— Ты сказал, я стал красивее. Где ты взял образец для сравнения?

Новое блаженное касание, только теперь язык скользит по всей длине и замирает, когда я почти готов раствориться в потоке наслаждения… Волна экстаза, оборвавшись у самого пика, затихает. Да он откровенно дразнит меня! Впрочем, я это заслужил.

— Будешь злиться, если расскажу? — ещё одно мучительно-сладкое прикосновение, намеренно не доведённое до завершения, и лукавый, выжидательный взгляд снизу вверх.

А мой избранник, оказывается, коварен! Сдерживаюсь из последних сил. Не собираюсь стонать, ему придётся постараться.

— С чего бы? — рука невольно тянется к его волосам, но останавливается на полпути.

Нет. Я потерплю. Тихо перебираю его пряди.

— Когда я жил в доме твоих родителей… летом восемьдесят первого, — он часто прерывается, и я не знаю, чего жду больше: чтобы он вернулся к основному занятию или поскорее рассказал, когда и где видел мою сокровенную часть тела, млеющую сейчас в предвкушении своего звёздного часа. — Однажды я зашёл к тебе в комнату не вовремя… Я смотрел и думал: надо бы уйти, но не мог, — его ладонь крепко сжимается, в очередной раз отдаляя вожделенный миг. — Меня мучили всякие непотребные мысли… вроде того, о ком ты думаешь… или, например, о впечатляющих размерах… В общем, я вёл себя… Как извращенец последний… Понимал это, но не уходил. Ну вот, ты злишься, да?

И рад бы засмеяться, но сейчас абсолютно не до смеха.

— Асато-сан, ты прикончишь меня, определённо …

Как ему удаётся так долго оттягивать финал при столь невыносимом возбуждении? Асато играет с огнём и, кажется, не осознаёт этого. Я ведь действительно на грани. Ещё немного, и я за свои дальнейшие поступки не поручусь.

— Я что-то не то говорю?

Какие невинные глаза! Значит, всё понимает, но делает вид, будто не догадывается.

— Прости, я отвлёкся? Потерпи чуть-чуть.

Не успеваю ничего сказать и в следующее мгновение исчезаю в невидимом фантастическом источнике. И это длится, длится, не прекращаясь, разливаясь и пульсируя во всём теле, так остро и прекрасно, как никогда. Я обычно не теряю самоконтроль … Теоретически. К чертям теорию! Громко кричу, не узнавая собственный голос. Ноги не держат. Дрожа, опускаюсь на край онсена, выравнивая дыхание и возвращаясь к реальности, откуда меня напрочь вынесло на несколько секунд.

Асато присаживается рядом, с интересом заглядывает мне в лицо.

— Хочешь повторить?

Хрипло смеюсь.

— С тобой я точно стану одержимым маньяком. Буду думать о повторении постоянно, — выдерживаю паузу и добавляю. — В ту ночь я, кстати, никого себе не представлял.

Смотрит удивлённо. Уже забыл, каким вопросом интересовался, оттягивая мой прыжок в нирвану? А я помню.

— Когда ты застал меня за приятным времяпровождением, я механически снимал напряжение. Ни о ком не думал. Но после нашей встречи, — притягиваю его к себе и жарко прикусываю мочку уха, — мои юношеские фантазии стали немного более разнообразными. В них периодически стал возникать мужчина … Не похожий на тебя, но мне уже тогда сам факт его появления казался подозрительным… Однако я ничего не мог поделать с собой. Я не творил с этим воображаемым партнёром ничего постыдного. Просто представлял, что он наблюдает за мной. Я был юн и не слишком развращён. В данный же момент совершаю в своих мыслях… м-мм, — нахально облизываю его палец, — весьма непристойные действия, из которых пока не показал тебе и трёх процентов. Давай приблизимся хотя бы к пятипроцентному барьеру?

Почти не колеблется и уже не смущается. Дело идёт на лад. Прошу его пересесть в соседний ротенбуро с чуть более прохладной водой. Он подчиняется. Я набираю в лёгкие побольше воздуха и погружаюсь…

Мы с Орией часто развлекались так в Юмото. Сейчас добиться прежнего уровня мастерства, конечно, не выйдет, но я постараюсь. Под водой ощущения иные, а я умею надолго задерживать дыхание. Асато должно понравиться.

