Мне даже не нужно было видеть его правый глаз, чтобы понять, кто именно стоит передо мной. И тогда я окончательно убедился, что сплю. Наяву такого просто не могло случиться! Очередной кошмар, который необходимо пережить.

— Доброй ночи, Цузуки-сан, — произнёс голос, который я не забуду даже тысячелетия спустя, если, конечно, удастся прожить столько. — Не ждал? Я, признаюсь, тоже. Думал, в том военном бункере мы попрощались навеки. Но судьба, кажется, распорядилась иначе. Я рад. А ты?

Его рука коснулась моих волос, и я сразу подскочил, словно от выстрела или укуса скорпиона.

— Лежи-лежи, — Мураки толкнул меня в плечо, и моё тело вдруг, став невыносимо тяжёлым, снова рухнуло на футон. — Для сегодняшнего важного мероприятия ты должен находиться в горизонтальном положении. Неподвижным и безмолвным. Говорить и действовать буду только я.

Он не солгал и не преувеличил. Все мои дальнейшие попытки выдавить из себя хоть слово или подняться оказались тщетными.

Что он сотворил со мной? И, главное, как? Я ведь подчиняюсь теперь лишь власти амулета!

Ах, да. Это же сон.

— Потом ты мне спасибо скажешь. Надеюсь, мы с тобой солидарны хотя бы в одном: тебе, как и мне, до рвотных спазмов претит мысль о том, что ты принадлежишь, словно вещь, какой-то неудачной версии меня. Отвратительно. Не думал, что доживу до такого. Здешний Кадзутака омерзителен. Тебе, конечно, кажется, что он прекрасен, ибо ты мнишь себя благородным избавителем его души, и он поддерживает тебя в этом опасном заблуждении. Приятно думать так, Цузуки-сан? Но ты никого не спас на самом деле. Мой двойник ничем не отличается от меня, разве что процентным содержанием безумия. В нём живёт та же тьма, просто твой безрассудный поступок отсрочил её наступление. Но тьма так или иначе грядёт. Владелец амулета синигами в августе девяносто девятого превратится в моё полное подобие.

«Неправда!!!» — хотел крикнуть я, но из горла вырывались лишь беззвучные хрипы.

— Не веришь? Напрасно. Мы с ним — одно целое, поэтому его ждёт та же участь, — продолжал Мураки. — Но у меня для тебя есть и хорошая новость. Я сейчас освобожу тебя от необходимости быть его марионеткой. К тому времени, как он окончательно сойдёт с ума, ты не будешь с ним ничем связан.

Я отчаянно мотал головой из стороны в сторону, стремясь дать понять, что не желаю ничего подобного и не верю ни единому его слову, но Мураки только хищно улыбался.

— Чудесно, что вы оба приехали именно в Хаконе. Это место наполнено до краёв необходимой энергией. Она поможет даровать тебе желанную свободу.

«Оставь меня в покое, это единственная свобода, которой я желаю!» — пытался закричать я, но всё было бесполезно. Я по-прежнему не мог издать ни звука.

Внезапно Мураки склонился надо мной и торопливо зашептал:

— Живя с ним, неужели ни разу не пожалел, что не я с тобой рядом? Неужели он способен удовлетворить безграничный голод твоего тела? Он — фальшивый туз, его мир — подделка. Так зачем тебе моя бледная копия? Пусть ею займётся здешний Цузуки. Ты можешь получить оригинал. Тебе всего лишь надо забыть о гордости и попросить.

В ужасе вжимаясь в футон, я из последних сил убеждал себя в том, что мне надо скорее проснуться, и кошмар закончится. Но сон почему-то не прерывался, несмотря на моё огромное желание.

— Скажи, что не мог вырвать меня из памяти, как неизлечимую болезнь или вечное проклятие! Скажи, что я стал твоим навязчивым кошмаром, от которого нет спасения! Впрочем, к чему подтверждать очевидное? Я и так знаю, что ты на самом деле хочешь вовсе не своего «доброго господина», незаслуженно завладевшего тобой. Но как заманчиво обманываться… Он стал весьма удобной заменой. Милый доктор, не маньяк и не безумец, рядом с которым можно не чувствовать собственную внутреннюю боль! Но твоя тьма никуда не уйдёт. Никто её не заберёт из твоей души. Она — истинная, вечная сердцевина нас обоих. Мы — дети одной бездны, Цузуки-сан, порождения одной тьмы. Поэтому никто не посмеет разлучить нас, тем более, жалкая подделка, которая непременно исчезнет, как только разрушится его мир! Что, страдаешь? А так всегда бывает, когда приходится слушать правду. Признай, что я прав. Как никто другой!

