Почему я так жаждал обнаружить сходство? Ведь некогда я отказался признавать его и предпочёл остаться сыном Хикару. К чему пытаться сейчас искать точки соприкосновения? И всё же Кэндзиро сделал попытку спасти меня и другого Асато от собственной дочери, даже принимая нас за посторонних людей. Я испытывал к нему тёплую благодарность за это.

— Какое право ты имеешь врываться сюда? — голос Кэндзиро зазвучал холодно. — Ты некогда клялась, что келья грешника всегда будет свободна от твоего присутствия, но нарушаешь данное слово! Приводишь сюда бездушных нежитей и распоряжаешься за моим столом! Наши пути не должны никогда пересекаться. Я давно не отец тебе, — его взор, обращённый к Лилиан, сверкал от гнева. — Уходи.

Другой Асато, услышав эту тираду, замер в изумлении, как и я. Мураки, Курикара и неизвестный проявляли полное безразличие к происходящему. Лилиан не растерялась.

— Успокойся, — ровно произнесла она. — Не стоит горячиться. Скоро твоя душа получит желанную свободу, отец. Ты даже не представляешь, каким чудесным будет освобождение от кошмаров. Уже совсем скоро, потерпи. Но сейчас я не могу уйти отсюда. По крайней мере, не раньше, чем получу от этого молодого человека необходимой поддержки для осуществления моих планов, — Лилиан кивком указала на меня. — Отец, я тоже не желаю кровопролития. Так позволь мне провести мирные переговоры.

— Мирные? — на лице Кэндзиро отразилось сомнение. — Ворвавшись без предупреждения в мою комнату в сопровождении трёх убийц и обвиняя меня в безумии, ты говоришь о мире?

— Отец, — голос леди Эшфорд стал мягким и нежным, и я снова понял, что каждый раз недооцениваю хитрость этой женщины, — неужели ты станешь защищать тех, кто тоже убивал? Тех, на чьих руках кровь невинных жертв? В чём тогда разница между нами? Чем я хуже? По крайней мере, я — твоя дочь, а они — чужаки. Ты их не знаешь. Почему им ты сочувствуешь больше, обвиняя меня? Это несправедливо, — её глаза увлажнились, но я прекрасно понимал — это очередная игра на публику, чтобы разжалобить Кэндзиро.

Отец вздрогнул.

— Те двое не меньшие грешники, чем мы с тобой, — проникновенным тоном продолжала Лилиан. — Спроси, и они не посмеют солгать! Сколько сотен людей они погубили? Задумайся, кого ты укрываешь? Возможно, стоит дать убийцам возможность договориться между собой, а не встревать между ними?

Брови отца сдвинулись над переносицей. Он шумно и тяжело дышал. Его глаза вдруг быстро обратились ко мне, затем впились в другого Асато. Мы по очереди вздрогнули под испепеляющим взором Кэндзиро. Казалось, в эту секунду он мог видеть нас насквозь и читать наши души.

— Да, — внезапно кивнул отец, так и не задав мне и моему двойнику никакого вопроса. — Я теперь ясно вижу ауру смерти вокруг них. Я бы защитил безгрешных, но не стану защищать убийц, ибо сам убийца. Делай с ними, что хочешь.

— Отец!!! — невольно вырвалось из моей груди, и я услышал, что Асато эхом откликнулся на мой отчаянный крик.

Кэндзиро смотрел на нас отрешённо и безразлично.

— Я не отец никому в этом мире. У меня нет ни сына, ни дочери. Грешники, чьи руки запятнаны кровью, достойны лишь покаяния и упокоения в смерти, — не глядя более ни на кого, он развернулся и широким шагом покинул комнату.

Проследив за ним взглядом, пока Кэндзиро не скрылся из виду, Лилиан повернулась к мне и Асато, расплываясь в очаровательной улыбке. Разговаривая с отцом, она даже не поменяла позу. Сидела на стуле, положив ногу на ногу, гордая, уверенная в себе. Её душа была закрыта на тысячу замков. Я не представлял, как буду отпирать их, чтобы снова отыскать наивную девочку из моего сна. Жива ли она ещё внутри этой жестокой женщины, или Око давно её убило?

— Итак, — леди Эшфорд сцепила руки в замок поверх коленей, — Асато… Другой Асато, — с презрением уточнила она, обращаясь к моему двойнику, — может возвращаться. Свою роль в сегодняшнем спектакле он блестяще выполнил. В его присутствии больше нет надобности.

