— Вот в чём дело, — съязвил я. — А я-то ломал голову, почему мой брат столь ловок и неуязвим! А он просто заключил контракт с тёмными силами.

— Лорд Артур сделал то же самое, — поспешно сообщил Рэндзи.

— Неужели? Он тебе сам доложил или его дражайшая супруга призналась?

— Ни то, ни другое. Став старше, я начал понимать мысли и чувства людей, живших со мной под одной крышей. Так я и узнал, что лорд Артур — не муж Лилиан Эшфорд, а её дух-хранитель. Они изображают на людях мужа и жену, чтобы создать видимость обычной семьи. На самом деле их связывают узы контракта. Правда, некоторое время тому назад они действительно были любовниками, но потом их отношения прекратились по инициативе лорда Артура. Лилиан-сан до сих пор не может его простить.

— Значит, она заполучила душу моего двойника…

— Да. И я был нужен леди Эшфорд для каких-то целей, только не пойму, зачем. Она не просто так помогла возродить меня. Эта женщина ничего не делает без причины.

Верно подмечено. Лилиан Эшфорд шага не ступит без коварного плана.

Интересно, в день, когда два мира начнут объединяться, процесс пройдёт гладко лишь в случае, если Эшфорд-сан сумеет подчинить себе обе части Ока? Но тогда ей понадобится и моё сознание тоже. У неё уже есть сильный амулет и хранитель, однако двойник души-хранителя ей не подчиняется. Более того, он сам обзавёлся амулетом. На данный момент я для неё серьёзная помеха, и ей надо что-то делать. Убить либо подчинить себе. Пока она не преуспела ни в том, ни в другом, но ничто не мешает ей повторить попытку.

— Эшфорд-сан безжалостна и непреклонна, — голос Саки вернул меня к реальности. — Правда, к лорду Артуру она испытывала нечто вроде привязанности. И ещё отчасти ощущала свою вину перед ним.

— Она чувствовала себя виноватой? — изумился я. — И почему же?

— Лорд Артур был ей дорог, но ради какой-то цели Эшфорд-сан пришлось связать его контрактом и уничтожить его рассудок. Ведь Око необратимо влияет на разум того, с кем заключён договор. Оно дарит человеку силу, но меняет его сознание … Не знаю, как объяснить… Я всегда ненавидел семью Мураки, мечтал о мести, однако мысль об убийстве вызрела лишь впоследствии. Поначалу я просто наслаждался своей властью над братом. Он не мог победить меня, а гордость не позволяла ему признаться отцу в своей слабости. Кадзутака принял решение терпеть любые мои издевательства, лишь бы однажды выиграть сражение на мечах. Однако благодаря контракту с Оком, это было невозможно. А я пользовался этим и придумывал для него всё более изощрённые наказания. Я сам уже тогда понимал: что-то случилось с моим разумом. Я не способен был остановиться и питался, как вампир, чужой болью. Бессильная ненависть в глазах Кадзутаки доставляла мне невыразимое наслаждение. Чем больше мучился он, тем сильнейшее удовлетворение испытывал я. Не знаю, чего я добивался. Наверное, чтобы он валялся у меня в ногах и целовал мои стопы, умоляя о пощаде. Но брат был чертовски упрям. Никогда не плакал, не кричал, не звал на помощь. Ни единой живой душе не рассказал о моих выходках. И однажды в страстном желании увидеть его растоптанным и униженным я зашёл недопустимо далеко. Это случилось в дождливую ночь в запертом сарае …

— Можешь не пересказывать мерзкие подробности. Я знаю о случившемся, хотя со мной такого не происходило. Во сне я однажды увидел отголоски событий вашего мира. Думаю, именно с той ночи лорд Артур решил отомстить тебе. Смерть родителей лишь укрепила его в этом стремлении. И поверь, случись всё это со мной, я бы сделал то же самое.

Рэндзи вцепился ногтями в свои колени, заскрёб пальцами по ткани брюк, сминая её.

