— Я вспомнил, что меня ждут в клинике, — послышались сухие, бесцветные слова. — Закажу тебе доставку из ресторана. Позвоню позже, — и вышел из спальни.

Я провёл ладонями по лицу, остро осознавая, какой я безнадёжный болван. Это надо так было испортить всё самое лучшее, что едва начинало налаживаться! Стремясь убедить Кадзу, что со мной невозможно построить прочных отношений, я отнюдь не сделал лучше ни для кого. Наоборот, поступил эгоистично и жестоко.

С чего я взял, что после моего признания всё станет, как до поездки в Хаконе? Неужели я мог рассчитывать на подобное? Я решил сохранить дистанцию, чтобы не стать важным и незаменимым и тем самым не причинить ему боли, если вдруг погибну или исчезну из обоих миров спустя год. Я надеялся, что к тому времени Земля будет спасена, а Кадзу начнёт новую жизнь с Сакурайджи-сан или с кем-то другим. С живым человеком. Не с синигами, не с демоном.

Лишь ради такого будущего я сказал то, чего ни в коем случае не должен был говорить. Своими необдуманными действиями я серьёзно ранил того, чьи чувства отныне зеркально отражались во мне. Неужели не очевидно, что по вине родителей и брата Кадзу-кун никому не доверяет и сейчас? Возможно, его доверие распространялось до сих пор только на Сакурайджи-сан и на меня. И чем отплатил я? Дал понять, что не вижу разницы между ним и сумасшедшим убийцей? Мне следовало закрыть рот на тысячу замков до августа будущего года и не сметь отпирать ни одного из них. Где был мой разум? Отсутствовал, как часто случается. Теперь ничего не вернуть.

«Разве что, — криво усмехнулся я, — попросить здешнюю Ририку стереть Кадзу-кун память о нашем последнем разговоре».

Но, разумеется, я так не поступлю. Подобный поступок хуже предыдущего. Сначала глупость, затем низость. Я сам создал эту ситуацию, мне и расхлёбывать. Так долго, как потребуется.

В своём последнем предположении я оказался точен. За сутки ничего и не могло разрешиться. Заказав для меня еду в количестве, способном утолить голод двадцати синигами, Кадзу-кун покинул дом и к ужину не вернулся. Позвонив на мобильный в девять вечера, коротко сообщил, что в клинику поступило множество пациентов, чьё состояние требует безотлагательного вмешательства, поэтому сегодня его ждать не стоит.

Ночевать он действительно не приехал.

Сердце болезненно заныло. Всю ночь я отчаянно перебирал подробности нашей вчерашней беседы, снова и снова поедая себя изнутри живьём за непростительную ошибку. Вспоминал, как Кадзу касался моего тела, как невероятно здорово было ощущать его поцелуи… Несчастный идиот получил от судьбы то, чего ждал больше всего, как жаждущие дождя эфемеры в пустыне, чтобы завершить скоротечный период своего существования, и снова утратил желанное не из-за врагов, а по собственной глупости!

На вторые сутки Кадзу тоже не вернулся, объяснив своё отсутствие необходимостью и дальше делать многочисленные срочные операции. Я спросил у него, могу ли я заехать в обеденный перерыв на несколько минут, чтобы поговорить, но он, разумеется, ответил отрицательно, ссылаясь на занятость. И я не мог возразить ему или обвинить во лжи. Кадзу-кун имел полное право находиться в клинике так долго, как того требует ситуация. Но мы оба отлично знали настоящую причину происходящего. Кадзу желал лишь одного: как можно дольше избегать встречи со мной.

В тот день, когда я окончательно пал духом, поняв, что увидимся мы теперь очень не скоро, и, кроме себя, винить некого, позвонила Ририка и предложила через пару часов встретиться в кафе, где мы недавно ужинали с Тацуми и Ватари-сан. Я согласился.

Угостив меня дюжиной пирожных, что почему-то показалось подозрительным, ибо выглядело как подкуп, Ририка-тян внезапно озвучила свой план насчёт моей встречи с её духом-хранителем в замке Несотворённой Тьмы.

