Я задумался.

— Вряд ли у меня получится привести на концерт хоть кого-то.

— Неужели у вас совсем нет близких?

— Можно сказать и так.

— Это грустно. Но ничего, теперь вы точно не одиноки, правда?

Через десять минут он, улыбаясь, принёс мне чашку чая.

— Должен хоть кто-то позаботиться о вас, — сказал он.

Почему-то эта чашка чая показалась мне тогда дороже любых подарков, которые я когда-либо получал.

— Представляете, Тацуми-сан, — продолжал делиться со мной новостями Хисока, пока я медленно пил чай, — у Хидзири-кун просто талант очаровывать людей. Какой-то зажиточный судовладелец, явившийся на его недавнее выступление со своим деловым партнёром, настолько вдохновился его игрой на скрипке, что сделал Хидзири-кун предложение стать его приёмным сыном. Это судовладелец семь лет назад потерял единственную дочь, а ещё чуть раньше — жену. И дочери, и матери требовалась срочная трансплантация сердца, но в Японии таких операций не делают, денег на лечение за рубежом у судовладельца не оказалось. После смерти близких тот мужчина посвятил всё свободное время развитию бизнеса и очень преуспел. Купил три грузовых судна и перевозит товары между Японией и Гонконгом. Теперь же задумался о наследнике, но он не хочет снова жениться и растить ребёнка с младенчества. Он решил усыновить взрослого юношу, непременно умного, красивого и талантливого. Хидзири-кун ему понравился, но мой друг отказал тому судовладельцу. Торговые перевозки — отнюдь не то, о чём он мечтает. Призвание Хидзири-кун — игра на скрипке, а новый отец наверняка оставил бы это занятие ему лишь в качестве хобби. Так что, думаю, он правильно сделал, что отказался.

Я невольно вздрогнул и чуть не уронил чашку на стол.

— А как фамилия того судовладельца, Минасе-сан не упомянул?

— Он сказал, но я забыл. Помню, что его умершую дочь звали Цубаки-химэ. Словно принцессу, правда? Но, думаю, отец просто так называл её из любви. Девочку жаль. Ей бы жить и жить. Даже не верится, что такие юные умирают. Сколько на свете трагедий!

Я отставил чай в сторону. Да, малыш, ты прав. Но знал бы ты, какие страшные воспоминания хранит моя память, и какие трагедии нам ещё грозят впереди…

«Нет. О чём я? Хорошо, что ты не знаешь и спишь спокойно».

Отсутствие Асато в новолуние я пережил куда болезненнее, чем полагал вначале.

Я старался не показывать своего состояния Хисоке, но он всё равно что-то заметил, ибо смотрел на меня в тот день намного внимательнее обыкновенного. И вечером часто предлагал то горячее молоко, то чай. А мне лишь хотелось, совсем как ему недавно, вжаться лбом в оконное стекло и поддаться сжигающей душу тоске, но я держался из последних сил, чтобы не расстроить Хисоку.

На следующий день вечером в комнату ворвалась Лилиан. К моему удивлению, она не телепортировалась, а позвонила в дверь. И стоило мне ей открыть, она едва не сбила меня с ног, влетев внутрь.

Впервые я видел Эшфорд-химэ такой. Даже не знаю, как ей удалось вспомнить, что я не один, и предусмотрительно воспользоваться входом, а не материализоваться по старой привычке за моей спиной.

Рванувшись вперёд, Лилиан повисла на моей шее, повторяя:

— Прости! Это я во всём виновата! Снова я!

Она дрожала, прижимаясь ко мне. Больших трудов стоило понять, о чём она говорит. Лишь усадив её за стол и напоив кофе, я сумел расспросить подробнее.

Хисока ушёл, чтобы не мешать нам, и Лилиан, задыхаясь от слёз, поведала, как двойник снова провела её: прислала магический артефакт под видом подарка от меня. Те самые серьги с изумрудами. Стоило Лилиан прикоснуться к ним, как она оказалась под влиянием тёмной магии.

— Я должна была заставить Тени проверить посылку! Нет, вообще не стоило ту коробку открывать! Но любопытство — недостаток, который не лечится. Я подумала, вдруг это в самом деле ты прислал подарок? Почему нет? А потом, едва прикоснувшись к серьгам, я опять сделала всё по её плану! Хитростью заманила Асато-кун в замок, в заранее расставленную ловушку…

— Но ведь оба Цузуки выбрались? — стараясь не поддаваться панике, спросил я.

