в нём навеки!

Но часы неумолимо тикали, приближая Апокалипсис. Я не забывал об этом ни на минуту, однако и подумать не мог, что мой личный Апокалипсис подобрался уже совсем близко. Священник закончил чтение молитв и попросил жениха, сидевшего рядом с невестой на возвышении, дать клятву верности. Нобору поднялся и громким голосом пообещал беречь свою семью и защищать её от всех невзгод. В этот момент что-то ярко сверкнуло под крышей павильона, раздался странный гудящий звук… Он приближался. Всё громче и громче… Гости почему-то не обращали на шум никакого внимания, но неким внутренним чувством я понял, что медлить нельзя. И вскинул руку, вызывая Тени.

Чёрные призрачные фигуры метнулись к возвышению, где находились жених и невеста, а следом за ними переместился и я, закрывая собой Асахину. Я успел вовремя. Гигантский волк со светящимися жёлтыми глазами выскочил прямо из воздуха, обнажив огромные клыки и вздыбив шерсть на загривке.

Родственники жениха с визгом и криками, сбивая друг друга с ног, спотыкаясь и падая, помчались к выходу из павильона. Музыканты побросали бамбуковые флейты, хитирики***** и цудзуми****** на пол и исчезли первыми, словно их никогда тут не было. Священник, стоя на месте, как приклеенный, исступлённо орал защитные мантры, от которых не было прока. Судя по звукам, которые раздавались за моей спиной, Нобору, схватив в охапку Асахину, пытался увести её подальше от павильона, но перепуганная насмерть невеста сопротивлялась.

— Где Моэка?! Где моя дочь?! — надрывно кричала Асахина, в панике ища глазами будущую свекровь, которой на время церемонии доверили внучку.

Успокаивать всех этих паникующих людей мне было некогда. Я приказал Теням атаковать. С языка волка слетало пламя, но Тени гасили проявление чужеродной энергии. Однако я не сомневался, что главная опасность впереди. Так оно и оказалось. Стоило Нобору оттащить ослабевшую от страха Асахину к подножию помоста, где проходила церемония, как в их сторону, взмахнув огромными крыльями и клацая изогнутым клювом, спикировал орёл.

— Не двигаться!!! — завопил я, оглохнув от собственного крика, едва успев оттолкнуть с помощью Теней перепуганных насмерть молодожёнов в сторону. — Оба стойте рядом со мной и не отходите ни на шаг!!!

Почти ничего не соображая, они кивнули. В их глазах стыл животный ужас. Однако на лице Асахины я уже видел проступающие бледные очертания дракона, глотающего меч.

«Искра Мастера Амулетов снова у неё, — понял я, — тогда не удивительно, что охотятся за ней, а не за Моэкой. Она забрала дар себе».

— Отойди от носительницы Дара! — услышал я вдруг властный женский голос. — Отойди или пожалеешь, что на свет родился, господин ответственный секретарь!

Я взглянул в том направлении, где стояла говорившая. Изящество пантеры, красота снежного барса, тьма, подобная той, что скрыта в Ящике Пандоры — всем этим была она, Лилиан Эшфорд из первого мира. Он шла той самой походкой, которой львица приближается к загнанной жертве, чтобы нанести последний удар.

— Ты знаешь, что сейчас случится? Я распылю тебя на атомы. Против Ока ты бессилен. Тебе придётся пожертвовать собой, чтобы спасти эту женщину. Лучше сразу отдай Асахину мне.

— Я мог бы сказать «только через мой труп», но, учитывая своё давнее состояние, это бессмысленно.

Она усмехнулась, с сожалением глядя на меня. Сняв с цепочки кинжал, бросила его в мою сторону.

Сосредоточиться. Быстро! Я потянулся навстречу Оку всем существом так, как иные тянутся к любимой. И тут случилось невероятное. Та звезда в груди, о которой говорил Асато, вдруг стала видимой. Из моего сердца изливалось ярчайшее золотисто-голубое сияние, имеющее пять блистающих длинных лучей. Эти лучи протянулись вперёд, поймав летящий кинжал, и преподнесли мне, будто подарок.

