Не люблю такие моменты. Терпеть их не могу. Это всё равно, что сообщать кому-то о потере близкого, но лучше вся правда, чем попытки как-то её сгладить, отсрочить, разделить на части и сообщить постепенно. Ватари неуверенно посмотрел в мою сторону, будто спрашивая: «Рассказывать?» Я кивнул. А разве был смысл оттягивать неизбежное? Этот смышлёный паренёк в кратчайшие сроки докопался бы до истины.

Куросаки-кун слушал коллегу с непроницаемым лицом.

Он узнал о перемещении Асато-сан в прошлое, о том, что побочным эффектом использования машины времени стало расщепление мира на две альтернативные ветви, об амулете синигами, о том, что только в день Апокалипсиса возможно будет освободить душу его напарника из кристалла. Я поклялся, что приложу все силы, чтобы Асато-сан остался цел и невредим. Хисока не говорил ни слова, когда Микако поведала ему о книге О-кунинуси, о своём сыне, о замке Несотворённой Тьмы, о том, как мы оба попали в Генсокай, а затем в Мэйфу. Когда мы закончили говорить, Хисока повернулся к Ватари и тихо спросил:

— Могу я вернуться к себе?

— Разумеется… Если тебе что-то понадобится, ты говори!

— Скажу. Спасибо, что не стали скрывать правду. Я вам благодарен.

Кажется, Ватари и Микако были ошарашены происшедшим. Они явно ждали иной реакции от юноши. Но мне-то было известно: то, чего они ждут, ещё впереди.

Бедный мальчик. Надеюсь, он вскоре выплеснет эмоции. Этот нарыв должен вскрыться в ближайшее время, ибо он слишком болезненный. Мальчику надо вытерпеть и пережить своё отчаяние.

Хисока вышел за дверь.

Ватари и Микако переглянулись и тяжело выдохнули. Я ждал. И в этот миг из коридора раздался надрывный, оглушающий вопль.

— Он ещё не до конца осознал тот факт, что Цузуки больше нет рядом, — Ватари умолк и упёрся ладонями в край стола. — Попросил, чтобы я оставил его в покое. Никого не хочет видеть. Не представляю, что делать дальше.

— Асато-сан был для него больше, чем просто напарником?

— Полагаю, да, — со вздохом отозвался Ватари. — Мы не пытались лезть в их отношения и что-то спрашивать. Но, судя по всему, они любили друг друга. Очень.

Последняя фраза больно царапнула сердце. Да что со мной? Наверное, я не привык делиться тем, что считаю своим, а Асато-сан я неосознанно начал считать принадлежащим исключительно мне, словно он неотъемлемая часть амулета.

Эгоизм, однако. Надо срочно пересматривать свои взгляды. В конце концов, не могло же быть такого, чтобы мой спаситель, проживший на этом свете столько лет, никогда не имел сердечных привязанностей? И потом рано или поздно мне придётся расстаться с ним. Я ведь сам решил освободить его. Миры объединятся, Асато-сан вернётся к обычной жизни, да и я…

Сигарета, догорев до фильтра, ощутимо обожгла палец, и я с досадой затушил её, яростно ткнув в пепельницу.

— Вам бы выспаться, — Ватари присел на стул рядом со мной. — Вы устали.

— Просто имела место бурная встреча Нового года. Бывает.

Мы сидели в лаборатории Ватари, и я курил практически без перерыва.

Часы показывали половину третьего ночи. Каэдэ-сан полчаса назад вернулась в Дарем. Ватари-сан подарил ей свой старый мобильный, внеся свой нынешний номер в её список контактов.

«Вызывай подмогу в случае внезапного нападения лордов-вурдалаков и леди-демонов», — широко улыбнулся он, отдавая телефон Микако.

Он ещё мог шутить… Уж не знаю, каким чудом, но посещение Микако-сан и моё присутствие ему пока ещё удавалось скрывать от начальства.

— Я хочу сам разобраться в происходящем, потому и просил бон и Вакабу-тян ничего не рассказывать остальным. Пусть потом из меня шеф слепит нигири, но это произойдёт через несколько дней. Да не привыкать! Из-за той истории с машиной времени тоже столько шума было! А уж после исчезновения Тацуми-сан, я думал, Энма-Дай-О-сама меня пустит в расход. Это повелитель Мэйфу, — пояснил Ватари, заметив мой вопросительный взгляд.

