— Что происходит? Почему… так больно? — скорчившись, он схватился за грудь, словно испытывал невыносимые мучения. — Я умираю? За что?! Я всего лишь хотел стать Повелителем мира!

Свет разгорался всё ярче, и полуразрушенная башня вдруг стала сама собой собираться заново, словно каждый камень в кладке знал своё место и возвращался туда. А когда магическое здание отстроилось заново, на полу у наших с Мураки ног очутились задыхающиеся, усталые Лилиан Эшфорд и Асато-сан. Я не заметил, как стонущий Энма растворился в воздухе, словно призрак.

Асато, поднявшись на ноги, потрясённо смотрел на меня и Мураки, словно не мог поверить увиденному. Я тоже невольно повернулся к своему двойнику и вдруг поймал внутри себя отчётливую мысль: «Ты не расскажешь ему правду. Ревность не позволит!»

Пока я с изумлением взирал на него, с трудом соображая, откуда между нами взялась телепатическая связь, лорд Эшфорд протянул Лилиан руку, та оперлась на неё и, не обернувшись на нас ни разу, вместе с мужем покинула башню.

Я обхватил Асато обеими руками и, недолго думая, попросил амулет синигами перенести нас обратно домой.

После стольких кошмаров счастье казалось бесконечным, а наслаждение сильным, как никогда. Я не мог насытиться его телом и знал, что Асато испытывает то же самое. Однако по-прежнему наши попытки зайти чуть дальше терпели фиаско. Это продолжалось до тех пор, пока я наконец не собрался с духом рассказать Асато всю правду о себе. Всё, что он не знал, но наверное желал бы узнать. Заодно я устроил ему экскурсию по своим любимым местам, создав иллюзорную, но весьма правдоподобную реальность. И я рассказал ему про Мураки, хоть и не был уверен, что поступаю правильно. Я мог бы сохранить своё преимущество, пусть бы Асато думал, что я намного лучше двойника. Но почему-то я так поступить не смог. Всё услышанное от Мураки в Замке Несотворённой Тьмы я в итоге слово в слово передал Асато. Он был шокирован. Он тяжело переживал эту правду.

Однако, возможно, именно это откровение сыграло свою роль. Сопротивление Асато ослабело. Я ощутил, как его тело оттаяло и доверилось моим прикосновениям. И, наконец, согласилось меня впустить. Никакие призраки прошлого больше не могли нам помешать. Внутри моей иллюзии, но в то же время в настоящей реальности Асато стал моим, и амулет синигами, как и обещал, раскрыл свою истинную силу.

А спустя сутки я получил из лаборатории долгожданные анализы крови и тканей Асато, взятые некоторое время тому назад. Они заставили меня удивиться и задуматься. В теле моего хранителя не обнаружилось чужеродных ДНК. Они имелись только в крови, а если конкретно — в Т-лейкоцитах. Интересно, знал ли об этом Мураки из другого мира? Т-лейкоциты никак не могли повлиять на цвет глаз. Стало быть, этот уникальный цвет, привлекавший всех, в том числе и меня, по мнению иридолога, к которому я обратился за консультацией, являлся собственным цветом глаз Асато. Даже если бы герцог Астарот и Энма не вмешались в судьбу семьи Эшфорд, спустя много лет кто-то один из потомков этой семьи непременно родился бы с такими вот глазами. И я не сомневаюсь, этим «кем-то» обязательно оказался бы Асато. Он бы родился вне зависимости от того, появилось бы в мире Демоническое Око или нет. Если люди, без которых мир обойтись не может.

— Скажи, Асато-кун, меня давно мучает один вопрос: почему Сатору говорил, будто у моего ангела-хранителя чёрные крылья? Ты не показывался ему на глаза?

— Нет, что ты! Это бы стало вмешательством в… этот, как его… кохтинум.

— Пространственно-временной континуум?

— Ага, в него.

— А если честно? Видишь ли, Мураки заикнулся о насилии над собой, случившемся с ним в юности. И почему-то в контексте его признания, мне кажется, что насилие над ним со стороны Саки было куда худшим, чем-то, которое имел несчастье пережить я. Разница же в событиях нашей юности была обусловлена лишь твоим появлением в моём доме. Признайся честно, ты всё-таки вмешался в события моей жизни раньше той ночи?