Я осознал это, когда рукоять Ока уже оказалась в моей руке, а ледяной, словно арктические льды, лунный камень коснулся моей ладони. Холод обжёг меня сильнее пламени. Тени продолжали сражаться на два фронта, пытаясь победить орла и волка, а я стоял с Оком в руке и насмешливо смотрел на ту, чей взгляд исказился сверхъестественным ужасом.

— Кто ты? — спрашивала меня та, кто всего секунду назад считала себя всесильной. — Кто ты, чёрт возьми, такой?!

Она зашептала что-то, и кинжал стал извиваться в моей руке, словно змея, но я держал его крепко. И я смеялся. О боги! Я хохотал, запрокинув голову, ощущая свою власть над ней, над Оком, над всем этим миром.

А потом смех утих, когда я вдруг почувствовал, что на меня в ужасе и оцепенении смотрят ещё чьи-то глаза. Я повернулся в ту сторону, откуда ощущался взгляд и увидел бледного, как кимоно новобрачной, Хисоку. Сияющая звезда стала втягиваться внутрь груди, и я понял, что невероятная сила, позволившая мне совершить чудо, уходит.

Око выскользнуло из ослабевших рук, возвращаясь к хозяйке. Внезапно Лилиан растворилась в воздухе, как призрак, а следом за ней пропал волк и сгинул орёл. Тени втянулись в мои ладони и успокоились, сворачиваясь клубком.

— Что это было? Что это было?! — сидя в обнимку с Нобору на свадебном помосте, Асахина всё ещё дрожала от страха. — Тацуми-сан, — умоляла она меня со слезами на глазах, молитвенно сложив руки, — я не знаю, кто вы — бог или демон — но, прошу, скажите, где моя дочь?! Верните мне Моэку-тян, заклинаю!

Я окинул взглядом поле битвы. Священник лежал в обмороке с подогнутыми вбок ногами. Нобору был в сознании, но лицо его не выражало ничего, кроме безмерного удивления, словно он уже забыл о случившемся. Хисока продолжал смотреть на меня с ужасом, словно я сам в его глазах внезапно стал чудовищем.

— Моэка в безопасности. Вы и Нобору-сан можете идти к дочери.

Ничего более у меня не спросив, Асахина схватила ошалевшего Нобору за руку и потянула его за собой. Я слышал, как жених удивлённо выспрашивал у своей невесты, где гости и почему в павильоне царит такой бедлам. Око постаралось на славу. Воспоминания всех участников событий, судя по всему, снова были стёрты. Помнила только Асахина, поскольку она владела искрой. Помнил я, вероятно, потому что на время преодолел силу Ока. Невыясненным оставался лишь вопрос, почему не забыл Хисока? А он все ещё помнил.

Когда Асахина и Нобору покинули павильон и отправились искать Моэку, Хисока на негнущихся ногах приблизился ко мне. Встал на расстоянии вытянутой руки, не решаясь подойти ближе. Я молчал. Да и что я мог сказать? Парень дважды доверился мне и дважды убедился, что я лжец. Невозможно поверить в третий раз. Я обещал ему счастливую жизнь, надеясь, что он никогда не узнает всю правду. Теперь скрывать её не имело смысла.

— Кто вы, Тацуми-сан? — мёртвым голосом спросил Хисока. — Скажите, кто вы на самом деле?

— Хисока, я…

— Говорите! — он повысил голос. — Я видел, как вы сражались с теми чудовищами, как вы поймали светящийся кинжал. Вы ведь не человек, как и та женщина, пытавшаяся напасть на вас и Асахину?

Какая ирония! Некогда почти тот же вопрос задавал мне Асато из этого мира, когда его собственная память была временно поглощена Оком. Он спрашивал, не фокусник ли я? И я тогда ответил ему то, что сейчас был вынужден сказать Хисоке.

— Ты прав, я не человек. Прости, что молчал так долго. Но ведь ты бы всё равно не поверил, если бы не увидел своими глазами…

— Кто вы — божество или демон?

— Ни то, ни другое. Я — синигами.

Он в ужасе смотрел на меня, потом начал пятиться, качая головой из стороны в сторону, словно не верил собственным ушам. А потом развернулся и бросился бегом, прочь из павильона Кондо, утопавшего в зелени лиственниц и сосен.

Прочь от меня.

Комментарий к Глава 55. Звёздные осколки * Субутак – посёлок в Агапоском районе Челябинской области.