По словам Ририки, другой Асато способен многое рассказать мне о нашем общем прошлом, и эта информация непременно сыграет важную роль в грядущем сражении с леди Эшфорд. Первым моим глубинным побуждением в ответ на это внезапное предложение было встать и уйти, даже не доев десерт, но я остановил свой необъяснимый порыв. Долго молчал, боясь ненароком ляпнуть что-нибудь обидное. В последнее время мне отлично удавалось портить отношения с людьми, а незаслуженно оскорбить ещё и Ририку не хотелось. Она же, по-своему истолковав моё молчание, заметила:

— Разумеется, тебе необходимо сначала поговорить с Мураки-сан и спросить его мнения. Однако есть вероятность, что он формально согласится, но прикажет амулету не пускать тебя в замок, поскольку семь месяцев тому назад попал там в западню из-за меня. Знаешь, если такое произойдёт, не осуждай его. Ты ему дорог, и он всегда будет опасаться за твою жизнь.

Я усомнился в том, что Кадзу, с таким трудом подарив мне свободу от рубина, станет ограничивать мои передвижения силой талисмана да ещё тайком. Однако я вполне согласился с тем, что, скорее всего, он выскажется против этой затеи. И тогда я никогда не увижу другого Асато и не узнаю, что он хотел мне сообщить. Второго шанса никогда не появится. И я принял решение ничего не говорить Кадзу, пока не вернусь обратно.

Судя по дальнейшим событиям, я опять ошибся. С другой стороны, не совершив очередное безрассудство, я бы никогда не встретил того, кого давно не было в живых в подлунном мире. Как и меня, впрочем.

Уйти, ничего не говоря, в создавшейся ситуации оказалось проще простого. Кадзу уже почти неделю не появлялся, отделываясь звонками строго в девять вечера. Он бы не обнаружил моего отсутствия далеко за полночь, а к утру я рассчитывал вернуться.

Двадцать третьего июля после обеда я сидел в гостиной, просматривая свежие объявления о подходящих вакансиях хоть в какой-нибудь сфере. Я давно не строил иллюзий на свой счёт, прекрасно понимая, что для бездарных, криворуких идиотов вакансий имеется исчезающе мало. Более того, это малое количество рабочих мест, скорее всего, уже занято другими существами с подобными характеристиками, поэтому мои шансы на успех стремятся к нулю.

Хотелось сунуть голову в ванну с холодной водой и не только от отчаяния. На улице стояла невыносимая духота, но я не решался надолго включать кондиционер, не желая устраивать хозяину дома лишние траты.

Внезапно кто-то позвонил в дверь. С карандашом в зубах, не отрываясь от газеты, я поспешил открыть, ожидая увидеть на пороге какого-нибудь назойливого коммивояжера с очередным предложением купить красивую дребедень. В следующее мгновение мои зубы разжались, и карандаш упал на пол. А я всё стоял, непроизвольно комкая предательски шуршащие страницы, и во все глаза смотрел на гостя.

Я даже не сразу осознал, что этот Хисока — не из моего мира, настолько они были похожи. Но мой напарник обычно не носил строгих чёрных костюмов, и я ни разу не видел его с охапкой белых роз в руках.

— Простите, — запинаясь и краснея, неловко вымолвил Хисока, — я хотел бы увидеть Мураки-сенсея.

— Его нет, — голос не повиновался мне, но я старался выглядеть естественно. — Он в клинике. Сомневаюсь, что вернётся скоро.

— Прошу прощения. Я хотел… Давно собирался… Одним словом, извините… Я пойду.

— Мне что-нибудь передать для Кадз… для Мураки-сан?

— Ничего. Простите за вторжение.

Поклонившись, Хисока развернулся и поспешил прочь, а я долго ещё стоял возле распахнутой двери, глядя вслед и напоминая себе: нет смысла ждать, что он обернётся, немыслимым образом почувствовав связь между нами. Это чужой мир, и другой Хисока ничего не знает обо мне.

«Ровно в двенадцать ночи дверь между мирами откроется. Точка входа в парке возле Дзодзёдзи будет активна всего минуту, но, уверена, ты без труда найдёшь этот портал. Такую сильную энергию не заметить невозможно. Будь предельно внимателен, замок является каждому в том облике, в котором вошедший готов его увидеть. Я его воспринимаю иначе, чем Асато-кун. И для тебя он станет иным».