Ория всегда был удивительно спокоен. И когда я заявил, что собираюсь прекратить наши отношения, ибо они исчерпали себя, он сделал вид, будто поверил, но, похоже, сам факт моей лжи значительно охладил его чувства, и он не стал возражать.

После нашего разрыва Ория несколько раз присылал мне письма, но я так и не нашёлся, что ответить. В конце концов, он прекратил писать.

Между бывшими сокурсниками лет пять назад ходили слухи, будто он содержит какой-то сомнительный, но весьма доходный бизнес в Киото, доставшийся ему по наследству от отца.

«Сомнительный? — подумал я тогда про себя. — Что ж, значит, ему не приходится скучать. Ведь скука — это смерть. Всё остальное пережить можно».

Я твёрдо знал: Ория справится с любой ситуацией без каких-либо отрицательных последствий для себя. У него внутри — крепкий стальной стержень. За это я и был ему верен целых полтора года.

Комментарий к Глава 6. Слияние *Имеется в виду яблоня Холла – растение семейства Розовые от 2 до 5 метров в высоту, произрастающее в Китае и в Японии.

**Аналог игры в “салочки”.

Цель игры — при помощи пальцев делать из связанной в петлю веревки длиной 120 сантиметров фигуры определенной формы.

====== Глава 7. Расщепление ======

Прощаясь со мной на пороге «Чиисана Митака», леди Эшфорд сдержанно поблагодарила меня, сказав, что ничья помощь ей больше не потребуется, а потраченные на неё деньги она обязательно вернёт.

Я снова заметил, чтобы она не беспокоилась об этом, главное, поскорее решила свои трудности. Однако я отнюдь не был уверен, что подобного рода проблемы могли решиться скоро.

Разумеется, вернувшись к себе, первое, что я попытался сделать: спросить у амулета, кто эта женщина. Я особенно не рассчитывал на откровенный ответ. Так и вышло.

Всё, что удалось — получить ценный совет «держаться от неё подальше».

От этой шаблонной реплики, честно говоря, тошнило.

На вопрос о том, является ли Лилиан-сан действительно той, за кого себя выдаёт, амулет ударился в пространные рассуждения о генеалогии семьи Эшфордов, из которой, как я понял, совершенно не очевидно было даже, что нынешний потомок Уильям является родным сыном лорда Ральфа.

В конечном итоге я сделал вывод, что при нынешнем господстве рыночных отношений с амулетом за информацию надо чем-то расплачиваться.

Впрочем, достаточно было высказать подобное предположение вслух, и рубин оскорблённо ответил, что «в вопросе платы за магию хозяин и душа хранителя находятся в комплементарных взаимоотношениях, поэтому отдавать ничего не нужно».

Что за сволочная штука мне досталась! Пожелав амулету досрочно развалиться, выпустив душу Асато-сан на свободу, я лёг спать. Было уже два часа ночи, и я сильно подозревал, что после случившегося днём ничего воодушевляющего во сне увидеть не получится. И не ошибся.

Стоило погрузиться в сон, как я снова провалился в то жаркое, удушливое лето восемьдесят первого.

До печальных событий в доме, до дня предательства Саки оставался ровно месяц…

Тяжело дышать. Правая щека онемела, и пальцы почти ничего не чувствуют. Если б удалось хоть немного изменить позу… Но это трудно.

В пустой сарай, где грудой свален бесполезный хлам, сквозь трещины в стенах проникают лучи заходящего солнца. По дощатому полу, на котором я лежу, уткнувшись лицом в солому, суетливо бегают мелкие рыжие муравьи.

Мои руки и ноги связаны, и воды мне принесут лишь под вечер, обозвав в очередной раз размазнёй и слабаком за то, что не могу терпеть жажду и контролировать позывы к отправлению естественных потребностей в течение двадцати четырёх часов.

Сакаки-сан со вчерашнего дня в городе, отец приказал ему забрать новую мебель для гостиной и оплатить какие-то счета. Родителей тоже нет. Мать третий день в гостях у родственников. Отец позавчера позвонил и сказал, что не может уйти с работы. У него там одна сложная операция за другой, даже поесть и поспать некогда. Очередная ложь.

