Во-первых, налаженный контакт с амулетом снова был утрачен. Сообщения на телефон приходить перестали, какие бы вопросы я ни задавал.

Во-вторых, в гостинице, куда я отвёз Эшфорд-химэ, хозяин почему-то ответил мне по телефону, что о постоялице с таким именем никто не слышал. Ни вчера, ни сегодня, ни в прошлом году. И вообще ни меня, ни леди Эшфорд в Митаке не видели. Вот чертовщина!

Я не поленился приехать в гостиницу лично, но разговор с хозяйкой не заладился.

— Господин что-то путает. Я вас впервые вижу, — с милой улыбкой сказала владелица «Чиисана Митака», захлопывая перед моим носом дверь.

Вот и всё. Можно себя поздравить. Я упустил Эшфорд-химэ.

Следующие четыре часа я просто бесцельно бродил по городу. Заехал в обсерваторию, затем в музей Гибли. Честно говоря, мне было без разницы, где убивать время, пока придумывается новый план.

В отчаянии я готов был даже в срочном порядке добраться до Киото, поймать за шиворот кого-нибудь из бывших профессоров физики и задать ему в лоб вопрос о том, какие побочные эффекты могли бы наблюдаться у человека, предположительно переместившегося во времени.

И после этого мне самому, безусловно, поставят весьма занимательный диагноз. Нет. Так дела не делаются.

В библиотеку, Кадзу-кун, в библиотеку! Учить квантовую физику, рыться в трудах Эйнштейна и Лобачевского. Или трясти амулет, чтобы он, наконец, выдал хоть что-то вразумительное.

А завтра ещё предстоит операция. А потом — встреча Нового года. Что ж, надеюсь, Укё-тян не откажется составить мне компанию за праздничным столом… К тому же я очень давно её не видел. Да, решено. Навещу Укё завтра, по крайней мере, это поможет мне успокоиться и привести мысли в порядок.

Утром тридцать первого декабря после плановой операции, возвращаясь домой, я снова услышал по радио сообщение про пожар, случившийся в Синдзюку двадцать девятого декабря.

В крупном торговом центре в Такаданобаба погибло около сорока посетителей. Очевидцы рассказывали, что пламя вспыхнуло внезапно, охватив всё здание целиком. Причина до сих пор не выяснена. Более сотни людей с ожогами госпитализированы.

Увы, жизнь жестока. Никогда не знаешь, в каком месте и при каких обстоятельствах встретишь свой последний час. К уходу за грань всегда надо быть внутренне готовым, чтобы не тратить последние секунды на агонию и сожаления. Это было бы жалкое зрелище.

Надеюсь, мне не доведётся на том свете презирать себя за неподобающую смерть…

Мои экзистенциальные размышления прервал телефонный звонок. Я потянулся к мобильному:

— Мураки-сан, если у вас сейчас есть свободное время, я бы хотела встретиться с вами.

Эшфорд-химэ? Быть не может. Сердце в груди подпрыгнуло и в волнении заколотилось. Значит, зачем-то я ей ещё нужен, иначе она не стала бы меня искать. Тем более, после того, как столь загадочно исчезла из Митаки. Глупо не воспользоваться шансом.

— Я совершенно свободен, — ответил я.

Лилиан продиктовала свой новый адрес, и я, немало удивившись тому, что она каким-то образом очутилась уже в четырёхзвёздочном отеле «Гранд Принс», развернул машину в сторону Акасаки.

Эшфорд-химэ встретила меня в номере для VIP-персон в серебристом вечернем платье. Эта новая модель, я точно знал, стоила на порядок дороже её предыдущего наряда. Волосы молодой женщины были уложены в высокую причёску. Выглядела она ослепительно, словно только сегодня утром посетила дорогой салон и отличного косметолога. Разумеется, нетактично было спрашивать, откуда у неё всего за пару дней появились деньги на всё это великолепие.

— Я должна вам определенную сумму. Возьмите, — она протянула чек.

Я даже не взглянул на него.

— Вы ведь не за этим звонили?

Лилиан замялась на секунду, потом вымолвила:

— Вы говорили, будто можете ввести меня в гипноз.

— Говорил. И могу заявленное осуществить.

