Он стоял так близко… Его пальцы перебирали мои волосы, ласкали плечи и спину.

— Теперь я могу дать тебе столько, сколько пожелаешь. Но никогда не заставлю принимать больше, чем ты способен вместить. Некоторым кажется, что чрезмерная любовь — благо. Однако она тоже может лишать воздуха и сковывать движения, а я ценю чужую и свою свободу, поэтому черту, где надо остановиться, я никогда не пересеку, Асато-кун.

С этими словами он с лёгкостью вытянул меня следом за собой на скалу, где однажды мы уже побывали в реальном мире. Прекестулен… Здесь, как и тогда, дул свежий, прохладный ветер, неся запах сосен.

Наше совместное прошлое, пусть и недавнее… Следы в памяти, в скрижалях времени, в проплывающих мимо облаках… Теперь его память и моя — единое целое, его чувства и мои тоже стали одним. Что-то стронулось с места, что-то незыблемое, прочное, но я не мог сейчас понять, его это ощущения или мои?

Мы вернулись в реальный мир. Стоя один напротив другого, глядели друг другу в глаза.

— Скажи, это всё случилось на самом деле? — наконец, спросил я. — Это не галлюцинация?

— А ты как думаешь? — усмехнулся Кадзу-кун.

— Моя душа переполнена тем, чего раньше там точно не было. И я точно не мог бы такое придумать сам!

— Ты был со мной откровенен, и я решился на ответный шаг. Впустил тебя в своё сердце и устроил исповедь, которая далась мне непросто. Ты сегодня чувствовал то же, что и я. Рубин признался, что раньше закрывал от тебя мои эмоции. Я приказал ему не делать этого впредь. Ты мой хранитель и имеешь право знать, что происходит в моём сердце. И я надеюсь, ни сегодня, ни в дальнейшем увиденное тебя не отпугнёт и не разочарует.

— Откуда взяться разочарованию? — вырвалось у меня. — Наоборот, только благодаря тебе я начал верить, что и он…

С тревогой я посмотрел в лицо Кадзу, опасаясь, что снова сболтнул лишнее, но Кадзу спокойно кивнул, разрешая мне закончить фразу.

— Я начал верить, что и он — не чудовище.

— Так и есть, — внезапно согласился Кадзу. — Лорд Артур — не чудовище.

Я удивлённо воззрился на него:

— Не думал, что ты скажешь это.

— Но это правда. Мой двойник — не враг тебе, — бесстрастно повторил Кадзу.

— Откуда ты знаешь? — меня в самом деле это очень интересовало.

— От него. Лорду Артуру Эшфорду пришлось дать ответы на некоторые мои вопросы, перед тем, как мы вместе отправились искать тебя и леди Эшфорд. Я убедился, что ради твоего спасения он способен подставить под удар себя. В этом мы похожи, только представления о твоём счастье у нас разные, что понятно. Лорд Эшфорд подчиняется Оку, он борется с внутренней тьмой и безнадёжно проигрывает. Но, несмотря на всё это, я не могу ему сочувствовать. Я способен лишь принять неизбежное. Да, он не злодей и не демон, просто запутавшийся человек.

— Почему же он не говорил ничего, когда я спрашивал?! — вырвалось у меня. — Я задавал ему те же самые вопросы много раз!

— Он не хотел, чтобы ты спасал его, — спокойно отметил Кадзу. — Ведь его невозможно спасти. Он сам выбрал свой путь. По неведению из-за юности лет, под давлением обстоятельств, будучи обманутым твоей сестрой, но всё это не имеет значения. Важен результат: контракт с Оком разорвать нельзя. А ты бы разбивался вдребезги ради благородной миссии спасения, которую сам бы взвалил на себя. Но лорду Эшфорду, как и мне, не нужно, чтобы ты уничтожал себя. Он хотел сохранить тебя невредимым, надеясь однажды спастись от власти Ока и лишь тогда рассказать тебе всю правду. Недавно он понял окончательно, что ничего не выйдет. Теперь он хочет оставаться в твоих глазах врагом, чтобы в нужный день ты без колебаний сразился с ним.

— Он сам сказал это?

