**Глава крупнейшей в Японии семьи якудза

====== Глава 5. Сентябрь восемьдесят первого ======

— Если вы вдоволь налюбовались мной, господа, надеюсь, хотя бы один из вас соизволит развязать верёвку? — насмешливо поинтересовалась женщина.

Её бархатный голос, прозвучавший в тишине комнаты, поражал богатством обертонов. Среди знатоков музыки подобное звучание, кажется, называют контральто.

Я шагнул вперёд, собираясь освободить нашу прелестную пленницу, как внезапно рубин в моём кармане повёл себя совершенно необычным образом. Он стал ледяным, затем горячим, быстро остыл, после чего опять стал медленно нагреваться.

«Поразительно, — размышлял я. — Неужели… амулет не знает, кого ему защищать?! Надо подойти поближе и понаблюдать, к чему это приведёт!»

Однако стоило мне сделать ещё пару шагов, как Сатору воскликнул:

— Будьте осторожнее, господин! Она дерётся, как профессиональный боксёр, клянусь Богом! Вы бы видели, что она сотворила с Юико-сан и Дайске-сан! Боюсь, они оба завтра не смогут работать. Спросите лучше, кто она такая и почему пыталась украдкой выбраться через окно?

— Вот ещё! — возмутилась женщина. — Не украдкой, а в открытую! Когда я очнулась, дверь была заперта. Я стучала и звала на помощь, но никто мне не отзывался. Естественно, я попыталась воспользоваться окном. Это логично, господа! Кстати, сэр, — обратилась она ко мне, — вы скверно следите за домом. Задвижки на рамах проржавели до основания. Я себе все ногти обломала.

— Это ужасное безобразие, — согласился я. — Обязательно передам отцу, чтобы он их заменил. Но теперь расскажите, что вы делали здесь и зачем избили горничную и повара?

— Они сами на меня набросились. В тот момент, когда я уже почти открыла окно, ваша горничная ворвалась сюда и стала вопить: «Помогите, грабят!» Подобное, по меньшей мере, оскорбительно. Я никогда в жизни не опускалась до воровства. Проигнорировав её вопли, я решила мирно удалиться. Тогда-то ваша Юико и вцепилась мне в волосы. Скажите, это нормально? Я оттолкнула её легонечко, а она вдруг рухнула на пол и потеряла сознание. Разумеется, я бросилась к ней и попыталась привести в чувство, как вдруг сзади на меня навалился кто-то тяжёлый и начал скручивать руки. Я защищалась, как умела! Потом, когда этот лысый толстяк в кимоно тоже отключился, я заметила, что в комнату примчались другие слуги. Тут мне пришлось сдаться на милость победителей. В конце концов, заниматься членовредительством в чужом доме — недостойно леди. Я надеюсь на ваше понимание, сэр, ибо кто ещё лучше разберётся в этой ситуации, чем человек из высшего сословия? Я ничего противозаконного не сделала. Можете меня обыскать: я не украла из вашего дома ни единой мелочи.

— Я вам верю. В этой комнате нет ни одного предмета, который мог бы понадобиться кому-то даже в качестве сувенира.

— Тогда развяжите меня.

— Господин, — предупреждающе заметил Сатору. — Она водит нас за нос. Думаю, нам лучше вызвать полицию.

— Успокойся, Сатору. Зачем ты вообще приказал её связать? Разве так поступают с красивой дамой?

И я, приблизившись к стулу, ослабил узел верёвки, стараясь не дотрагиваться до рук женщины. Вчера у Куросаки-сан произошла весьма странная реакция от прикосновения ко мне… Как знать, повторится это снова или нет, но лучше пока воздержаться от любых экспериментов. Тем более, в присутствии Сатору.

— Наконец-то, — удовлетворённо вымолвила незваная гостья, растирая затекшие запястья.

Быстро поднявшись со стула, она поправила платье, откинула за спину длинные волосы и, гордо подняв голову, направилась к выходу со словами:

— Прощайте, уважаемые господа!

— Погодите, — остановил я женщину, пытаясь скрыть невольное восхищение её последним поступком. — Я всё-таки имею право узнать, кто вы и зачем пробрались сюда?

Она невозмутимо взглянула на меня своими яркими глазами:

— Я понятия не имею, почему оказалась тут.

