— Человека и демона. Таких детей в прошлом сжигали на кострах вместе с женщинами, которые являлись их матерями, либо им пронзали сердца отравленными клинками.

— Что за дикость! Как можно убивать кого-то из-за всяких нелепых домыслов?!

— Но это происходило. В эпоху Тайсё люди всё ещё верили в демонов и уничтожали тех, кто, по их мнению, был похож на монстров хоть чем-то. Поэтому радуйтесь, что мы живём в конце девяностых, когда подобное варварство перестало быть нормой.

— Погодите, — она нахмурила брови. — Как это — девяностых? Сейчас сентябрь восемьдесят первого. Вчера было тринадцатое.

Я вдруг сам похолодел, став почти той же температуры, что и мой амулет.

— Вы ошибаетесь, мисс. Сегодня двадцать девятое декабря одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года.

Губы леди Эшфорд побелели.

— Вы лжёте, — тихо прошептала она.

— Зачем мне лгать? Давайте включим телевизор, я принесу сюда последние газеты. О, вспомнил! Смотрите, — пошарив в правом кармане пиджака, я раскрыл перед её лицом свой мобильный, демонстрируя дату в календаре. — Я же не мог переставить число всего за секунду. Вы сами видели, я ничего не трогал. Кроме того, подумайте хорошенько, вам знакома такая модель телефона?

В глазах женщины отразился ужас.

— Дайте мне зеркало!

— Не беспокойтесь, вы нисколько не постарели. Вам на вид около двадцати.

Она закрыла лицо дрожащими руками.

— Я хочу проснуться. Это сон. Я проснусь утром в своей комнате, и всё пойдёт по-прежнему.

— Боюсь, мисс, — мягко произнёс я, — вам придётся смириться с реальностью. Что-то с вами случилось… Вы бы не оказались просто так в запертой комнате чужого дома в вечернем платье и без туфель, забыв всё происшедшее непосредственно перед этим. Я охотно верю, что вы ничего не помните, и я помогу, чем сумею, — с этими словами я осторожно коснулся её плеча.

Талисман в кармане снова стал ледяным, как день назад в палате Куросаки. Однако на состоянии женщины прикосновение ко мне никак не отразилась. По крайней мере, выражение её лица осталось прежним.

— Наверное, слово «помощь» в данном случае означает, что вместо полицейского участка меня отправят в психиатрическую лечебницу… Надо было бежать от вас со всех ног! Не разговаривать с вами!

— Успокойтесь. Я не собираюсь никуда вас отправлять. А теперь подумайте, что бы вы делали одна на улице в таком состоянии? Без плаща, босая. В декабре.

Леди Эшфорд с отчаянием посмотрела на меня.

— Неужели я не кажусь вам безумной? После того, как призналась, что не только не понимаю, как попала в ваш дом, но даже не осознаю, который месяц, день и год сейчас?

— Если вы доверитесь мне, я, возможно, помогу вам вспомнить.

Она ничего не ответила. Её сцепленные на коленях руки мелко дрожали. Впрочем, она держалась молодцом, учитывая обстоятельства.

— Я обучался гипнотерапии. В течение нескольких лет практиковал этот метод в клинике среди пациентов с тяжёлыми заболеваниями. Если вы позволите ввести вас в гипноз, то в изменённом состоянии сознания, вы обязательно сумеете восстановить забытые события.

— Вы говорили, что вы кардио- и нейрохирург.

— И это тоже.

— Как вам удалось стать специалистом сразу в трёх областях медицины?

— Возможно, дело в том, что я обладаю многогранным талантом, — отшутился я.

Леди Эшфорд молчала, покусывая нижнюю губу.

— Вы хотя бы понимаете, каково мне сейчас? Или вы считаете происходящее всего лишь моей ложью?

— Не думаю, что вы лжёте. С вами, действительно, произошло нечто, находящееся за рамками обычного здравого смысла. Вы оказались в чужом доме, возможно, в чужом времени. Этот момент нам ещё предстоит выяснить. У вас больше нет ни денег, ни вещей, ни документов. Даже если вы вернётесь в Англию, то неизвестно, сумеете ли доказать свою идентичность прежней мисс Эшфорд. И, самое ужасное, вы не уверены, насколько ваш собственный разум сохранил целостность. Я прав?

