Заплаканная Син вернулась через час. Она уселась под яблоней и, подтянув к себе колени, упёрлась в них подбородком.

«Не буду подходить. Не буду, — уговаривал себя Рэй. — Она лжёт. Она не человек».

Но внезапно он вспомнил ее узкие плечи, лиловый синяк на ноге, то, как она хромала, ведя его по извилистым подземным коридорам, и что-то странное шевельнулось у мальчишки в груди. Тепло и нежность, неведомые ему ранее. Удивляясь себе, он встал и приблизился к Син.

Сел с ней рядом, стараясь, правда, не оказаться чересчур близко.

— Ты сильно переживаешь о Тари? — сочувственно спросил Рэй, стараясь игнорировать мрачные взгляды, бросаемые на него Тсубасой.

В глазах того легко читалось только одно слово: «Предатель».

Рэй сам не мог понять, что с ним случилось. Он не хотел утешать Син, но почему-то вопреки тому, что собирался делать, творил прямо противоположное.

— Тари спасла меня, — неожиданно призналась девочка, плотнее сдвигая колени и глубже зарываясь в них лицом.

— Что? — ахнул Рэй. — Спасла тебя?

— Да. Ее забрали, а меня нет.

— Кто забрал?

Пауза. Рэй понял, что девочка не собирается отвечать, но сейчас настал момент, когда она могла под влиянием эмоций выболтать нечто очень важное, поэтому он весь превратился в слух. И оказался прав.

— Рэй… Скажи, в мире людей… страшно жить?

— Ты о чем?

— Люди ненавидят друг друга, убивают, причиняют боль. Разве вам не страшно отправляться в такой мир?

— Но у нас есть любовь, бескорыстная дружба и самопожертвование.

Син посмотрела на него с выражением, полным надежды.

— Значит, одно искупает другое?

— Нет, — честно признался Рэй. — Просто… несмотря на все ошибки, совершенные в прошлой жизни, я не хочу искать другого мира, кроме прежнего.

— Почему?

— Я там встретил друга, который спас мне больше, чем жизнь. Он спас мою душу.

Сказав это, Рэй заглянул глубже в глаза Син и вдруг заметил яркое изумрудно-зелёное пламя, разгоравшееся вокруг радужки. Оно восхищало, притягивало, гипнотизировало. Ласкало и согревало что-то внутри него.

Рэй вздрогнул и неожиданно для себя положил ладонь поверх пальцев девочки. Он неотрывно глядел ей в лицо, всё сильнее восторгаясь ее нечеловеческой красотой.

— Обещай пойти в мир людей со мной, защищать и любить только меня. Обещай, — прошептала Син, склоняясь к Рэю, ее губы почти касались губ мальчишки.

Он готов уже был ответить абсолютным и окончательным согласием, но внезапно чей-то хрипловатый голос разрушил канву наваждения, задав совершенно неуместный вопрос:

— Приятель, ты случайно не помнишь, чему равен квадрат гипотенузы?

— Сумме квадратов катетов, — машинально отозвался Рэй, замерев в опасной близости от губ девочки.

— А тангенс угла в тридцать семь градусов?

— Дай подумать, — Рэй немного отодвинулся от Син, морща лоб и почёсывая макушку. — Ноль целых семьсот пятьдесят четыре тысячных… Или тебе нужен результат, округленный до четырех знаков? Стоп! Какие тангенсы?! — возмутился Рэй, оборачиваясь.

Возле него стоял, засунув руки в карманы джинсов, Тсубаса. Лицо его было непроницаемо.

— Чего тебе?! — вскочила на ноги Син. — Сиди со своей стороны дерева, нечего к нам соваться!

— А я помешал? Извините. Просто меня посетили разные мысли, и я решил спросить у Рэя…

— Насчет тангенсов? — зашипела на него Син. — Зачем ты вообще влез в наш разговор? Даже если твой друг чем-то тебе обязан, это не означает, что у тебя есть право шпионить за его личной жизнью!

«Прям как Миса! — восхитился Рэй. — Ту тоже бесило постоянное присутствие Рюдзаки. Бедняжка. Я же не мог объяснить ей, что он и есть тот детектив, который подозревает меня в причастности к убийствам, потому и приковал к себе наручниками, чтобы иметь возможность наблюдать за мной двадцать четыре часа в сутки».

— Ладно преувеличивать, — рассмеялся Рэй. — Какая у нас личная жизнь?