После такой фразы любой здравомыслящий человек совершенно точно вызвал бы полицию, чтобы с нахальной леди дальше разбирались соответствующие органы, но, похоже, запас здравомыслия во мне изрядно поубавился за последние дни.

— Сатору, — обратился я к своему телохранителю, — ты не мог бы нас покинуть на некоторое время? Мне необходимо побеседовать наедине с дамой.

— Я буду в соседней комнате, — выразительно посмотрев на мою собеседницу, управляющий покинул спальню.

Когда за Сатору закрылась дверь, я вежливо произнёс:

— Я не задержу вас надолго, однако мне бы хотелось задать вам несколько вопросов перед тем, как вы уйдёте. Вы позволите?

— Да, пожалуйста, — она невозмутимо пожала плечами.

Я придвинул ближе к ней кресло, стоявшее возле кровати.

— Садитесь.

— Благодарю.

Она преспокойно уселась в кресло, закинув ногу на ногу. Надеясь не вызвать неприятных ассоциаций, я воспользовался стулом.

— Во-первых, разрешите представиться. Моё имя Кадзутака Мураки. Я кардио- и нейрохирург, а также владелец клиники в Токио. Могу я узнать ваше имя и род занятий?

— Разумеется, — улыбнулась она. — Я Лилиан Эшфорд, дочь лорда Уильяма Эшфорда. Работаю дизайнером интерьеров в собственной фирме. Кроме того, мне принадлежат магазины модельной одежды в Ливерпуле, ресторан в Глазго на Байрс-роуд и два салона красоты в Лондоне. В Японию приехала отдохнуть и полюбоваться природой.

— Простите, что сразу не спросил… Может, вы голодны? Или вас мучает жажда?

— Я бы не отказалась от воды. У меня, действительно, пересохло в горле.

— Вы предпочтёте чай, кофе или коньяк?

— Воды со льдом вполне достаточно.

В старой спальне не было проведено внутреннего телефона, поэтому мне пришлось выйти в коридор и позвать Каори-сан. Когда она явилась, я в двух словах обрисовал ей просьбу гостьи. Каори вернулась через минуту, поклонилась, с явным неодобрением покосившись в сторону леди Эшфорд, и, оставив поднос с бокалом воды на столике, исчезла в дверном проёме.

Лилиан грациозно потянулась вперёд, взяла бокал, медленными глотками опустошила его и поставила на место.

— Я рада, сэр, что не ошиблась в вас. Вы джентльмен.

— А теперь вернёмся к тому, с чего мы начали. Вы сказали, будто не помните, как очутились в этой комнате?

— Не помню, — подтвердила леди Эшфорд.

— Вас подобное совсем не беспокоит?

— Меня это волновало полчаса назад, когда я оказалась привязанной к стулу.

— Прошу прощения за столь нелюбезный приём, но Сатору-сан не мог поступить иначе. Вы незаконно проникли сюда, нокаутировали служанку и повара… А теперь пытаетесь симулировать потерю памяти?

Она непринуждённо повела плечом.

— По поводу нападений мы уже всё обговорили. Это была случайность. Но, по крайней мере, ваш управляющий не стал звонить в полицию, за что я ему благодарна. Как и вам. А потеря памяти — не симуляция. К сожалению, я с раннего детства страдаю приступами ретроградной амнезии. У меня некоторые фрагменты прошлого начисто выпадают из памяти. К счастью, таких забытых эпизодов немного, иначе я не смогла бы ни учиться, ни работать. Отец долго возил меня по различным специалистам, но причину так и не выявили. Посоветовали быть осторожнее в путешествиях, когда я уезжаю куда-то одна, а то получится… как сегодня!

— Как давно вы прибыли в Японию?

— Около трёх месяцев тому назад.

— Вы носите контактные линзы?

— Нет.

— У вас очень редкий цвет глаз.

— Не понимаю, какое отношение это имеет к сегодняшнему происшествию?

— Полагаю, в моём замечании нет ничего оскорбительного. Просто я вспомнил наши местные предания по поводу такого оттенка радужной оболочки… Кстати, вы их знаете?

— Конечно же, нет.

— Я вам расскажу. Японцы до недавнего времени искренне верили в то, что бордово-рубиновые и ярко-аметистовые глаза у ребёнка — признак смешанной крови.

— Смешанной?

Видит Бог, она занервничала. Вероятно, эта беседа ей нравилась так же мало, как верёвка и стул.