Кадзу быстро перекатился на меня. Опираясь на вытянутые руки, навис надо мной, глядя сверху вниз.

— Ты хорошо подумал?

— Я сейчас не могу вообще думать.

— Хм-м… Тогда всё правильно.

Я мог любоваться им бесконечно. Безупречное тело так близко к моему… Кадзу провёл ладонями по внутренней поверхности моих бёдер, склонился и горячо приник ко мне ртом. Я цеплялся за простыни, кусал губы и стонал, подаваясь ему навстречу.

А потом исподволь стала нарастать безотчётная тревога… Навязчивые мысли, от которых не спрятаться, потянулись одна за другой: «Ты используешь его как замену. Ты его не заслужил. Ты поступаешь с ним ничуть не лучше, чем с Хисокой».

Кадзу сразу почувствовал неладное, отпустил меня и вернулся на свою сторону кровати. Взяв мою руку, положил её к себе на грудь.

— Ничего. Завтра попробуем снова.

Как это знакомо! С Хисокой у нас поначалу происходило то же самое, но он был эмпатом и чувствовал мою боль. А что мешает мне?

— Почему я не могу делать то, что доставляет нам обоим удовольствие? — спросил я глухо, стыдясь взглянуть на него. — Я ведь этого очень хочу! Что не так со мной?!

— Всё с тобой правильно. Просто ты ранимый и впечатлительный. У тебя гипертрофированное чувство долга и вины. Ты многое пережил и знаешь, что в будущем вряд ли станет проще. Сомнения в том, что ты ценен и любим, постоянно мешают. Но запомни, Асато-кун, ты мне нужен таким, какой ты есть, независимо от того, что ты придумал себе обо мне или о моём двойнике. Однажды ты поймёшь это, и тогда у нас всё наладится.

Я смотрел на него и чувствовал, как слёзы благодарности подступают к глазам. Когда-то давно нечто схожее я испытывал только рядом с Рукой.

— Отдыхай, — он поцеловал меня в плечо. — У нас, к счастью, ещё есть на это время.

— Мне никогда не вымолить у тебя прощения, — мы сидели в кафе, и пальцы Ририки отчаянно сжимали мои.

— Ты не виновата. Это всё спланировала та, другая. В конце концов, может, случившееся к лучшему? Шар разбит, Энма исчез.

— Не обольщайся, — она грустно покачала головой. — Энма ещё может вернуться! Повелителя Мэйфу убить не так просто… Будьте начеку!

Ририка права. Расслабляться рано. Энма далеко не так прост, он вполне может подстроить ещё какой-нибудь трюк в самый неожиданный момент.

— Как дела с поисками работы? — сменила вдруг тему Ририка.

— Плохо. Вчера даже грузчиком наняться не вышло.

— Почему?

— Я нечаянно разбил сорок бутылок лимонада, уронив ящики. Само собой, меня тут же уволили. По моей вине у Кадзу-кун одни расходы.

Ририка засмеялась.

— Давай помогу. Скажи, куда хочешь устроиться, и я обещаю: тебя непременно примут!

Я задумался.

— Заманчивая перспектива, но я не хочу лгать. А это ведь будет ложь.

— Совсем немного, — она шутливо подмигнула, показав небольшое расстояние между большим и указательным пальцем. — Должна же я как-то искупить вину! Ну, говори, кем хочешь стать?

— Я бы предпочёл должность официанта в хорошем ресторане, — пошутил я, — но, боюсь соблазниться и съесть то, что предназначено клиентам. Особенно десерт.

— Согласна, ресторан тебе не подходит. Слишком много искушений, притом ежедневно. А что ещё ты любишь и умеешь делать?

Как бы я хотел, чтобы и с той, другой стало так же легко… Но даже после истории с Энмой взаимопонимания между нами так и не возникло. После разрушения Хрустального Шара Лилиан сразу исчезла из башни под руку с Мураки, ни единого слова не сказав ни мне, ни Кадзу-кун.

Я встряхнулся. Не стоит сейчас снова думать о том, от чего больно.

— Наверное, я мог бы искать пропавших людей.

— Тогда тебе нужно стать спасателем или полицейским. Око даст тебе любое звание, хоть главой департамента сделает.

— Нет, это чересчур! Зачем мне такая высокая должность? Кроме того, полиция — не Сёкан, я многого не знаю о порядке расследований преступлений. Для меня даже рядовым стать — огромная удача. Стажёром для начала надо.

