— Не понимаю, о чём речь?! — резким тоном заявила она, подняв руку и привлекая к себе внимание. — Следует казнить всех, кто посмел вступиться за нахального юнца, включая его самого — и дело с концом! Кто кому отец, дочь или брат, кто тут сумасшедший, а кто — нет, не имеет решительно никакого значения!

— Согласен, — рассеянно кивнул король. — Всех зачинщиков — на эшафот, чтоб другим неповадно было. Стража! Приказываю арестовать…

Не успел он договорить, как внезапно раздался шум крыльев, и откуда-то сверху на сцену спустилась маленькая жёлтая уточка. Бесстрашно встав у ног Факира, она раскинула крылья в стороны, закрывая юношу собой.

— Ахиру!!! — Пике и Факир закричали одновременно, бросаясь к ней.

Факир успел первым, и Ахиру оказалась в его объятиях.

— Глупая, зачем ты прилетела? Я же просил сидеть тихо и ждать, когда всё решится. А если тебя обидят?

— Кря-яя?! — громко отозвалась Ахиру, прижимаясь к его груди. — Кря!

«Разве я могла оставить тебя одного перед лицом опасности?! Никогда», — говорила она, только взволнованный Факир сейчас совсем не понимал её.

Король, королева, принц и все остальные жители города с изумлением взирали на чересчур умную утку, должно быть, дрессированную, но ничего не говорили.

— Тогда и меня вам придётся казнить, Ваше Величество, — внезапно выступила вперёд Пике, — потому что я тоже хочу, чтобы желание Факира-семпай исполнилось! Не нужно мне обучение в столице! Я умоляю об одном: помогите Факиру-семпай спасти мою подругу и вернуть ей нормальную, человеческую жизнь, а потом можете без колебаний отправить на эшафот и меня, если таково ваше наказание.

— Дочка, нет!!! — донёсся отчаянный крик незнакомых Факиру мужчины и женщины со стороны зрителей.

«Её родители», — понял Факир, только теперь с ужасом осознавая, что он наделал.

«Как же так? Я не должен был допустить, чтобы ещё кто-то пострадал! А теперь вместе со мной накажут и Харона, и Рейчел, и учителя, и Гретхен-сан, и даже Пике! А Ахиру?! Как выживет Ахиру, оставшись совсем одна? Кто позаботится о ней? Что же делать? Как спасти их всех?! Я опять сделал только хуже…»

Факир лихорадочно размышлял, отбрасывая разные варианты, но ответа на вопрос не находилось.

— Вы шестеро немедленно отправитесь в тюрьму, — голос короля был ледяным, слова падали на Факира, словно тяжёлые камни. — Вы обвиняетесь в государственной измене, открытом бунте против существующей власти и попытке узурпировать престол. Стража, окружите их и не дайте им сбежать!

Телохранители короля покорно исполнили приказ, разделившись на две группы и направив своё оружие на неподвижных Харона, Рейчел, Гретхен, Факира, Хонму-сенсея и Пике.

— Ты, — король указал пальцем на последнего оставшегося без дела охранника, — быстро разыщи и приведи сюда моего личного секретаря для составления смертного приговора.

Охранник вытянулся по струнке, торопливо спрыгнул с возвышения и буквально через пару минут вернулся, ведя за собой высокого мужчину лет пятидесяти с благородной внешностью. Только волосы королевского секретаря были совершенно белы, без единой тёмной пряди, словно у древнего старика. Он нёс в руках свёрнутый пергамент, гусиное перо и чернильницу.

Кто-то из горожан, увидев его, сдавленно вскрикнул, но тут же зажал себе рот рукой.

Король приказал охраннику освободить для секретаря ближайшую лавку в первом ряду. Седовласый уселся на свободное место, развернул свой пергамент, обмакнул перо в чернильницу, приготовившись писать. Король открыл рот, собираясь диктовать смертный приговор, но невольно замер, увидев, как один из жителей города вдруг поднялся с места, подошёл к Рейчел и встал рядом с ней.

— Я тоже зачинщик и вольнодумец, — спокойно объявил Ганс. — Казните и меня.

— Нет!!! — Рейчел отчаянно вцепилась в руку мужа. — Ганс, зачем ты это сделал?!

— Мне не нужна жизнь без тебя. Если король желает твоей смерти, пусть убьёт и меня заодно.