— Начальство изволило впасть в гнев? — с усмешкой уточнил я, зажигая новую сигарету.

Пачка, открытая три с половиной часа назад, заканчивалась. Слишком много. Но лучше курить, чем медленно сходить с ума.

— Не то слово. Я уже приготовился к процедуре аннигиляции, но Энма-Дай-О-сама всего лишь вызвал меня к себе и приказал изыскать способы вернуть Цузуки и Тацуми обратно. Он не понимал одного: не всё так просто. Первую версию машины времени я рассматривал как прототип, но с ней проблем не возникло, за исключением одной: в день, когда Цузуки задействовал её на полную мощность, она самоуничтожилась, оставив после себя чип памяти с данными о том, куда отправился Цузуки. Во второй раз в июне одна тысяча девятьсот девяносто девятого года я построил полноценный, как мне казалось, аппарат, но машина времени отказалась работать. Она постоянно выдавала сообщение, что «коэффициент вмешательства в пространственно-временной континуум превышен». Господин Энма готов был превратить меня в пепел и развеять по ветру. Впрочем, не только он… Из Дворца Свечей на мою голову лился ежедневный поток проклятий от Хакушаку-сама.

— А это кто?

— Хранитель записей о жизни и смерти людей.

— Он не легенда?

— Нет, Граф действительно существует. И Цузуки был для него… В общем, сложно сказать, как он относился к Цузуки, однако после исчезновения Асато-кун Граф полгода не желал никого видеть, не выходил из дворца и не проводил маскарадов. Говорят, в сердцах переколотил все сервизы в своей шикарной столовой. А я, по словам дворецкого Ватсона, стал злейшим врагом Его Светлости. Но что я мог сделать? Я перерыл ворох научной литературы и весь секретный архив Мэйфу, теперь уже с высочайшего соизволения Энмы-Дай-О-сама, но так и не понял, в чём проблема с машиной времени. Через пару лет страсти утихли, однако в мире начали происходить странные события. До нас доходили слухи о том, что многие люди стали страдать провалами памяти, а другие, наоборот, вспоминали то, чего с ними никогда не происходило. С каждым годом таких случаев фиксировалось всё больше. Не только в Генсокай, но и в мире людей периодически возникали «червоточины», и люди бесследно пропадали в них. Всё это заставляло меня заподозрить, что именно случай с перемещением Цузуки стал причиной этих событий. Тогда я решил построить приемлемую теорию о том, что могло бы происходить с миром при использовании машины времени. И вскоре понял: любой подобный аппарат действует одинаковым, но весьма парадоксальным образом. Если с его помощью путешествовать в будущее, он задерживает живое существо в пространстве между мирами, а потом выбрасывает вперёд по временной линии в ту дату, куда путешественник собирался попасть. Однако если кто-то соберётся попасть в прошлое, то энергия перемещения, идущая против общего потока времени, расщепит мир пополам. Первый мир, который человек покинул, останется прежним, а второй начнёт своё существование с той точки, в которую субъект переместился. Так Вселенная защищает себя от парадоксов. К тому же, между двумя мирами возникнет межвременная асинхронность. То есть, миры не будут в полном смысле слова параллельны друг другу. Первый мир начнёт быстрее стремиться в будущее, чем второй, хотя для жителей каждого из миров эта асинхронность не будет заметна. Если же кто-то ещё пожелает переместиться в прошлое, при том условии, что мир уже один раз был расщеплён, путешественник не сможет уйти во временную точку раньше той, что образовалась при расщеплении миров. Оба мира получаются не столько параллельными, сколько «закольцованными» друг на друга, существующими в некой замкнутой петле, выпавшей из контекста исходного мира, у которого фактически отсутствует единое будущее. Следовательно, две «ветви» Вселенной будут пытаться снова слиться в новой точке. И если им это так и не удастся, они разрушатся. Лопнут, словно мыльный пузырь.

— И как, по-вашему, возможно осуществить объединение двух миров в один, если на данный момент там живут двойники каждого из нас с абсолютно разными судьбами?