— Да. Небольшой сюрприз из недавно открывшейся кондитерской Пьера Эрме. Думаю, здесь достаточно взбитых сливок, — и пояснил в ответ на его изумлённый взгляд. — Помнишь свой сегодняшний сон? Считай это компенсацией.

— А ты?

— Я равнодушен к сладкому. Тебе повезло: они все твои.

Лицо моего хранителя порозовело. Поразительно, до чего легко он смущается… Учитывая количество прожитых лет, он должен с безразличием взирать на столь незамысловатые дары. Я, например, потерял способность удивляться подобным мелочам лет в восемь. А снова обрёл сегодня, наблюдая за тем, с какой жадностью Асато-сан уплетает пирожные, нахваливая мастерство иностранного кулинара. Наконец, он проглотил последнюю крошку и откинулся на спинку стула:

— Я в раю, но, право, не стоило так тратиться!

— Разве десерт был невкусным?

— Что ты, восхитительным! Но я ведь злосчастный наркоман — не могу остановиться, пока не съем всё сладкое, находящееся в поле зрения. Впрочем, смерть от обжорства мне не грозит, а вот страдания от несварения желудка вероятны.

Проблема вырисовывалась серьёзная, но поправимая.

— Слышал про флавоноиды?

Он отрицательно покачал головой.

— Это группа водорастворимых фенольных соединений, участвующих в метаболизме растений. Виноградное вино расщепляет жиры, поскольку содержит антоцианы…

— Помилуй, Кадзу-кун! — простонал Асато. — Не надо терминов!

— Я к тому веду, что некоторое количество вина могло бы облегчить твои страдания. Хочешь провести ревизию моих запасов?

— Нет!!! Только не показывай, где у тебя хранится спиртное!

Странная реакция. Кажется, первоначально заявленная проблема не является единственной. Сейчас попробую выяснить, в чём дело.

— Какие-то сложности с алкоголем?

— Наоборот, всё проще некуда. Подчас мне легче отравить собственный мозг, чем пытаться принять трудное решение.

— Ты напивался?

— Часто в хлам, — покаянно вздохнул мой хранитель.

Оказывается, мне долгие годы удавалось идеализировать его образ, не допуская и мысли о существовании в нём малейших изъянов, а теперь мой темнокрылый ангел начал обретать человеческие черты… Я тихо посмеялся над собой. Мы с Асато-сан, похоже, оба остались детьми, каждый по-своему.

— Что ж, — усмехнулся я. — Тоже выход, до определённой степени эффективный. А мне сарказм заменяет спиртное. Им можно отравить всё население Канто, но я пользуюсь ядом для лечения пациентов, вводя его внутривенно в микродозах. В этом и заключается моё ноу-хау, обеспечивающее высокий процент выздоровления больных.

Цузуки заулыбался, но вдруг стал предельно серьёзен.

— Расскажи про амулет, — попросил он. — Ты ведь обещал.

И я поведал о том, как рубин попал ко мне в руки, рассказал о своих попытках выяснить информацию о талисмане и о встрече с ответственным секретарём Энма-Тё.

— Твой коллега готов был выкупить рубин за любую сумму. Я отказался. Тацуми-сан не вызвал у меня тогда доверия.

— Он предлагал за амулет любую сумму? — не поверил Цузуки.

— У тебя преданные друзья, Асато-сан.

Щёки моего хранителя залились краской.

— Даже не верится… Наш секретарь, педантично учитывающий каждую йену, — пробормотал он. — Но каким образом Тацуми тоже очутился здесь?

— Отправился следом за тобой на другой машине времени, по словам Ватари-сан. Правда, до некоторых пор никто из нас понятия не имел, что миров стало два, пока я вплотную не столкнулся с леди Эшфорд.

Имя Лилиан подействовало неожиданным образом. Асато-сан вскочил на ноги, едва не опрокинув стул.

— Эта женщина приходила к тебе?! Зачем?!

— Предложить взаимовыгодное сотрудничество, а на самом деле пыталась завладеть амулетом. Если уж говорить начистоту, я успел пообщаться с обеими прекрасными дамами. Здешняя Лилиан сохранила относительно адекватное восприятие реальности. Правда, она страдает ретроградной амнезией из-за действия Ока, и трудно сказать, что вытворит, когда к ней вернётся утраченная память. Я бы ей не доверял, как и её двойнику.

