Решив для себя заранее, как правильно поступить в каждом из случаев, аматья Ракшас отправился в сад, едва сумерки спустились на землю. Однако стоило ему раздвинуть густые виноградные листья и очутиться внутри, как он испуганно отпрянул. Перед ним высился могучерукий кшатрий со смуглой кожей, густыми чёрными локонами и блестящими тёмно-карими глазами. В доспехах воина, словно в отполированном серебре, отражалось сияние трёх небольших лампад, зажжённых внутри беседки. Мужчина был почти на голову выше Ракшаса и невероятно хорош собой.

— Ты кто? — осипшим голосом спросил аматья.

— Я из личной охраны самраджа Дхана Нанда. Меня зовут Ишвар.

— Проваливай! Эта беседка занята.

— Ну да, вами и мной.

— Ты глуп или притворяешься? Убирайся. Это приказ первого министра.

«Вот же незадача! Того гляди придёт моя тайная возлюбленная, а тут этот проклятый Ишвар торчит, бхут его побери», — гневно подумал аматья.

Внезапно вместо того, чтобы уйти, мужчина начал снимать доспехи. Под ними не оказалось совершенно ничего, если не считать смехотворно узкой полоски белой ткани, которую и дхоти-то называть было неприлично. Ткань упала на скамью, пугающе близко к горящей лампаде.

— Ты что делаешь? — опешил Ракшас, наблюдая за действиями безумного кшатрия.

— Исполняю обещанное. Готовлюсь принадлежать вам всецело, — и Ишвар страстно посмотрел на Ракшаса. — Уж истомился весь в ожидании!

Влюблённый и абсолютно нагой кшатрий с блестящей кожей, умащённой какими-то снадобьями, благоухающий хвоей кипариса и ароматом сандала, был невероятно прекрасен. Его тело могло бы стать объектом воздыханий прелестной дэви. Или с него смело можно было бы лепить скульптуру Шивы.

И вот тогда Ракшас, в полной мере осознав случившееся, заорал срывающимся голосом, начисто забыв о мерах предосторожности:

— Ты что ли написал записку?!

— Я, — честно признался Ишвар.

— Вон!!! — багровея, завопил первый министр. — Пошёл вон и чтобы больше я тебя никогда не видел!!! А я-то гадал: вдова или девица?! А тут — царский охранник!!! Убирайся!!!

— Неужели я вам настолько отвратителен? — лицо Иштара выглядело невероятно несчастным. — Я же всё честно написал. Думал, и вы такой же, раз не женаты до сих пор… И вы всё-таки пришли, не отказали мне.

— Ты не указал своё имя, идиот!!! Я думал, меня ждёт женщина! А не женат я по той причине, что служу самраджу Магадхи! Моя преданность стране и Величайшему выше личной жизни! А тебе семью заводить пора! Сколько лет? — немного отдышавшись, уже спокойнее поинтересовался Ракшас.

— Тридцать два.

— Срочно жениться! — вынес свой вердикт аматья. — Завтра утром начинай искать невесту, а я проведу для тебя брачный ритуал, как только ты её найдёшь. Даю сроку на исправление своей греховной жизни одну луну. Как только жена появится, вся глупость мигом из тебя выветрится! А если снова придёшь ко мне со своими признаниями — голову снесу, ясно?

Ишвар печально посмотрел на Ракшаса, подобрал доспехи и дхоти, задул лампады и вышел из беседки, ни слова аматье не сказав. Когда он скрылся в темноте среди деревьев, у Ракшаса больно защемило сердце, но он убедил себя не переживать.

— Всё будет хорошо, — прошептал он, встряхиваясь. — Этот парень женится и излечится от своих нелепых фантазий. Он точно не третьего пола. Вон какие плечи! Да и лингам что надо. Просто грех с моей стороны тратить такую мощь на бесплодные отношения или использовать, как евнуха, того, кто обязан быть мужем. Себя не прощу, если по моей вине какая-нибудь праведная дэви не получит здоровых детей от красивого супруга. Да и самрадж меня казнит, если узнает, что я совратил его охранника. И будет прав!

Но почему-то аматью преследовало ощущение, что несмотря на своё идеальное знание шастр и великолепное понимание дхармы, он совершил грубейшую ошибку.

— Вот так всё и случилось, — закончил Ракшас свой рассказ. — С того дня я его не видел.

— А хотелось бы? — серьёзно поинтересовался Бхадрасал.