— Пойми, — бормотал он, — я потерял мать. Меня поселили в доме отца лишь из милости! Я постоянно чувствовал себя лишним. А потом однажды подслушал, как Мураки-сама сказал своей жене, что по завещанию главой семьи станет Кадзутака, а мне не достанется ничего, кроме весьма скромной денежной суммы. Он обещал дать их законному сыну самое лучшее образование, а после окончания университета отправить Кадзутаку на стажировку в Европу. Как возможно было спокойно перенести такое? Да, отец предъявлял повышенные требования к Кадзутаке, но он взамен отдавал ему всё. А кем был я? Жалким сиротой? Возможно, моя ненависть усилилась из-за действия Ока, а, может, амулет просто высвободил мои скрытые стремления, но мне с каждым днём всё сильнее хотелось уничтожить этого мальчишку и всю его семью. Расколоть на части, как дурацких фарфоровых кукол госпожи Мураки!

— Тебе это в итоге удалось, — невозмутимо отметил я. — Более того, ты создал эффект домино. От руки лорда Артура впоследствии погибло множество людей. У тебя есть полное право гордиться собой.

— Я был чудовищем и породил чудовище…

— Не могу не согласиться.

Микако сидела неподвижно на другом конце скамейки, и я отметил, что она беззвучно плачет. Рэндзи помолчал, а потом задал вопрос, которого я ждал.

— В твоём мире Шидо Саки был другим?

— О нет. Абсолютно таким же. Мою спину так же резали, прижигали сигаретами и пылающими ветками деревьев, и я частенько ночевал в сарае связанным без еды и воды, когда родителей не было дома. А слугам рассказывались сказки о том, что я занимаюсь медитативными практиками, запершись в комнате, и меня нельзя беспокоить и даже шуметь возле моей двери.

— Тогда почему ты не стал похож на лорда Артура?

— Повезло.

— Мама Микако отказалась рассказывать подробно. Я понял лишь одно — кто-то пришёл к тебе и изменил твою судьбу.

— Я не прибавлю ни слова к сказанному. Даже не мечтай, — и после короткой паузы спросил. — Что ещё ты мне собирался сказать об Эшфорд-сан?

Рэндзи помолчал и вдруг скороговоркой выпалил:

— Я некогда любил эту женщину.

— О, наша «чёрная вдова» способна внушать любовь?

— Она очень красива.

— Кобры и тайпаны тоже по-своему прекрасны.

Рэндзи проигнорировал моё замечание, продолжая рассказ.

— Я преклонялся перед ней, но при этом для неё оставался обычным мальчишкой. Она постоянно спрашивала только о моём брате, когда мы с ней встречались. Меня это невероятно злило!

— И что это были за вопросы? — заинтересовался я.

— Разные. О том, что Кадзутака любит и ненавидит, чего боится, от чего приходит в бешенство. Создавалось впечатление, будто ей не было никакого дела конкретно до меня. Только мой брат занимал её мысли. Я не понимал этого. В моих глазах Кадзутака был полным ничтожеством. Что моя королева нашла в нём?! Наверное, отчасти ещё и её интерес к нему заставил меня, в конце концов, пожелать смерти Кадзутаке. Но прежде я собирался уничтожить его двуличных родителей, собиравшихся оставить меня без гроша в кармане. Я признался леди Эшфорд в своих намерениях. Она усмехнулась, потрепала меня по щеке и назвала хорошим мальчиком.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы восстановить дыхание.

Выходит, эта женщина отлично знала, что Саки собирается совершить и не остановила его? Более того, поддержала преступное намерение?

— Она сказала, — добавил Рэндзи, — что сумеет переделать завещание отца в мою пользу, и никто не отличит его от настоящего и не вспомнит, что когда-то существовало другое. Я поверил ей. Она действительно умела многое.

Амулет никак не реагировал на слова Саки. Похоже, парень не лгал.

— Кажется, — пробормотал я, — теперь демонам остаётся только удавиться с досады. После рождения Лилиан Эшфорд им больше нечего делать на Земле.

Рэн-кун грустно усмехнулся.

— Я тоже теперь демон. Но, увы, удавиться не получится. Уже пробовал. Вены вскрывал, с крыши прыгал, снотворное глотал. Бесполезно.

— Незавидная у тебя участь, — согласился я. — Вернулся с того света, чтобы попасть в настоящий ад. Кстати, ты помнишь что-то о своём посмертном существовании?

Рэндзи отрицательно покачал головой.

— Наверное, память о тех событиях стирается после возвращения в мир живых. Я не помню ничего. И если бы Эшфорд-сан не вернула мне память о моей прежней жизни, сохранённую внутри Ока, я бы вообще забыл всё. Но лорд Артур поставил блок на эти воспоминания, когда я ещё был младенцем.