— Ну вот и правильно, — снова улыбнулась она. — Если бы ты сейчас согласился на главу департамента, я бы не стала помогать. Это бы означало, что ты переоцениваешь себя.

— Так ты меня опять проверяла?! — я возмутился, но скорее в шутку, чем всерьёз.

— Конечно, — так приятно видеть её смеющейся. — Считай, что моё собеседование ты прошёл, следовательно, все остальные выдержишь тоже. Так рядовой или стажёр?

Улыбнувшись, я посмотрел на неё и отпил из кружки глоток ароматного чая.

Я вошёл в дом и стал подниматься по лестнице. Полночь. Должно быть, Кадзу спит, ведь свет везде выключен… Внезапно кто-то поймал меня за плечи, толкнул к стене, и требовательные губы, пахнущие свежестью, прижались к моим.

— Где тебя носило? — голос Кадзу в темноте звучал невероятно возбуждающе.

И как я раньше жил без его прикосновений? Сейчас это кажется немыслимым.

— Знаешь ведь, что я устроился на работу, — прижиматься щекой к щеке, вдыхая запах его тела, не меньшее наслаждение, чем поцелуи.

— Да, и предупредил, что задержишься, но не до полуночи же! — он уверенно огладил мои бёдра.

— Ты иногда до утра не появляешься, а то и поселяешься на работе…

— Я хирург.

— А я полицейский. Правда, формы и значка пока нет.

— Ясно, — руки нащупали пряжку моих брюк, но вдруг замерли, заставив меня разочарованно вздохнуть. — Прости, не подумал. Наверное, ты сильно устал? Хочешь спать?

Вместо ответа я обнял Кадзу за шею и жадно поцеловал, лаская его языком и слегка покусывая губы. Когда темно, осмелеть намного проще.

— М-мм, — удовлетворённо отозвался Кадзу, неохотно отрываясь от меня. — Ты, определённо, совершенствуешься. И вижу, действительно, не устал, — он уверенно провёл пальцами там, где отсутствие моей усталости было наиболее очевидным. — Но чтобы удостовериться, надо взглянуть поближе. Ты позволишь доктору произвести осмотр?

Он подцепил ногтем слайдер молнии на моих брюках.

— Конечно…

Брюки остались лежать на ступеньках.

Неплохо бы и рубашку отправить следом, но, кажется, Кадзу она не мешает.

— Ты прекрасен, — его низкий голос с придыханием заставлял сердце биться всё скорее. — Я раньше говорил об этом? — пальцы его левой руки слегка задевали мои соски, пока правая занималась более важным делом.

Если он продолжит ещё немного в том же духе, я долго не продержусь.

Кровь стучала в висках, желание затопляло разум. Кадзу опустился на колени, и я невольно откинулся назад, опираясь спиной о стену. Его губы сомкнулись, плотно обхватывая меня и впуская так глубоко, как никогда. Забывшись в потоке наслаждения, я всё скорее приближался к пику блаженства, но Кадзу вдруг слегка отстранился и развернул меня спиной к себе.

— Потерпи немного, — тихо проговорил он, — сейчас будет ещё лучше. Расслабься и не волнуйся, я не позволю себе ничего лишнего без твоего согласия.

Я не волнуюсь. И мне уже и так чересчур хорошо! Куда же больше? Но, боги, что он делает?

Меж ягодиц становится горячо и влажно, а тело с каждым проникновением его языка пронзает дрожью блаженства. Руки Кадзу продолжают ласкать меня, подводя к невидимым небесам всё ближе. Выдерживаю не так долго, как хотелось бы, к величайшему своему сожалению. Кричу, вжимаясь щекой в стену и изливаюсь в его ладонь. Это… невероятно!

Я повернулся с колотящимся сердцем, тяжело дыша.

— Понравилось? — он выглядел довольным и не скрывал этого.

— Потрясающе… Даже не думал, что так можно, — восторг, прозвучавший в моём голосе, был слишком очевиден.

— Можно многое, — он улыбнулся. — И да, меня радует, что твоя робость быстро идёт на убыль. Поднимемся наверх?

— Погоди, — я начал торопливо освобождать его от одежды. — Тебе тоже надо. Ты едва терпишь!

— Наверху удобнее.

— Зато здесь удовольствие острее.

— С этим не поспоришь.

Он резко выдохнул, когда мои губы коснулись его, даря долгожданное удовлетворение. Пальцы Кадзу теребили мои волосы, я слышал его прерывистое дыхание, а затем раздался долгий и громкий крик наслаждения, принесший невероятную радость и мне тоже. Через минуту мы сидели на лестнице, обнявшись.