Он крепко сжал мои пальцы. Так странно было ощущать тепло и пожатие собственной руки. Слова Асато что-то затронули во мне. Некую внутреннюю суть, до которой прежде не мог достучаться никто. Асато объяснил мне важные вещи словами, доступными пониманию. Моими словами.

— Ты носишь внутри жуткую чёрную бездну, но постоянно из страха поворачиваешься спиной, чтобы не видеть её. Найди в себе мужество посмотреть на неё один раз. Всего один, больше не потребуется. Я так и поступил недавно, и никто от этого не умер. В конце концов, чего бояться? Даже если огонь сейчас вырвется наружу, здесь нет никого, кроме нас. А меня, как и тебя, убить невозможно. Давай. Времени на колебания уже нет!

Я закрыл глаза и сосредоточился на внутренних ощущениях. Позволил пугающей силе, причинившей столько вреда сотням людей, набрать обороты и побежать по венам. Жар и пульсация. Колючий, обжигающий огонь. Он вспыхнул, взорвался и… внезапно утих, как успокаивается бушующий океан в штиль, из врага став союзником за долю секунды. Отныне я был уверен, что без моего ведома эта сила не посмеет тронуть и волоса на чьей-то голове.

Я осмелился снова взглянуть на мир. Асато сидел рядом, по-прежнему держа меня за руку и улыбаясь.

— Сработало?

— Так… до обидного легко?! — возмутился я. — Оказывается, я мог всё сделать ещё в детстве, и никто бы не погиб?

— Нет, в детстве не сумел бы, — пояснил Асато. — Во-первых, ты слишком боялся. Даже помыслить не мог о том, чтобы повернуться к ужасающему пламени, живущему внутри тебя, лицом. Во-вторых, никто по-настоящему не мог понять тебя и помочь преодолеть свой страх. Даже Хикару-сан. Он сам в глубине души боялся твоей силы. Как он мог убедить тебя принять твою внутреннюю суть, если сам жил в страхе перед ней? Твой неуправляемый огонь всем внушал только ужас, даже тем, кто любил тебя. Кто из тех, кому бы ты поверил, мог сказать, глядя тебе в глаза: «Я пересёк тот же рубеж и победил»? Сестра была права, нам стоило встретиться. Хоть чем-то я тебе помог сейчас, и это хорошо. А теперь ставь барьер.

Я раскрыл ладони. Сияющие ленты взметнулись вверх, окружая комнату, заискрились рубиновым блеском, оплетая нас.

— Красиво, — невольно восхитился мой двойник. — Мой огонь выглядит не таким ярким и насыщенным.

Его руки и грудь исторгли языки оранжевого пламени. Двойной барьер был завершён.

— Теперь мы в относительной безопасности, — промолвил Асато. — Я поделюсь с тобой историей нашей жизни, начиная с точки, раньше той, где две судьбы разделились. Ты должен узнать, пусть лишь из моих уст, какие слова были сказаны тебе другой Рири-тян в Коива, что за ответ ты дал отцу перед тем, как случился пожар. Я смог вернуть себе эти воспоминания, благодаря помощи сестры, и теперь разделю их с тобой. В твоей памяти не должно остаться «белых пятен», только так ты сумеешь полностью понять себя и попытаться спасти ту, другую.

— Ты веришь, что это возможно? — выдохнул я.

Асато немного помедлил с ответом, затем твёрдо произнёс.

— Если кому-то и удастся, то только тебе.

Свечи не потрескивали, языки пламени не колебались. Кокон барьера плотно обнимал нас. Время остановилось, но в келье отшельника за столом сидели двое. Две части единого «я», разбитого пополам пространством и временем.

— Ты уже знаешь о происшедших в Коива событиях, и я не буду повторяться, приводя только факты. Однако тебе ничего не известно о собственных эмоциях и о том, почему альтернативное «я» сестры стало именно таким в этом мире. Возможно, понимание — единственный путь к спасению всех, и я постараюсь дать тебе хотя бы его крошечные кусочки. В тот далёкий день в марте восемнадцатого Кэндзиро-сан и Рири-тян прибыли в Японию, так как Око неожиданно сообщило, что их сын и брат обнаружен живым совсем недалеко от Токио. В Коива, в семье Цузуки Хикару. Всё это время Око не могло отыскать тебя, потому что в течение многих лет тебя оберегала древняя магия, на короткое время вдруг утратившая силу. Отец предупредил Рири-тян, чтобы она потерпела немного и не устраивала самодеятельности. Он арендовал небольшой дом возле Эдогава и поселился там с дочерью, собираясь вскоре найти не вызывающий подозрений способ познакомиться с тобой, расположить к себе, подготовить и лишь потом, спустя некоторое время, признаться в том, кто такие лорд и леди Эшфорд на самом деле.