Она взмахнула рукой, изображая жест царицы, одаривающей раба долгожданной свободой. Я вопросительно взглянул на Асато и увидел на его лице отражение собственного молчаливого удивления.

— Неужели вы оба до сих пор не догадались, что попались в расставленную мной ловушку? — с усмешкой прищурилась Лилиан. — Если вы вместе с той, другой всё ещё полагаете, будто действуете по собственной воле, вы неимоверно глупы. Слабости каждого из вас я знаю назубок. Моя «сестрёнка» из другого мира рассчитывала на благосклонность Тацуми-сан, потому и попалась на простейшую уловку. Но разве стал бы синигами дарить ей драгоценности? Во-первых, откуда ему взять столько денег? Во-вторых, кому он вообще что-либо дарил? Однако желание получить подарок было таким сильным, что другая даже не задумалась об очевидном: не стоит ли проверить на наличие тёмной магии коробку, присланную от имени бывшего любовника, который, кстати, спал с ней когда-то лишь из-за сходства с тобой. Знакомая история. Второй раз с подобным сталкиваюсь и не перестаю удивляться зеркальным отражениям проклятых миров…

— Замолчи! — я услышал свой собственный голос, словно со стороны. — Прекрати. Не надо.

Другой Асато стоял бледный и прямой, не произнося ни звука.

— Наконец, взмолился? — рассмеялась Лилиан, оборачиваясь к Мураки, застывшему, как бессловесная статуя. — Кадзутака, он, оказывается, умеет просить! Я обещала доставить тебе удовольствие за проявленную лояльность и сдержу слово. А теперь… Выведите вот этого за пределы замка, — леди Эшфорд брезгливо указала на моего двойника, обращаясь к Курикаре и неизвестному. — Он мешает мне сосредоточиться.

Те, словно оловянные солдатики, шагнули к Асато. Не сговариваясь, мы с моим двойником мгновенно вызвали пламя, чтобы создать непроходимый барьер, сбить нападавших с толку, выиграть время и попытаться бежать. Однако Лилиан оказалась проворнее. Сорванный с цепочки кинжал, блеснув лунным камнем, влетел в огонь, превратив гигантские языки пламени в скупую кучку искорок размером со светлячка.

— Не сомневайтесь, — спокойно заметила леди Эшфорд, мановением руки призывая кинжал обратно, — с некоторых пор Око стало сильнее, а вместе с ним и я. Не будучи совершенно уверенной в своих возможностях, я бы не рискнула пригласить сюда двух хранителей абсолютных амулетов, враждебно настроенных по отношению ко мне. Силы Ока сейчас вполне хватит, чтобы сдержать пятерых, подобных вам. И я не позволю никому ни нападать, ни телепортироваться в пределах моего замка.

Телепортация и в самом деле не выходила. Я уже предпринял несколько бесплодных попыток. С сознанием амулета связаться тоже не получилось.

— И вызов шикигами не удастся, — ядовито добавила Лилиан. — Не веришь — можешь попробовать.

Я не стал. И так ясно, что моя хитроумная сестра предусмотрела и это.

— Ты вернёшься внутрь Ока на рассвете, — теперь Лилиан обратилась к моему двойнику, — и ничего не успеешь рассказать хозяйке. Моему любознательному братцу теперь может помочь лишь одно: другая должна понять, что находится во власти моей магии и найти в себе силы избавиться от серёг с изумрудами, присланных мной. Однако я не думаю, что ей удастся осуществить подобное раньше, чем взойдёт солнце, а этого времени нам будет вполне достаточно для завершения «мирных переговоров» по поводу Хрустального Шара. Не так ли, Асато?

Она смотрела в упор, а я боролся с искушением снова вызвать пламя, чтобы попытаться пробить хоть одну из невидимых стен её проклятого замка. Но я понимал, что очередная попытка ничего не решит, лишь позабавит её.

— Уведите второго, а то у меня в глазах рябит, — повторила свой приказ Лилиан.

Курикара и неизвестный встали позади моего двойника, недвусмысленно намекая, чтобы он двигался вперёд. Асато печально взглянул на меня, затем направился к выходу. Его сопровождал конвой из лишённых воли пешек Лилиан.

— Каким образом ты заполучила Курикару? — глухо поинтересовался я. — Почему он беспрекословно подчиняется тебе?

Леди Эшфорд победно усмехнулась.