Шеф сделал паузу, затем продолжал.

— Нам повезло найти Риоту в малочисленном посёлке, впоследствии получившем название Кусиро. Мой сын уговаривал нас скорее вернуться домой, ведь мы, в отличие от него, не подверглись опале императора, но мы с Сайюри решили остаться. Освоение Хоккайдо шло ускоряющимися темпами, хотя и осуществлялось варварскими методами. Заключённых из местных тюрем отправляли для расчистки земель, строительства дорог, работы на рудниках или в шахтах, где они умирали от болезней и истощения. В жертву были принесены сотни осуждённых, но представители власти добились желаемого: к концу восьмидесятых на острове появилась связь и железные дороги. Нашим домом и хозяйством в Киото к тому времени управлял Ичиро, женившийся во второй раз и имевший нескольких взрослых детей. Ему помогали старшие сыновья: Такао и Азумаро. Мы же трое, живя в Кусиро, получали неплохой доход от добычи морепродуктов, а часть выручки от продажи риса присылал нам Ичиро. В 1875 году летом Сайюри снова родила сына. Его назвали Кэндзиро. Спустя полгода Риота был назначен помощником уполномоченного представителя по освоению месторождений угля. Мы переехали в Саппоро и выстроили там новый дом. Риота стал часто покидать нас в поисках места для постройки шахт, и мы почти не видели его. Кэндзиро-кун, даже получая мало внимания от постоянно занятого отца, рос смелым, способным, старательным и любознательным мальчиком. Он учился отлично и уже в двенадцать лет планировал, закончив школу, поступить в университет. Осенью 1891 года нам пришлось перенести тяжёлую потерю. Риота вернулся из очередной поездки больным. Его сильно лихорадило, никакие лекарства не помогали, и тринадцатого ноября 1891 года он скончался. Для меня свет померк вместе со смертью сына, но приходилось держаться ради Сайюри. Она на следующий день после похорон Риоты слегла и целый месяц не поднималась с постели. Я всерьёз беспокоился за неё, но в конце концов она нашла в себе силы пережить горе, а спустя два года семью покинул я сам. Думаю, это был инфаркт, поскольку умер я почти мгновенно. Очнувшись от смертного обморока, я обнаружил, что нахожусь в Мэйфу. Энма-Дай-О-сама сообщил мне, что я должен был отправиться в ад за совершённое некогда убийство невинной души, но он в последнюю минуту якобы спас меня от печальной участи. И предложил альтернативу — стать Богом Смерти и служить в Сёкан. Таким образом, я стал одним из синигами, заключив с Энмой контракт…

— Мне он в своё время плёл почти то же самое, — не удержался от реплики я.

