Я уткнулся лбом в переплетённые пальцы.

— Теперь всё стало ещё сложнее.

— Жалеешь, что я рассказал? — в голосе Кадзу прозвучала горечь. — Не следовало этого делать?

— Нет! — громко запротестовал я. — Всегда лучше знать правду. Кроме того, я представляю, чего тебе это стоило…

— Угадал, — горько усмехнулся он. — Я долго взвешивал «за» и «против», сомневался до последнего. Но потом пришёл к выводу, что худшие последствия будут у молчания. Однако мне хотелось бы продолжать молчать… Кто пожелает, чтобы у него был сильный соперник? К тому же собственный двойник.

— Но Мураки не соперник тебе! — вырвалось у меня.

Ничего не ответив на это моё замечание, Кадзу медленно вытянул сигарету из пачки. Поднявшись с кресла, отошёл к столу, стоящему возле стены, и опёрся о него бедром, отвернувшись от меня. Я услышал, как сначала зашумела включённая вытяжка, а потом щёлкнула зажигалка.

— Мураки тебе не соперник, — повторил я, наблюдая за пальцами Кадзу с крепко зажатой в них сигаретой. — Потому что… не важно, объединятся миры, или их останется два, но на новой земле ему я пообещаю лишь защиту и понимание. И ничего, кроме этого.

— А мне? — бесцветным тоном спросил Кадзу, всё ещё не оборачиваясь и выпуская изо рта кольцо сигаретного дыма. — Что ждёт меня, если мы выживем?

Я приблизился к нему, обхватил за плечи и коснулся губами его шеи. Проследил влажную дорожку языком до ключицы, расстегнул пуговицы рубашки и продолжил своё движение вниз, к животу.

Кадзу продолжал невозмутимо курить, но дыхание его участилось. В остальном его самообладанию можно было позавидовать: из губ не вырвалось ни звука. Я продолжал дразнить его, лаская обнажённую грудь и живот, но пальцем не касаясь остального. А там, я видел сквозь ткань брюк, было уже невыносимо тесно. Кадзу ткнул сигаретой в пепельницу, едва не промахнувшись. Взгляд его был расфокусирован. Я не секунду оторвался от своего занятия, сделав обманный маневр, будто желаю отступить, но этого мне не позволили. В меня вжались всем телом, раздвигая ногой бёдра, нетерпеливо сдернули брюки, и я оказался во власти рук, способных вознести меня к небу за считанные секунды.

На мгновение забыв о возбуждении, я сполз на колени и вобрал его в себя. Кадзу с глухим стоном подался навстречу мне. Лучшая музыка для ушей…

— Ещё!

Разве можно не исполнить такое властное требование? Ещё, снова, сколько бы он ни просил!

Внезапно Кадзу опрокинул меня на ковёр, разводя мои колени в стороны. Я не сопротивлялся, и тело не сжималось, ожидая продолжения.

Горячо и сладко внутри от его языка, и я замечаю, что невольно двигаюсь в одном ритме с ним, ловя губами собственные пальцы.

— Не останавливайся, — шептал я в исступлении. — Пожалуйста, не останавливайся. Я хочу этого, хочу так сильно… Так давно.

Кадзу вздрогнул и вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул. В конце концов, этот трудный день, должен завершиться чем-то хорошим.

Он помог мне найти в ванной всё необходимое и вышел, чтобы не мешать. На некоторое время я остался наедине с собой и с собственным смущением. Гнал проклятые мысли, которые могли снова всё испортить. Думал о нём: о его улыбке, длинных изящных пальцах, платиновых волосах, удивительном взгляде, проникающем в душу. Тёплая вода утекала, унося страхи и сомнения. Я не звал его. Каким-то образом Кадзу сам понял, что пора. Вошёл обнажённым, встал рядом, подставляя себя под струи воды, обнял меня за талию и поцеловал в губы. Его прикосновения были мимолётны и легки, но почему-то вызывали ещё большее возбуждение. Он провёл кончиками пальцев по внутренней поверхности моих бёдер, коснулся напрягшейся плоти, но не остановился, а скользнул рукой меж ног, по-хозяйски обхватывая ягодицы. Я с трудом терпел, опасаясь, что финал не заставит себя ждать.

Кадзу отступил на шаг, выключил душ, взял полотенце и тщательно высушил мои волосы. Возбуждение немного утихло, но тело не утратило интерес к происходящему. Мы вернулись в спальню и улеглись на кровать. От белья пахло умопомрачительной свежестью и горьковатым ароматом летних трав. Наши запахи смешались с тех пор, как мы поселились в одной комнате, и мне это нравилось.

Касаюсь его волос, а Кадзу трепетно проводит ладонью вдоль моей спины, жестом показывает, что надо улечься на живот и, когда я исполняю его молчаливую просьбу, он смачивает руки маслом и начинает делать мне массаж. Сначала растирает плечи, а я чувствую горячую волну, бегущую вниз по позвоночнику, затем он переходит к пояснице, спускается ниже… Аромат трав усиливается, его пальцы скользят меж моих ягодиц, слегка надавливая, но не проникая внутрь. С каждым его дразнящим прикосновением внутренний жар нарастает, он почти нестерпим. Стон и просьба и милосердии срываются с губ.