Я глядел на него широко раскрытыми глазами и не шевелился.

— И ещё скажи, — прошипел он вдруг, склоняясь совсем близко, — что никто и никогда не целовал тебя так! — его рот крепко прижался к моему, язык пробрался внутрь, но сейчас это прикосновение не вызвало ничего, кроме паники и желания оттолкнуть.

Внезапно Мураки прервал поцелуй и посмотрел на меня с непонятной отстранённостью.

— Кажется, вышло совсем не так, как я хотел. Слишком много тьмы собралось в одной точке. Подобную концентрацию трудно вынести даже мне, а ты всё отчётливо чувствуешь, словно это твои личные эмоции. Приношу извинения. Ничего подобного больше не повторится. Око, к сожалению, успешно просачивается через все мои барьеры. Не могу сопротивляться. У меня осталось мало времени. Даже теперь, возвратив себе часть настоящей памяти и способностей, не уверен, что справлюсь. Отвратительный амулет. И такова же его хозяйка. Не родись этот демон в обличье женщины, мир стал бы намного лучше. Но даже одному из древних богов не удалось предотвратить её появление на свет, хотя попытка была неплохая.

«Что за чушь он несёт?! — мысленно вырвалось у меня. — Какой древний бог? И почему Мураки столь нелестно отзывается о Лилиан? Он же её дух-хранитель, добровольно им стал!»

— Свободная воля — это миф, Цузуки-сан. Все мы в большей или меньшей степени чем-то обусловлены. Я — не исключение. Некогда проклятая кровью высшего демона дама, хитростью заполучившая меня в рабство, предложила выбор из двух вариантов. Я мог купить себе свободу и не находиться сейчас в столь незавидном положении, но плата оказалась непомерно высокой. Я предпочёл остаться рабом в надежде позже найти способ избавиться от чужой власти. Увы, до сегодняшнего дня все мои попытки проваливались. А одна из них и вовсе оказалась едва ли не фатальной. Но, пожалуй, в одном я пока свободен — в моём отношении к ней. Леди Эшфорд — единственная, кого я ненавижу по-настоящему. Око — бездушная сила. Его нелепо ненавидеть. Но его хозяйка сделала Око таким, какое оно есть сейчас. Она дважды сыграла на моих слабостях и дважды победила. Такого больше не удавалось никому, поэтому мою ненависть к ней невозможно ничем измерить. Эта женщина не заслуживает даже смерти. Она заслуживает не быть никогда рождённой. Лучшее, что можно сделать — ещё раз изменить линию времени и не позволить ей родиться на свет!

«Эта женщина — моя сестра!» — снова не выдержал я.

— Что с твоим лицом? Уже осведомлён о вашем родстве? Чувствую, что да. В таком случае по поводу леди Эшфорд я тебе искренне соболезную. Это настоящая трагедия — иметь такую сестру. Даже мой братец не был настолько мерзкой сущностью. Теперь тебе намного труднее будет сражаться с ней в день Апокалипсиса.

«А я не собираюсь сражаться! Найду способ предотвратить борьбу».

— Не будь наивным. Проявишь слабость — проиграешь. Моя дражайшая фиктивная супруга не считает тебя кем-то, достойным уважения, а тем более — любви. И ради власти над миром она раздавит любого, кто встанет на её пути.

«Он читает мои мысли?» — внутри поднялась новая волна паники.

— Угадал, — как ни в чём не бывало отозвался Мураки. — Это ведь твой сон, почему бы мне и не уметь читать их? Теперь слушай. Я постараюсь освободить тебя от амулета, но не сделай вселенской глупости, не стань хранителем «чёрной вдовы», когда она захочет заполучить тебя. А она приложит все силы. Ты будешь следующим кандидатом на моё место. Она коварнее герцога Астарота и опаснее тайпана. Забудь о том, кем она тебе приходится. Это не твоя сестра, а демон. Я с ней справиться не смог за столько лет и не знаю, смогу ли. А сейчас — мой тебе совет, — он ехидно усмехнулся, — расслабься и получай удовольствие. Но предупреждаю: сначала будет больно и лишь потом — свободный полёт. Каэдэ-сан! — закричал вдруг Мураки, и рядом с ним возникла фигура темноволосой женщины с ярко-бордовыми глазами. — Это наш последний шанс. Разорви все его связи!