— Да, поскольку был уверен, что я никогда не открою тебе правды из-за ревности, которую испытывает и он по отношению ко мне. В этом мы едины. Каждый ревнует тебя к другому. И у каждого, согласись, есть повод. Между мной и тобой стоит ваше с лордом Эшфордом прошлое. Между ним и тобой — боль и ложь, десятки смертей, твоя ненависть к собственным чувствам. И привязанность ко мне. Я надеюсь, что это хотя бы привязанность. Наивно ждать большего. Твоя душа изранена, её столько лет уничтожали всеми способами. Прежде чем чего-то просить у неё, сначала нужно излечить старые раны. И я приложу все силы, Асато-кун, чтобы исцелить их. А пока… С меня хватит и привязанности. Даже одного физического желания… Я готов быть для тебя тем, кем ты захочешь, не требуя иного. Я совершил ошибку, когда вместо откровенного разговора с тобой, предпочёл сбежать и препарировать свои раны в одиночку, но в тот день мне это показалось единственно верным решением. Я не хотел, чтобы ты видел мой гнев и ревность. Я собирался вернуться после того, как разберусь в себе. Ведь за минуту до этого я поклялся принять тебя любым и вдруг осознал, что не в силах принять твои чувства к лорду Артуру. И показать тебе, насколько мне больно, тоже не мог. И за своё малодушное бегство я сегодня прошу прощения. Подобное больше не повторится.

Я слушал Кадзу, неотрывно глядя ему в глаза. Я не ожидал, что когда-нибудь он решится раскрыть душу, но это случилось.

— Однако лорд Эшфорд, полагая, что я сохраню важную информацию, доверенную мне, не учёл одного. Я понял, что твоё сердце много лет подряд разрывается на части. Очень трудно любить и ненавидеть одного и того же человека. Невыносимо мечтать спасти убийцу. И я собираюсь прекратить твою боль… Теперь решение только за тобой: хочешь ли ты узнать о нашем с ним разговоре?

Я смотрел на Кадзу, чувствуя, как благодарность переполняет меня. Он мог не говорить, но всё же решил быть откровенным даже в том, что ему самому причиняло боль. А для меня это важнее всего на свете! Я должен понять, что за человек Мураки, разобраться, когда он играл со мной и лгал, а когда был искренен.

— Расскажи, — попросил я.

И Кадзу выполнил мою просьбу, повторив то, что я раньше узнал от Ририки из первого мира. Только теперь я точно знал, что это не ложь.

Я сидел в кресле, обхватив себя руками за плечи, пытаясь собраться с мыслями. Меня колотил озноб, внутренний огонь рвался наружу, но я не понимал, к какому объекту он стремится, поэтому просто позволял жечь себя, что пламя охотно и делало.

— У тебя температура, — констатировал Кадзу, присаживаясь рядом на корточки и касаясь моего лба. — Будь ты обычным смертным, я бы решил, что ты подхватил сильную простуду, но… Это ведь пламя?

— Да, — с трудом вымолвил я, пытаясь усилием воли смирить биение сердца. — Оно бунтует, словно живое существо. Не может принять услышанное. Как и я.

— Даже мне было тяжело после его признания. Но я знаю, что всё сказанное — правда. Он не лгал. Со мной был рубин, он не потемнел ни разу. Кроме того, моя собственная интуиция чего-то да стоит. Однако я не удивлюсь и не обижусь, если ты откажешься верить.

— Я верю. Ты не стал бы придумывать такое. Выходит, в кои-то веки Ририка не солгала… Мураки действительно неоднократно приносил себя в жертву и даже не рассчитывал на благодарность. Вообще ни на что не рассчитывал. В меру своего понимания о том, что составит моё счастье, защищал меня, — я обхватил голову руками. — И что мне делать теперь?

— Асато-кун, ты ничего уже не можешь для него сделать. Просто прими правду о том, что мы с ним похожи больше, чем хотелось бы. Мне неприятно признаваться даже себе, но во многих случаях на его месте я бы, пожалуй, поступал так же.

— Я не буду сражаться с ними, — вырвалось у меня. — Ведь и Ририка… За всеми завесами тьмы и жестокости спряталась маленькая девочка, у которой отняли мать, и за это она поклялась отомстить целому миру. Око играет её сердцем, а Ририка приносит собственные жертвы, искренне веря, что делает это ради воскрешения мамы! Но она только уничтожает себя, не принося счастья никому!

— Это так, Асато-кун. Но твоя сестра верит, что её цель — благая, иначе не поступала бы так. И лорд Артур, и Ририка-сан попали под влияние Ока. Тьма амулета переплелась с их сердцами. К сожалению, избавить их от этой тьмы невозможно. И если за текущий год мы не найдём способа заставить власть Ока над ними ослабеть, тебе придётся сражаться. Понимая всё это, тем не менее, придётся.