— Потерпи, Асато, — слышу в ответ. — Расслабься и не думай ни о чём.

Уплываю из реальности. В голосе мелькают обрывки фраз, сказанных сегодня, я снова вижу Кафедру Проповедника, многоцветные коридоры Каньона Антилопы, драконово дерево, розовые бутоны… Внезапно я так отчётливо понимаю, что в этом доме давно не случайный гость. И мне не надо испытывать неловкость и стыд за вторжение в жизнь Кадзу, потому что его сердце приняло меня давно, впустило, поселило в себе. Раньше чем я догадался и дал своё согласие… Каждая тень прошлого в его уме и сердце связана со мной. Я — неотъемлемая часть мира, без которой не придёт будущего, да и прошлое потеряет смысл.

Выдыхаю резко, когда его пальцы, наконец, оказываются внутри. Непривычно, но боли нет… Кадзу прижимает меня своим телом к постели, отвлекает внимание поцелуем, ждёт несколько мгновений, а затем продолжает ласкать, давая возможность привыкнуть к новому ритму, и я перестаю что-либо чувствовать, кроме желания достичь вершины вместе с ним.

Мир тает, и в следующее мгновение мы оказываемся посреди огромного зала, где каждая частица сияет рубиново-алым светом. И это не отражённые лучи солнца, а нечто иное. Такое чувство, что здесь сходятся все миры, ранее виденные мной. Все они — только подобие этого единственного места.

Здесь нет никого, кроме нас, а все предметы излучают собственный свет. И тело моё внезапно меняется, тоже становясь светящимся, как звёзды в небе. И с Кадзу происходит то же. Некая энергия течёт под нашей кожей, так близко… Того гляди вырвется наружу!

Приподнимаюсь на локте, потерянно оглядываюсь:

— Где мы? Что это за иллюзия?

Кадзу внимательно смотрит на меня.

— Просто очередная часть моей памяти, хранящей воображаемые события. Я же говорил: в детстве мне снилось, будто я получил дар от дракона. Так вот, в тех снах я часто оказывался здесь. Это место называлось «алыми комнатами Запретного Замка». Всё то, что ты видишь сейчас — мой давний сон, Асато и сегодня я рискнул пригласить сюда тебя. Раздели его со мной. Не как с ребёнком. Как со взрослым.

Молча обнимаю его. Алый цвет окружающего мира подстёгивает чувства. Тело требует продолжения… Ищу в себе хоть малейший отголосок прежних глупых мыслей, останавливавших меня, но их нет.

Счастливо выдыхаю, нетерпеливо обхватываю Кадзу ногами, прогибаясь вперёд и вверх, прижимаюсь к нему так тесно, как только могу. Его сотрясает дрожь от соприкосновения со мной. Как в том моём бесстыдном сне, повторявшимся снова и снова ещё в первом мире… Он начинает двигаться, но лишь дразня меня и не делая попытки взять то, что давно принадлежит ему.

— Умоляю, — вырывается у меня, — умоляю…

Он довольно улыбается, словно мучить меня таким вот изощрённым образом — его заветная мечта. Пальцы проводят по моей нижней губе, царапают сосок, сжимают мою плоть, пульсирующую от невыносимого желания … Я балансирую на грани, ожидая долгожданного наслаждения. Оно так близко, но мне почему-то не позволяют достичь его.

Вдруг Кадзу перекатывается на спину, не выпуская меня из объятий, и я оказываюсь сверху. Он не говорит ни слова, зато я понимаю, чего он ждёт. Теперь его тело в моих руках, он оставляет мне полную свободу действий, даёт мне право решиться или передумать. Но я не остановлюсь ни за что на свете. Беру его ладони и кладу их себе на бёдра. Закрыв глаза, делаю выдох и, опершись руками на его грудь, соединяюсь с ним. И замираю на мгновение. Так естественно ощущать его в себе… Самая правильная и прекрасная вещь в мире. Почему я не позволял себе этого прежде? Можно отпустить чувства и не сдерживаться, двигаясь, крича, сходя с ума и наблюдая за его глазами, пьяными, полными экстаза. Он рычит и вцепляется в мои бёдра так, что я только теперь понимаю, как сильно он меня хотел и как долго сдерживался… Чудовищный вихрь раскручивается изнутри, рвётся из наших тел, опаляя кожу и тысячекратно усиливая и без того яркие ощущения. Вверх взлетают три сверкающих столба: алый, чёрный, золотой. Прежде чем я пытаюсь удержать на них внимание и понять хоть что-то, они сплетаются с такими же потоками энергии, текущими из тела Кадзу. Соединяются меж собой цвет к цвету, каждой частичкой входя друг в друга и в наши тела единым сияющим белоснежным потоком. Воистину говорят: мы — лишь сосуды для того, что хранится внутри, и бывают моменты, как сейчас, когда внутреннее вырывается наружу.