— Ну… самую малость.

— Говори.

— Я написал Сатору-сан записку о том, где тебя нужно искать, когда твой брат «играет» с тобой.

— Вот, значит, почему Сатору внезапно отправился искать меня и обнаружил связанным на полу в сарае!

— Да, а потом он поговорил с Саки. Хорошо так поговорил.

— Саки бы не испугался его. Он чувствовал себя хозяином положения. Угрозы прислуги не смогли бы его остановить. Или… ты и в разговор вмешался?

Его улыбка ответила на мои вопросы даже лучше слов.

— Я поговорил с Шидо-сан, будучи невидимым, а потом материализовал для него несколько своих перьев и сжёг их с помощью магии у него на глазах.

— Асато, ты… Ты просто…

— Идиот?

— Гений!

— Впервые такое о себе слышу.

— Иди ко мне.

Его губы всегда были разными: то мягкими и сладкими, то жёсткими, прохладными, чуть солоноватыми. Но мне это нравилось. Я каждый раз открывал коробку сюрпризов и находил внутри новый дар.

Если не считать радикальных перемен, случившихся спустя пару месяцев в жизни Тацуми-сан, то время до Рождества прошло мирно и спокойно, но не скучно. Я не мог вспомнить, чтобы хоть когда-то так остро наслаждался жизнью, как в тот последний год перед главной битвой.

С раскрытием силы амулета распад миров прекратился, чёрные дыры исчезли. Однако мы все точно знали, что часы тикают, а август девяносто девятого приближается с каждым перевёрнутым листом календаря. Но всё же мы ухитрялись ловить проблески счастья, каждый своего.

Уже перед самым Новым годом я сидел перед камином с бокалом вина в руке, второй рукой обнимая Асато и вспоминал, как Куросаки-сан набрался храбрости и, наконец, признался в своих чувствах самому правильному на свете человеку. И нам удалось найти первого путешественника во времени! Точнее, если быть правдивыми, то была не наша с Асато заслуга. Скорее, удачное стечение обстоятельств. А ещё однажды Асато напился, но из-за этого не слишком приятного события у меня случился один из лучших вечеров в жизни. В свой день рождения в качестве внезапного сюрприза я узнал, кому отдала своё сердце моя невеста Укё, и мы решились расторгнуть ту тягостную помолвку, несмотря на яростное сопротивление родителей.

После всех этих событий я уже не знал, как относиться к грядущему Апокалипсису. Ведь чем больше мы приближались к страшной дате, тем скорее распадалась на части ложь, а правда выходила из тени и начинала жить, расправляя крылья. Вопреки наступающей со всех сторон тьме, наша жизнь медленно, но верно наполнялась светом. И я поневоле задумался о том, что после гибели миров нас, возможно, ждёт не смерть, а новая вселенная. Намного лучше двух прежних, которые мы готовились утратить.

====== Глава 55. Звёздные осколки ======

Проснулся я от чёткого ощущения, что меня толкнули локтем в бок. Я попытался откатиться на свой край дивана, но толчок повторился. Я привстал и зажёг ночник. Хисока спал беспокойно. Его лоб вспотел, голова металась по подушке, он вертелся с боку на бок, цепляясь пальцами за покрывало.

— Нет, — услышал я неразборчивое бормотание. — Нет… Не надо. Почему вы делаете это? Мураки-сенсей, отпустите…

Я насторожился. Неужели Хисока всё ещё помнит ночь, когда безумный доктор напал на него? Неужели сознание мальчика настолько сильное, что способно побороть даже магию Ока? Нет, наверное, это просто сон, никак не связанный с воспоминаниями той ночи. Спустя минуту, мои надежды разбились вдребезги. Хисока подскочил на кровати, уставившись невидящим взором в пространство перед собой и продолжая повторять:

— Нет! Сенсей не мог, — внезапно его испуганный взгляд обратился на меня. — Тацуми-сан, вы были там, я вспомнил, — прошептал он пересохшими губами. — Вы спасли мою жизнь. Скажите, почему Мураки-сан напал на меня?

Я похолодел. Хисока всё-таки преодолел действие Ока. Задавать себе вопросы о том, почему это случилось, не было времени. Теперь моей главной задачей являлось убедить Хисоку, что ему приснился кошмар.