— Да, хвала небесам! Мой Асато, идя туда, тоже не знал о ловушке. Он верил мне. Его целью было побеседовать с собственным двойником. Это я его убедила так поступить! И он стал приманкой для другого. Западня была предназначена для Асато из твоего мира!

— Почему Око не предупредило тебя об опасности?

— По той же причине, по которой не предупреждало и раньше! Она сильнее меня, Сейитиро! Её амулет и мой амулет — одно целое, но она всё ещё сильнее! Даже сейчас. К счастью, Мураки-сан довольно быстро понял, в чём дело, переместился в замок и вытащил оттуда своего хранителя. Пока это всё, что я знаю. Но как я виновата, Сейитиро! Меня нельзя простить! Почему каждый раз даже против воли я предаю тех, кто мне близок?! Я не хочу этого! Лучше умереть, чем так жить…

— Тихо, — я прижал Лилиан к себе. — Всё позади. Они бы выбрались в любом случае. У Мураки сильный амулет. Да и Цузуки далеко не так беспомощен, как кажется. Ты же сама говорила: против обоих Асато вторая Лилиан бессильна?

— Я говорила это, находясь под действием её тёмного артефакта! Я бы сказала что угодно в тот момент, лишь бы убедить всех, будто Цузуки необходимо пойти в тот замок. Но, думаю, к тебе я пришла за другим. Подсознательно стремилась, чтобы ты отговорил меня… Почему ты позволил себя провести?! Неужели тебе моё поведение в тот день не показалось странным?

— Показалось, — признался я. — Но ты была на редкость убедительна, и я подавил плохое предчувствие.

— А зря! Ты должен был остановить меня или отговорить Цузуки. Прости, я пытаюсь свалить ответственность на тебя, но виновата, конечно, только я.

Она ещё долго сидела, прижавшись ко мне и обвиняя себя в случившемся. Хисока вскоре не вытерпел, вернулся и заглянул к нам. Разумеется, увиденное позволило ему потом некоторое время считать, будто между мной и Лилиан существуют близкие отношения. А я даже не озаботился тем, чтобы разубедить его, ибо не видел смысла… Я очень многого в те дни не замечал, хотя полагал, будто вижу и понимаю всё.

После ухода Лилиан я позвонил Цузуки и спросил, когда он сможет встретиться со мной, чтобы рассказать о происшедшем в Замке Несотворённой Тьмы. Цузуки ответил, что в ближайшие дни непременно придёт. Однако прежде чем мне довелось услышать его рассказ о ловушке Лилиан, произошло нечто куда более важное. То, чего наши враги до судорог опасались. То, чего они так и не сумели предотвратить.

Через неделю после отчаянного визита Эшфорд-сан рано утром я внезапно вскочил, словно от удара. Сознание рассекла вспышка энергии необычайной силы. Конечно, её почувствовал не только я. Она прокатилась, будто гигантское незримое цунами, по обоим планетам, заявив о себе всем действующим лицам будущей драмы: Энме-Дай-О-сама, герцогу Астароту, синигами и высшим демонам, жителям Генсокай, Хакушаку-сама, обоим Мураки и двум Лилиан Эшфорд.

Я понял значение этой вспышки ещё до того, как увидел у себя на мобильном сообщение от Ватари: «Офигенно тряхнуло, да? И я впечатлён! Мой друг с той стороны пишет, что разрушения прекратились, но пропавшие души не вернулись. Похоже, один из амулетов раскрыл полную силу. Выясни, какой».

Выяснять не пришлось. Следом за SMS от Ватари появилось сообщение с мобильного Лилиан: «Ощутил? Такое не заметить нельзя. Имей в виду: Око ни при чём. Сила парного амулета развернулась на оба мира. Теперь моей тёмной «сестричке» придётся очень постараться, чтобы победить. Но если она сумеет тоже раскрыть силу Ока, битва нам предстоит не на жизнь, а на смерть. Впрочем, в любом случае, зная её, могу тебя уверить: мы все будем биться до смерти».

«В последнем даже не сомневаюсь», — с тяжёлым вздохом подумал я.

====== Глава 50. Части целого ======

Я пожалел о сказанном, как только слова сорвались с языка, и я увидел перед собой пугающе холодные глаза Кадзу. Страх и сожаление пронзили навылет. Чувство непоправимости происшедшего накрыло с головой.