Всем слугам отец с самого начала настрого запретил вмешиваться в наши с Саки разборки. Он хочет, чтобы из меня вырос мужчина, ведь старший брат обучает меня боевым искусствам. Да я и не желаю ничьей помощи.

Сам факт того, что «семпай» меня чему-то учит, сомнению не подлежит. Должно быть, умению выживать при форс-мажорных обстоятельствах. Стоит допустить одну-единственную ошибку в выпаде или защите, и я сутками расплачиваюсь за неё. Монахов в буддийском монастыре охаживали дубинами и отправляли ночевать к водопаду. Что за смешная кара! Меня наказывают гораздо более изощрённо.

Иногда на моей спине рисуют. Лезвием ножа. Но, бывает, наносят точечную графику зажжённой сигаретой, утешая тем, что прижигания полезны для здоровья.

Да, конечно, мне ли этого не знать, если я собираюсь стать врачом?

Порой, когда процесс слишком затягивается, я теряю сознание, но меня приводят в чувство, и нанесение изображений продолжается. Готов поспорить, рисунки пошлы и безобразны, ибо чувствовать прекрасное мой брат не способен.

Порезы и ожоги за ночь заживают, потому что ближе к вечеру Саки приносит густую, пахнущую болотными травами мазь в коробочке и старательно покрывает толстым слоем желтоватой субстанции мою кожу со словами: «Не переживай, малыш, до свадьбы заживёт».

Это отличная мазь. Такую в аптеке не купишь. Её изготовил мой дед из неизвестных ингредиентов. Саки как-то нашёл целую банку в домашней лаборатории отца и озаботился тем, чтобы отложить немного специально для меня.

От мази кожа быстро затягивается, но при этом ужасно чешется, так что невозможно уснуть… Но я должен тренировать выдержку и самообладание, в том-то вся и суть, иначе я «никогда не стану настоящим мужчиной, а останусь до самой смерти нудной, сопливой девчонкой».

Снаружи слышны шаги. Дверь сарая открывается со скрипом. Сверху на меня падает знакомая тень, и я слышу злорадный смех.

«Так и знал, — Саки с гаденькой усмешкой пинает меня в бок. — Воды здесь явно не требуется. Под тобой и так что-то сыро, погляжу. Увижу слёзы — вообще проваляешься до рассвета. А так, может, в полночь к тебе загляну со сменной одеждой. Но, надо отметить, ты молодец. Растёшь в моих глазах, Кадзу-тян».

Я ненавижу его ещё сильнее оттого, что не могу отплатить тем же. Ещё ни разу не смог: ни мечом, ни врукопашную. У него удивительно быстрая реакция. Он всегда знает, когда я собираюсь нападать и бьёт больно, жестоко, без предупреждения.

Правда, старается не целиться в лицо или в пах. Наверное, опасается объяснений перед отцом. Впрочем, мне хватает и других истязаемых частей тела. Почему я не могу его достать? Я ведь изучил кендо на должном уровне! Отец не нанял бы для меня плохих учителей! Неужели этого незаконнорожденного ублюдка обучили лучше там, где он жил? Быть не может.

Замечаю в последние недели, что пальцы стали плохо слушаться. Начинаю иногда ронять хаси за обедом. Так дело не пойдёт. Мелкая моторика нарушается, да ещё при отсутствии органических поражений мозга? Никуда не годится. Но синнай держать я пока способен. Наверное, злость помогает. Саки говорит, что в день, когда мне удастся хотя бы зацепить его на тренировке, он мне позволит сделать с собой всё, что угодно. Даже убить, обставив всё, как самоубийство. За такой приз можно и потерпеть. Однажды я на нём отыграюсь. Но пока это недостижимая мечта, и я в гневе скриплю зубами. Не могу понять, почему он так силён, почему боги ему дали власть надо мной?

Один раз я не выдержал и подсыпал ему в чай спазмагенное средство собственного изготовления. Я усовершенствовал рецепт деда, смешав в определённой пропорции несколько сильнодействующих препаратов. Просто захотел убедиться в человеческой сути своего драгоценного братца.

Лекарство подействовало не только как спазмагенное, но и как рвотное, вследствие чего Шидо-семпай изрядно промучился всю ночь и утро. Никто не понял причин происшедшего с ним, кроме него самого, естественно.