— Как это — «какая»? Ты же дал слово быть моим рыцарем. Или я ошибаюсь? — повернулась к нему Син, упёрев руки в бока.

— А, может, я хочу стать твоим рыцарем? Вместо Рэя? — огорошил её вопросом Тсубаса, склонив голову набок.

— Ты? — презрительно спросила Син, смерив мальчишку высокомерным взглядом. — После того, как обвинил меня во лжи?

— Я не обвинял. Просто спросил. А ты разревелась и убежала. Так как насчёт того, чтобы мне вместо Рэя стать твоим парнем?

— Мой парень должен быть сильным, умным и красивым, — категорично заявила Син. — Ты не подходишь.

— И по какому из трех пунктов?

— По всем трём.

— Правда? — изумился Тсубаса, приподнимая брови.

Потом наклонился к земле, поднял из песка тонкую веточку и быстро набросал на расчищенном месте задачу на перемножение двух матриц.

— Тебе это знакомо? — отложив палочку в сторону, спросил он, посмотрев на Син из-под насупленных бровей.

— Само собой. Очень лёгкая задача.

Она подняла веточку и буквально за пару минут выполнила умножение.

— Хорошо, — Тсубаса взял у нее из рук свою импровизированную ручку и написал уравнение на построение тела вращения в трехмерной системе координат.

Девчонка начала усердно черкать что-то в песке и вскоре гордо объявила:

— Можешь сколько угодно злиться, но там всё правильно.

Тсубаса мрачно изучал безупречно выполненный чертёж. Потом с отчаянием взглянул на Рэя. Тот пожал плечами и с нескрываемым восхищением посмотрел в сторону Син. Этот восторженный взгляд причинил Тсубасе ощутимую боль.

— Теперь моя очередь задачи придумывать, — заявила Син, потирая руки. — Раз уж ты сам начал — берегись!

И она быстро изобразила непонятную схему, стерев условия предыдущей задачи.

— Чтоб вы знали, — важно объявила Син, — это простейший контур магического преобразования, но он не завершён. Кто из вас закончит?

— Контур чего? — выставил вперед ухо Тсубаса, явно издеваясь. — Какого еще магического преобразования?

— Показа-ать? — нараспев протянула Син, и в ее голосе прозвучала гордость.

— Покажи нам, необразованным, — попросил Тсубаса с едва приметной ехидцей.

Рэй молчал, с интересом наблюдая за их перепалкой.

Тогда Син согнула колени, села на пятки, закрыла глаза, сложила перед собой руки и начала петь. Ее голос был поразительно чист и звонок, он разливался повсюду, наподобие аромата весенних цветов. Чарующий звук оплетал воздух, выдавливая из него серебристые крошечные капельки. Рэй глядел и не мог оторваться. Он краем глаза заметил, как вытянулось лицо Тсубасы. Не открывая глаз, девочка дотронулась пальцем до ближайшей капельки и повела рукой вправо, вверх, вниз, влево, в сторону. За ее пальцем, словно прилипшая к нему, тянулась блестящая тонкая нить. Движения руки Син ускорялись, мальчишки не могли поверить, что возможно так быстро совершать взмахи пальцами. Контур усложнялся, становился более и более запутанным, пока вдруг не вспыхнул всеми цветами радуги, и к ногам мальчишек не упала благоухающая алая роза.

— Всё, — выдохнула Син. — Это настоящий цветок, потому процесс затянулся. Иллюзии создавать намного проще.

Не веря себе, Тсубаса наклонился и поднял с песка розу с лепестками, еще влажными от росы.

— Как ты это сделала? — спросил Рэй, наблюдая за своим изумлённым до глубины души приятелем.

— Вообще-то я выпендривалась, — призналась вдруг Син, смутившись. — Создать цветок, особенно в таком месте и в моём нынешнем состоянии, непросто. Твой друг меня очень возмутил, пытаясь доказать, что я глупее его. Я не люблю такого, вот и разозлилась. Поэтому извините, — она поднялась в полный рост, и ребята тоже невольно встали на ноги следом за ней. — Наше знакомство началось не очень удачно. Постараюсь быть более вежливой, — и она церемонно поклонилась. — Но вот с ним, — девочка яростно указала на Тсубасу, — у меня явная несовместимость! Поэтому, Рэй, очень тебя прошу, пусть он держится от меня подальше, а то я… разозлюсь совсем и точно с ним что-нибудь нехорошее сотворю. Я ведь не только могу создавать новые предметы, но и уничтожать существующие!