— Лилиан из моего мира носит на груди кинжал, называемый Демоническим Оком, — промолвил Асато.

— Так и есть, — подтвердил я.

— В рукояти кинжала — лунный камень, а в нём… — он стиснул зубы.

— Полагаю, душа лорда Артура, за чью свободу уплачено жизнями сотен людей, — закончил я фразу и пояснил. — Мой братец Саки возродился в другом мире в семье Эшфорд-сан и рассказал многое о лорде и его милейшей «супруге».

— Шидо Саки был воскрешён?!

— Эту заразу так просто не убьёшь. У него, как у кошки, девять жизней, — мрачно пошутил я. — К его перевоплощению приложила руку чета Эшфорд.

Так Асато-сан узнал историю Микако-сан, Рэндзи, книги О-кунинуси и замка Несотворённой Тьмы.

— Каково это — встретиться со своим вторым «я»? Что ты чувствовал? — заинтересовался он.

Я задумался.

— Лорд Артур воспринимался мной, как абсолютно посторонний человек, который, правда, откуда-то знает всю мою подноготную. Не слишком приятное, выворачивающее душу ощущение.

— Прости! — неожиданно выпалил Цузуки.

— За что? — искренне удивился я.

— Я рассчитывал навсегда стереть прошлое, а получилось — хуже некуда!

— Ты зря казнишь себя. Я вполне доволен судьбой.

— Но этих событий не должно было произойти! Я надеялся, что вы все начнёте жить иначе! А в итоге ты едва не погиб от руки этой ужасной женщины, Вселенная вот-вот развалится на части, Энма-Дай-О-сама продолжает строить планы по захвату власти на Земле, мой напарник в коме, а коллеги считают, будто я всех предал, сбежав неизвестно куда!

— Куросаки-кун здоров, — успокоил я его.

— Здоров?! — не поверил услышанному Цузуки.

— Проклятие снято. Я уничтожил его с помощью амулета, когда находился в Мэйфу твоего мира.

Глаза Асато-сан наполнились слезами.

— Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен, Кадзу-кун, — голос его задрожал и сорвался. — Я никогда этого не забуду.

По просьбе Цузуки я подробно рассказал, каким образом мне удалось снять проклятие. И поймал себя на том, что радуюсь вместе с ним.

Странно, Куросаки-кун из другого мира был мне до недавних пор глубоко безразличен, но вот я говорю сейчас о нём, и мне вроде не наплевать, что он поправился.

— А про Хисоку из этого мира ты что-нибудь знаешь?

Он с такой надеждой смотрел в мои глаза… Я не сумел притвориться, будто не в курсе.

— Парень попал в аварию вместе со своей кузиной Фудзивара Асахиной по дороге из Ниигаты в Токио. Я оперировал его полгода назад.

— Он выжил?!

— Если бы умер, я бы утратил самоуважение. Куросаки-кун выписался из клиники Дайго в марте и уехал с кузиной и её новорождённой малышкой в Харадзюку.

Эти подробности сообщила пару недель назад Чизу-тян во время одного из наших телефонных разговоров, вспомнив о том, что некогда я интересовался судьбой юноши. Про историю с кражей денег я решил не упоминать. По словам Чизу, Куросаки Нагарэ ещё в январе забрал заявление из полиции. Незачем понапрасну беспокоить Асато. Но внимание Цузуки привлекло другое.

— У Фудзивара-сан есть дочь?

— Да, Асахина родила ребёнка вскоре после автокатастрофы.

— А… кто отец?

Я пожал плечами, давая понять, что мне такие подробности неизвестны.

— Могу сказать лишь, что Асахина сбежала из дома, уже будучи беременной, и Куросаки-кун скрывался вместе с ней всё это время.

— Значит, в этом мире он не одинок, — с облегчением выдохнул Цузуки и добавил. — Я твой должник, Кадзу-кун.

— До августа девяносто девятого года? — уточнил я.

— До дня разрушения Вселенной, — улыбнулся он.

Я поймал себя на том, что его благодарность невероятно греет душу.

— А мой двойник? — осторожно поинтересовался Асато. — Ты встречал его?

— Уверен, что хочешь знать правду?

— Судя по всему, не произошло ничего хорошего.

— Точно.

— Всё равно скажи.

— Его душа принадлежит Оку с 1926 года. Он дух-хранитель Эшфорд-химэ.