Вскоре чувствую, как он непроизвольно сжимает мои плечи и с удовлетворённым стоном откидывается на край ванны.

— Около четырёх минут, — констатирую, появляясь на поверхности. — Но мы ещё не подошли к пределу наших возможностей. Как ещё хочешь? — пальцы бессовестно ныряют меж его ягодиц. — В спальне есть персиковое масло. Или для достижения лучшего эффекта вернёмся домой и подготовимся основательнее? Рекомендую второе.

Неожиданно его тело каменеет. Я немедленно убираю руку, поняв, что где-то опять допустил ошибку.

— Если не скажешь, в чём дело, я никогда не узнаю, какие из моих действий неприемлемы.

Упрямо молчит и отводит глаза. Нет, так дело не пойдёт, я должен докопаться до истины.

— Ты бы хотел наоборот? Для меня это будет непривычно, но я обдумаю такую возможность.

Сам не верю, что сказал такое.

— Дело в другом, — отвечает он. — Мои отношения с мужчинами никогда не заходили дальше того, что произошло у нас сейчас.

Меня бросает в жар.

— А с женщинами?

— Несколько поцелуев без какого-либо продолжения, наверное, не считаются?

Невозможно. Он никому никогда не позволял? Даже Куросаки-сан?

Или его напарник не решался по каким-то своим личным причинам?

— Не беспокойся, — провожу тыльной стороной ладони по щеке Асато. — Если тебя устраивают альтернативные способы, будем ориентироваться на них.

— Я расстроил тебя?

— Ничуть.

Я в самом деле не расстроен, потому что не намерен отступать. Мы пройдём этот путь до конца, но чуть медленнее, чем я рассчитывал.

Выбираемся из бассейна, возвращаемся в комнату и ложимся на один футон. Спина Асато-сан касается моей груди. Обнимаю его одной рукой, слегка поглаживаю, обводя подушечками пальцев соски. Он уже не возбуждается, но всё равно льнёт ко мне. Такой темпераментный, отзывчивый, чувственный … Полноценный секс подарил бы ему ни с чем не сравнимое наслаждение! Но ему нужно время, и мне это понятно. Асато в жизни выпадали только страдания, боль, сожаления, потери. Кратковременное, словно украденное у судьбы, счастье кажется ему невозможным и незаслуженным.

Постараюсь преодолеть эту ошибочную установку. Притягиваю его ближе к себе, засыпая.

— Всё ведь было хорошо?

— Очень!

— Вот и славно. Спи.

Он засыпает, стиснув мою руку, и не просыпается до самого утра.

В ту ночь ему не снятся кошмары.

Комментарий к Глава 45. Лунная соната Хаконе * Танталовы муки

Кого Юпитер хочет погубить, того лишает разума (лат.)

====== Глава 46. Дороги сердца, перекрёстки разума ======

Тридцать первого июля Лилиан целый день отсутствовала, а вечером заперлась в спальне. Я выждал некоторое время, поднялся на второй этаж и постучал. Однако вместо разрешения войти услышал, как моя леди оживлённо беседует с кем-то. Ей отвечал мужской голос, показавшийся мне до боли знакомым, но я не мог вспомнить, кому он принадлежит. Я долго стоял, привалившись спиной к стене, потом ушёл к себе.

Утром безмолвно уселся за стол и начал завтракать, игнорируя хозяйку. Вся еда казалась безвкусной, хотя я был уверен, что повар семьи Эшфордов постарался, как обычно. Когда Лилиан вежливо спросила, почему я столь немногословен, тлеющее внутри раздражение дало о себе знать.

— Я не тот, кого можно приласкать, а затем выставить вон!

Рука Лилиан застыла над тарелкой с ломтиками фурм д’амбер.

— Вот в чём дело, — неопределённо хмыкнула она. — А тебя никто не выставлял. Вчера мне были необходимы покой и уединение. Это можно понять?

— У твоего «уединения» очень приятный тембр голоса.

— Ты подслушивал?! — вспыхнула она.

— Всего лишь стоял в коридоре, пытаясь достучаться. Но ты, конечно, была чересчур увлечена своим новым другом. Впрочем, может, он и не новый?

Лилиан отшвырнула салфетку. Та угодила прямиком в нежнейшую фуа-гра, приправленную луковым конфитюром. Какое невероятное расточительство! Разве можно так бессмысленно портить дорогие продукты даже в порыве гнева?