— И нас, — отец и мать Пике вышли и встали бок о бок у подножия сцены. — Зачем нам жить, потеряв нашу дочь?

— Мама, папа, не надо!!! — Пике разрыдалась. — Я не хочу, чтобы и вы пострадали!

— Нет, дочка. Как этот смелый мужчина не хочет жить без жены, как приёмный отец твоего друга не собирается жить без своего сына, так и мы не останемся в этом мире, если нашей дочери здесь не будет!

Король и королева пришли в сильное замешательство. Они переглядывались, но не знали, как реагировать на происходящее. Такого поворота событий они не ожидали.

— Отец, — внезапно заговорил молчавший до сих пор принц Мартин, — простите моё вмешательство, но, кажется, мы сейчас поступаем неправильно. Дерзость, безусловно, должна быть наказана, но не такой ценой! Вы же видите, нам теперь придётся казнить невиновных. Разве это укрепит доверие людей к нам?

— Его Высочество прав, — послышался голос Элен, в её интонациях не было слышно ни малейшего страха. — Казнив невинных, вам не вызвать ни любви, ни уважения к себе. Это будет непоправимой ошибкой.

Король резко обернулся и посмотрел на девушку.

— Кто ты такая, чтобы обсуждать мои приказы?! — глаза Его Величества метали молнии. — Я прикажу казнить и тебя вместе с остальными.

— Давайте, — насмешливо проговорила Элен. — Отсеките и мне голову, вы же так легко принимаете подобные решения! Печально видеть, что власть в этой стране держится исключительно на страхе. Я была о вашем государстве лучшего мнения.

— Да как ты… — у короля на секунду дар речи пропал. — Наглая девчонка! Стража!!! Схватить её!

— Отец, остановись!!! — закричал вдруг Мартин. — Не трогай её. Только не Элен!

— Почему?! — удивился король. — Ты будешь защищать эту бесстыжую после всего, что она осмелилась наговорить мне?!

— Буду, отец, — твёрдо ответил Мартин.

— Сын, опомнись! — растерялся Его Величество. — Девчонке, осмелившейся дерзить королевской семье и обсуждать наши приказы, место на эшафоте, как и остальным, ты не можешь отрицать этого!

— Отец, я не позволю тебе её тронуть, — Мартин спустился с возвышения и, приблизившись к девушке, крепко взял её за руку. — Элен-сан абсолютно права: власть не должна держаться на страхе. Давай, казни и меня. Ведь с твоей точки зрения, я теперь тоже бунтарь и вольнодумец?

Факир и остальные жители города в молчаливом шоке смотрели на происходящее, не веря глазам и ушам. Мартин-сама на стороне простого народа? Тот самый эгоистичный юноша, прежде не замечавший никого и ничего, кроме себя? Невероятно. Невозможно!

— Ура благороднейшему принцу Мартину!!! — крикнул вдруг кто-то из задних рядов, и этот крик подхватили ещё несколько голосов.

Послышались аплодисменты, редкие и робкие поначалу, но их постепенно становилось всё больше, пока вся площадь не присоединилась к аплодирующим… Тяжело дыша, король и королева широко распахнутыми глазами взирали то на своего сына, то на горожан. Они оба окончательно перестали понимать, что случилось в этом странном городе.

Обычные выступления по балету переросли вдруг в бунт, который король надеялся быстро подавить, но мятеж за считанные минуты внезапно переродился в опасное народное волнение. И остановить это даже угрозами смертной казни было теперь нельзя, ибо наследник престола по необъяснимой причине встал на сторону обвиняемых.

— Сын, что ты творишь? Зачем делаешь всё это?!

— Потому что… — начал Мартин и умолк, прислушиваясь.

Откуда-то издалека раздался стремительно приближающийся стук конских копыт. Через пару мгновений на городскую площадь вихрем влетел всадник, одетый в военную форму, на взмыленной лошади. Едва успев остановить и осадить вставшего на дыбы коня, мужчина спрыгнул на землю, упал ниц перед королём, затем снова поднялся на ноги и взволнованно заговорил:

— Ваше Величество! Я прошу прощения, что врываюсь так внезапно, но в столице критическая ситуация! Немедленно требуется ваше присутствие! Король западного государства только что объявил нам войну и двинул свои войска через границу.