— Думаю, он всем говорит одно и то же, — невесело усмехнулся Коноэ-сан. — И все ему верят. Наш Повелитель умеет приводить убедительные доводы. Поверил и я. И стал служить в Сёкан, но пробыл рядовым синигами недолго. В 1895 году от Энмы поступило поручение — взять некий кристалл, похожий на крупный алмаз, и спрятать его внутри тоннеля на горе Тарумаэ. На исполнение задания отрядили всех Богов Смерти. Телепортируясь к озеру Сикоцу, мы удивлялись, к чему отправили всех семерых? Проделать в горе тоннель, положить камень и запечатать вход — много усилий не надо. Но мы понятия не имели о том, что за алмаз нам вручили. Мы выполнили всё точно, ни на шаг не отступили от инструкций, но как только кристалл оказался внутри тоннеля, он вспыхнул фиолетовым светом, и шестеро моих товарищей рассыпались в прах, не успев даже вскрикнуть. Едва опомнившись от шока, я услышал внутри себя вкрадчивый голос: «Если не хочешь разделить судьбу товарищей, выполни мою просьбу. Сейчас я телепортирую тебя в один посёлок, ты постучишь в дом, перед входом в который окажешься. Тебе откроет девушка с необычным цветом глаз и спросит, чего ты хочешь. Ответь, что ищешь исцеления души. Тогда она предложит тебе самодельный амулет из хрусталя, а ты скажи следующее: «На склоне Тарумаэ в засыпанном тоннеле спрятано истинное исцеление. Тысячелетия назад боги скрыли там сильнейший талисман. Тот, кому удастся завладеть им, станет бессмертным и подчинит себе весь мир». Это всё, что от тебя требуется. Учти, обманешь меня — умрёшь. Даже оставшись здесь, в тоннеле, я сумею дотянуться до тебя, куда бы ты ни убежал». Сам не знаю, почему, но я подчинился этому жуткому камню. Я переместился в посёлок, постучал в дверь бедного дома. Открыла мне прелестная юная девушка с каштановыми волосами и небесно-голубыми глазами. Дальше всё случилось так, как предсказал кристалл. На мою просьбу об исцелении девушка предложила амулет из горного хрусталя, я отказался, поведав ей то, что просил алмаз. Затем телепортировался в Сёкан. Энма-Дай-О-сама вызвал меня к себе и приказал, чтобы я никому не признавался в случившемся на горе Тарумаэ. «Твои друзья погибли во время сражения с демонами, понял? — предупредил Энма. — Только попробуй рассказать правду, и ты окажешься по соседству с Тодой в Тэнку или в аду. Но если будешь вести себя хорошо, то за твоё молчание я назначу тебя начальником Сёкан». «Все до единого синигами уничтожены! — возмутился я. — Отдела Сёкан больше нет!» Однако Энма улыбнулся и сказал: «У тебя скоро появится новый подчинённый. Его имя Такеши, он Повелитель Теней. Потом придут и другие, не беспокойся». «Могу я узнать, что это был за кристалл, убивший даже бессмертных существ?» «Сделай вид, будто его никогда не существовало. Забудь о нём. Это приказ». И я забыл. Я предпочёл также не вспоминать о незнакомой девушке, с которой поделился информацией. Откуда мне было знать, что даже жители Токио ездили к ней за исцеляющими амулетами? Некоторым из своих посетителей девушка пересказала мою легенду. Одни посмеялись над её наивностью, другие попытались найти алмаз, но так и не отыскали запечатанный магией тоннель. К тому времени мой внук, вернувшись из Южной Маньчжурии, куда отправился в 1894 году добровольцем для участия в военных действиях, увлёкся археологией и начал путешествовать по разным странам, включая Китай и Индию. В декабре 1898 года тяжело заболела Сайюри. Кэндзиро в поисках исцеления для матери приехал в Суццу и услышал историю о могущественном амулете, спрятанном внутри горы. Судя по всему, он сумел отыскать тоннель, каким-то образом прошёл сквозь поставленный синигами барьер и забрал алмаз. Однако Сайюри умерла раньше, чем Кэндзиро вернулся в Саппоро. После похорон мой внук решил опять отправиться в Суццу к понравившейся ему девушке. Аюми приняла его таким, каким он стал, хотя Кэндзиро сильно изменился. Теперь он носил на шее кинжал с трёхгранным лезвием, а его глаза обрели пугающий цвет. Через неделю влюблённые пришли к местному священнику и сказали, что хотят пожениться, но священник резко воспротивился их решению. Он стал отговаривать Аюми, убеждая, что мужчина со странными глазами наверняка демон, однако Аюми любила моего внука и не собиралась с ним расставаться. Кэндзиро предложил ей покинуть Суццу и оформить брак в другом городе, но незадолго до этого слегла Садако-сан. Её не с кем было оставить даже на день. А ещё через месяц Аюми поняла, что ждёт ребёнка. Кэндзиро поселился в их доме, чтобы заботиться о ней и Садако. В посёлке становилось жить всё труднее, люди начали сторониться влюблённых. Потом последовали проклятия, угрозы… Желая избавить любимую от необходимости выслушивать каждый день злые выпады односельчан, Кэндзиро нашёл для своей семьи заброшенный дом неподалёку от Суццу и перенёс туда умирающую мать Аюми. Один из своих талисманов Аюми приспособила как магическую защиту, чтобы никто чужой не мог войти в их новое жилище. Кэндзиро несколько раз предлагал применить найденный им на Тарумаэ амулет, чтобы заставить людей забыть о ненависти, но Аюми сказала, что от Ока исходит злая аура и запретила применять его. Кэндзиро прислушался к её мнению. В феврале 1900 года Аюми родила двойняшек. Первым на свет появился ты, Асато. Тремя часами позже Ририка. Оправившись от родов, Аюми безуспешно пыталась уговорить священника зарегистрировать хотя бы её детей и почти убедила его, но с конца марта на посёлок обрушились несчастья — наводнения и болезни. Повсюду распространились брюшной тиф и холера. Жители Суццу вымирали семьями. Не найдя других виновников происходящего, они начали роптать и проклинать «демона и ведьму», поселившихся у них. Однажды Кэндзиро всё-таки вынужден был отлучиться в Саппоро по делам на несколько дней. За время его отсутствия в дом пробрались жаждущие мести религиозные фанатики. От их рук погибли Аюми и Садако. Тебя, как ты, наверное, знаешь, спасла твоя тётя, незадолго до этого по просьбе Хикару приехавшая навестить родственников, чтобы в очередной раз попытаться убедить их вернуться в Токио. Акеми-сан сказала, что готова приютить у себя и тяжелобольную Садако, и новорождённых племянников, но с одним условием — демону в их доме не место. Аюми наотрез отказалась от такого условия, чем невольно подписала себе и матери смертный приговор. Прости, Асато, я ничего не сумел предотвратить! Я не имел возможности наблюдать за ними постоянно и упустил самое главное: тот день, когда Аюми и вы более всего нуждались в моей защите! Мне нет прощения! И я, как и твой отец, не знал, куда ты делся после пожара в Суццу, ведь тебя защищала магия Аюми! Вместе с Кэндзиро я оплакивал тебя, будучи уверен, что ты погиб, а потом память моя оказалась стёрта. Кажется, это случилось в сентябре 1900 года.