Рири-тян, в отличие от него, не хотела ждать. «Это же мой брат! — думала она. — Каждый день мы с отцом оплакивали его и мамину смерть, но вдруг свершилось чудо. Он здесь, рядом. Наверняка Асато-кун уже знает или хотя бы догадывается, что он не родной сын тех людей, с которыми живёт! Цвет глаз и необычная сила не могли остаться незамеченными. Брат только обрадуется, узнав правду. Зачем ждать? Он и так слишком много времени потратил на людей, отнявших его у нас! Он не должен больше оставаться с ними ни минуты». Так рассуждала юная девушка. Ей было всего восемнадцать. С детства отец внушал ей, что между их семьёй и обычными людьми пролегает пропасть. В них, благодаря Оку, течёт особая кровь. Люди не понимают этой силы и боятся её. Даже в Англии на них в любой момент могут напасть, а в Японии и подавно. Необходимо скрывать свои способности и настоящий цвет глаз от окружающих, лучше ни с кем не общаться и тем более не дружить, не то однажды люди снова попытаются уничтожить их, и отцу придётся снова начать убивать, а он не хотел этого.

«Единственный, кто мог бы стать для тебя настоящим другом, — говорил Ририке отец, — это твой погибший во младенчестве брат Асато. Только он, больше никто». Много лет Рири-тян прожила с ощущением непоправимости случившегося. Умер единственный человек, в точности похожий на неё. Тот, кто способен был полностью разделить её мысли и чувства, кто, по мнению отца, мог стать куда лучшим владельцем талисмана, нежели сама Рири-тян. Асато, по словам Кэндзиро, без сомнения сберёг бы силу Ока от злоупотребления богами, людьми или демонами. И даже если бы он отказался стать владельцем Ока, то сумел бы сохранить баланс зла и добра в магическом кинжале, став духом-хранителем, ибо его сила, как первенца, была гораздо больше, чем у сестры.

Амулет тьмы ещё не признал Рири-тян своим владельцем. Вопрос о передаче кинжала от отца к дочери только решался, хоть юная леди Эшфорд с семи лет почти постоянно носила Око на шее. Теперь же в лице Асато демонический талисман мог получить либо хранителя, либо нового владельца. И само Око, и Кэндзиро-сан, и Ририка готовы были принять любой вариант развития событий. Однако в марте восемнадцатого твоя сестра совершила роковую ошибку. Она, ничего не сказав отцу о своих намерениях, тайком встретила тебя, когда ты возвращался из Токио в Коива от Абэ-сан, и с места в карьер назвала тебе своё настоящее имя. Сообщила, что твоего отца зовут Кэндзиро, а покойную мать — Аюми. Всего за пару минут ты узнал о существовании магического артефакта под названием Око, о собственной скрытой силе, о том, как погибла твоя родная мать. Рири-тян изъявила готовность стать твоим духом-хранителем и всю жизнь подчиняться тебе. И в конце ошеломляющей тирады тебе был задан вопрос: с кем ты останешься теперь — с семьёй Цузуки или с ней и отцом? Разумеется, ты был напуган до смерти. Любой на твоём месте испытал бы то же самое. И ты предпочёл закрыть уши и убежать от той, кого про себя и вслух назвал «лгуньей».

Рири-тян успела прокричать тебе вслед, чтобы ты пришёл и поговорил с Кэндзиро-сан на следующий день в то же время. Ты ответил, что не придёшь. Пытался забыть всё сказанное ею, старался убедить себя, будто наткнулся случайно на какую-то сумасшедшую. Всю ночь ты метался на подушке без сна, а наутро не выдержал и вызвал на откровенный разговор Акеми-сан. Та, устав за столько лет скрывать правду, расплакалась и призналась во всём. В ужасе ты побежал в комнату Ру-тян. Она подтвердила слова Акеми. В тот день твоя жизнь рухнула. Ты чувствовал себя так, словно тебя уничтожили. Всё, во что ты верил с рождения, оказалось ложью. Ты хлопнул дверью и, проигнорировав даже просьбу Ру-тян, ушёл из дома бесцельно бродить по городу…