— Хорошо. Тогда я заплачу за всё сразу. Я узнавала вчера во многих местах, и мне подтвердили, что вы лучший врач в Токио. Причём, действительно, имеете практику в трёх областях медицины. У меня одно условие: я хочу, выйдя из гипноза, помнить абсолютно всё, о чём говорила. До единого слова. Более того: запись нашего разговора будет производиться на диктофон, — она положила аппарат на стол. — И я буду фиксировать время записи, позвонив в городскую справочную до и после сеанса.

— Вы мне действительно не доверяете, — отметил я. — Однако, находясь на вашем месте, я бы, возможно, не доверял себе ещё больше. Разумеется, мы всё сделаем, как вы хотите.

Мы расположились в креслах друг напротив друга. Я начал с необходимой проверки на гипнабельность, которую она с треском провалила. Иначе говоря, внушаемость у неё оказалась чрезвычайно низкой. Пришлось действовать крайне осторожно. Я опасался, что у нас вообще ничего не выйдёт, поэтому когда всё-таки удалось погрузить леди Эшфорд в гипноз, я решил не форсировать события, а двигаться следом за спонтанно возникающими воспоминаниями, лишь слегка направляя их. По счастью, подсознательно Лилиан сама вернулась к тому моменту, который мне был наиболее интересен.

— Где вы сейчас?

— В комнате.

— Опишите её.

— Спальня. Дверь заперта. За окном темно. Я ничего не вижу. В голове гудит. Я совершенно не помню, как здесь оказалась. Мне страшно.

— Это ваш дом?

— Нет, чужой. Я ни разу тут не была.

— Вернитесь на десять минут назад. Где вы?

— В той же спальне, но… — удивлённым тоном. — Здесь люди. За окном светло! Впрочем, нет… Это луна. Удивительно яркое полнолуние!

— Посмотрите на людей. Кого вы видите?

— Спящих в постели мужчину и женщину… И юношу. Он стоит возле них. Что-то держит в руках … Старается не шуметь. Но там есть кто-то ещё… возле стены, в углу… Нет!!! — внезапно закричала она.

— Успокойтесь. Вы в безопасности. Расскажите, что происходит?

— Она запрещает говорить. Если я буду продолжать, она убьёт кого-нибудь … Я не могу этого допустить!

— Кто это – она? — терпеливо продолжал я.

— Не могу говорить!

— Где она?

— Рядом со мной.

— Вы её видите?

— Нет, она прячет лицо. Она отдаёт приказания, а я всегда подчиняюсь! Я устала подчиняться!

— Вы не должны подчиняться ничьим приказам. Никто не имеет права контролировать вас!

— Она намного сильнее.

— В чём же заключается её сила?

— Она знает моё слабое место… Никто, кроме неё, не знает… И она пользуется этим. Нет, пожалуйста, прекратите спрашивать!

Лилиан вдруг стала интенсивно сдавливать пальцами виски. Плохо дело.

Если это диссоциативное расстройство идентичности, то ещё куда ни шло, а вот если она страдает шизофренией, причём симптомы на первых порах спутать очень легко, ей конец. При этом заболевании, да ещё в фазе обострения, гипноз противопоказан. А я не в силах прекратить сеанс, зайдя так далеко. Попробую вытянуть её обратно с наименьшими потерями, хотя теперь уже вряд ли получится…

— Что за приказы эта женщина вам отдаёт?

— Отнимать жизни. Убивать. До тех пор, пока я не принесу ей то, что она хочет.

— И чего она хочет?

Пауза, а затем холодная, прямо-таки ледяная фраза:

— Я сама убью её.

Неожиданный поворот. Посмотрим, как она поведёт себя дальше. Если у неё шизофрения, то последует попытка убить именно меня, а отнюдь не ту воображаемую женщину.

— Тогда сделайте это. Что вам мешает?

— Я… боюсь, — Лилиан внезапно сдавила рукой грудь, будто нащупывая под платьем некий предмет. Ещё той ночью в доме родителей мне показалось, что она носит на груди что-то очень массивное: крупный медальон или крест, но я не стал спрашивать, понимая, что вряд ли она покажет мне это. Сейчас на ней ничего не было, но она искала этот отсутствующий предмет, словно ждала от него помощи.

— Чего вы боитесь? — продолжал я. — Она отравляет вам жизнь, требует от вас стать преступницей … Убейте её, и всё закончится!

Во что я играю? А если её альтер-эго сильнее? А если оно там не одно? Имею ли я право рисковать её разумом, толком даже не осмотревшись в нём? Одно из двух: или память сейчас к ней вернётся, или она окончательно потеряет рассудок.