— Мало ли, чего я хочу! — вспылил первый советник. — Есть понятие о правильном и неправильном. Красивый молодой мужчина должен желать женщину, иметь семью и детей, а не отдаваться тайком по ночам другому мужчине в беседке! Этому Ишвару просто блажь в голову затесалась. Или он пришёл, имея намерение поиздеваться надо мной. В любом случае я правильно сделал, что его прогнал. Я первый брамин в Магадхе. Я не имею права творить неправедность. Любой мой грех бросит тень на моего царя, а этого я точно допустить не могу!

— Мне кажется, у самраджа и Чандрагупты такой трудности не возникает, — Бхадрасал уже успокоился и снова всем сердцем и душой перешёл на сторону любимого молочного брата. — Они оба знают, чего сами хотят, и им безразлично, что по этому поводу советуют священные писания, или на кого падёт тень их греха… Да и в целом, если подумать, на кого эта тень вообще может упасть?

Ракшас мрачно молчал.

— Картикея, вам же любопытно посмотреть, что значит «всецело принадлежать»? — весьма фамильярно подмигнул аматье Бхадрасал. — Конечно, вы сами от подобного отказались, но любопытство-то гложет?

— Заткнись, — прошипел аматья. — Не то и тебе башку снесу! Доиграешься.

— Так мы недолго, — зашептал Бхадрасал, склоняясь к уху первого министра. — Просто взглянем — и назад.

— Для этого нам придётся следить за Величайшим, — буркнул аматья. — Я не опущусь до такого. Это низко.

— А за Чандрагуптой следить не низко? — с надеждой вопросил Бхадрасал.

— Нет, но я не стану и этого делать. Пусть самрадж поступает, как считает нужным. Я не имею права унижать его слежкой.

— Как пожелаете, — Бхадрасал широко усмехнулся. — Если что, имейте в виду: мой человек уже тайно следит по моему приказу за Чандрагуптой и сообщает обо всех передвижениях этого наглого мальчишки. Когда наступит темнота, я буду в точности знать, куда он направился. И, предупреждаю, аматья: я непременно пойду за ним! Я никогда не видел вашу загадочную «айони» в лицо, но хочу познать хотя бы посредством самраджа и Чандрагупты, что это за диво такое, пока меня не положили на погребальный костёр. А то так и помру несведущим!

Ракшас, выпучив глаза, уставился на ухмыляющегося Бхадрасала, не находя ни единого слова для достойного ответа.

====== 4. Ночь откровений ======

— Мне это совершенно не интересно, — бормотал себе под нос Ракшас, меряя шагами покои Бхадрасала, пока молодой генерал с ехидной усмешкой наблюдал за мечущимся взад-вперёд первым министром. — Такая ужасная адхарма… Нет-нет! Я ухожу. Глаза мои навек закроются, если я увижу Величайшего, ублажающего Чандрагупту в саду под кустами! Ну, или в тайной нише за занавеской. Мне не вынести такого зрелища.

— Так и уходите, аматья, сам справлюсь, — хмыкнул Бхадрасал. — Мои глаза так точно не закроются. Наоборот, будут следить с огромным вниманием за происходящим!

— Тебя ж прибьют, адхармик, если Величайший вдруг обернётся и обнаружит тебя поблизости в сладкий миг любви с этим… — раздался громкий зубовный скрежет, а затем злобное шипение, — проклятым мальчишкой! Тебя проткнут мечом.

— А вам жалко? — весело спросил Бхадрасал, ничуть не испугавшись предсказаний Ракшаса о наиболее мрачном повороте событий.

— Да привык я к тебе, — буркнул Ракшас. — С новым главнокомандующим, если тебя прикончат, неизвестно, найду ли общий язык? А дэви Дайму кто утешит, если она лишится сына? Не ходил бы ты…

Ракшас умоляюще посмотрел на Бхадрасала, и последний действительно на миг призадумался, стоит ли удовлетворение любопытства такого огромного риска? Однако в этот момент занавесь зашевелилась, приподнялась, и из глубин потайного хода появился взмыленный, запыхавшийся парнишка лет тринадцати, лохматый и чумазый.

— Докладывай! — быстро метнулся к нему Бхадрасал. — Живо!

— Чандра пошёл молиться, — шмыгнув носом, затараторил юный шпион, кланяясь Ракшасу и Бхадрасалу и опуская глаза долу. — Взял поднос с лепестками и лампадой, надел праздничные одеяния и отправился к царской статуе — той, которая во дворе. Сейчас он поклоняется там, словно в храме.