Она продолжала сидеть, выпрямив спину, крепко переплетя пальцы рук, бледная и гордая. Не возражая, не начиная жалеть себя или плакать.

— Позвольте мне покинуть вас, — произнесла она. — Я больше не могу здесь находиться. Мне душно. Эти стены давят на меня.

— Честно говоря, наши ощущения от этого дома схожи. Давайте я отвезу вас в какую-нибудь приличную гостиницу поблизости от Токио, и вы там поживёте некоторое время, пока вам не удастся связаться с кем-нибудь из ваших родственников.

— Не люблю быть обязанной кому-то, — нахмурилась она.

— Забудьте о том, что вы мне должны. И я бы вам настоятельно рекомендовал воспользоваться моим предложением насчёт гипноза. Случившееся требует всестороннего изучения. Это уникальный феномен.

Она внезапно рассмеялась, хотя смех её прозвучал тяжело.

— Вы учёный до мозга костей!

— А у вас поразительная сила воли.

Впервые в её взгляде, обращённом на меня, появилась заинтересованность.

— С вашего разрешения, я всё-таки взгляну на газеты. Не то чтобы я вам не доверяла, но… хочу убедиться своими глазами.

— Понимаю. Идёмте.

Сатору встретил нас в коридоре, и я попросил его проводить леди в гостиную и составить ей компанию, в то время как я сам попытаюсь найти какие-нибудь тёплые вещи, чтобы Эшфорд-химэ могла выйти на улицу. Заодно я сказал Сатору, что если дама попросит показать ей газеты, журналы, решит включить телевизор, либо вдруг потребует ужин из ресторана, пусть он ей не отказывает ни в чём.

Я вернулся в спальню родителей, запер за собой дверь и осторожно извлёк из кармана амулет. Самое время попробовать, способен ли он на материализацию.

Камень всё ещё оставался довольно холодным, но знакомое робкое свечение уже возникло в его глубине, как крохотная алая звёздочка.

— Асато-сан, красивая женщина рискует замёрзнуть, если выйдет на улицу без плаща и босая. Все магазины закрыты, а вещи моей матери предлагать неудобно. Да и размер не подойдёт. Словом, мне нужен новый женский плащ и женские ботинки.

В ту же секунду в правом кармане пиджака завибрировал мобильный. Я вытащил его и, удивляясь тому, кто бы это мог быть, раскрыл на ладони.

Пришло сообщение со странного номера, состоящего из одних нулей.

Оно гласило:

«Никогда не обращайтесь к душе хранителя в новолуние, ибо тем самым вы нарушаете его покой. Запрос по поводу одежды не распознан. Если женский плащ и ботинки нужны лично вам, просьба будет удовлетворена. Для другого человека я ничего делать не стану. Удалите это сообщение, пожалуйста».

Я смотрел на экран, не веря глазам. Неужели — первая весточка от Асато-сан?! Нет, думаю, Цузуки не ответил бы мне подобным образом. Слишком сухо и официально, это на него не похоже.

Выходит, существует вероятность того, что душа моего темнокрылого ангела и сам амулет обладают разными сознаниями? О чём-то подобном я подозревал после случая с Куросаки-сан. Ну, если это всего лишь амулет, с ним можно не церемониться. Удалив SMS, я потребовал официальным тоном:

— Вышли мне тем же способом полную инструкцию о правилах использования твоей силы!

На экране мгновенно высветилось новое сообщение:

«О подобных вещах докладывать не уполномочен. Вам следует спросить у души хранителя или прочитать в архиве Мэйфу».

— Как вызвать душу хранителя? Я почти неделю бьюсь с этой проблемой и — без толку.

«В записях Мэйфу есть всё необходимое».

Отличный совет.

— Чтобы попасть в Мэйфу, мне придётся стать синигами?

«Или демоном, хозяин. Как вам больше нравится», — уточнил талисман.

— То есть сначала умереть, а потом переродиться в одном из этих миров?

«Бинго!»

Язвительная сволочь. Мой характер, что ли, скопировал?

— Ладно, материализуй для меня женский плащ и ботинки любого цвета, но плащ должен быть на два размера меньше того, который я обычно ношу, а ботинки, — я задумался, вспоминая ножку леди Эшфорд, — размера на четыре меньше. Да, я тот самый, о ком ты сейчас подумал, а как я во всё это втиснусь, пусть тебя не беспокоит.