Что теперь сделает уважаемый академик? Какой оплаты потребует за ключ? Или просто возьмёт и выставит вон наглеца, лазающего по чужим домам и вещам?

Неожиданно для Факира Бартоломос-сан молча полез в карман и достал оттуда золотые часы. Те самые. Заскрёб ногтем, пытаясь приподнять заднюю крышку. Она не поддавалась. Доктор протянул руку и взял со стола нож для разрезания бумаги.

Факир напряжённо наблюдал за новым хозяином часов, робко надеясь на чудо. Наконец, усилия доктора увенчались успехом. Крышка сухо щёлкнула, открывая свои недра.

— Но здесь ничего нет, — недоумённо пожал плечами Бартоломос-сан, поворачивая часы к Факиру.

— Как?! — тот вскочил на ноги. — Я точно знаю, ключ там был!

— Молодой человек, — доктор вздохнул и с искренним состраданием посмотрел на своего незадачливого гостя, — а вы уверены, что вам всё это не приснилось?

====== Глава 13. Атака котов ======

Гретхен внимательно выслушала рассказ Факира и сочувственно погладила юношу по плечу.

— Не расстраивайтесь. Если вы уверены, что ключ действительно находился в часах, то отсутствие искомого означает лишь одно: кто-то успел вытащить его раньше вас. Гадать над тем, кто это мог быть, не имеет смысла. И так всё очевидно.

— Да, безусловно. Я уже побывал у Нины и Карла-сан.

Факир сидел за столом, подперев обе щеки ладонями. Вид его был крайне удручённым.

— И каков результат? Никто, разумеется, не признался?

Факир кивнул.

— Хуже того, Нина сказала, что ей хватает одной ненормальной, которая требует с неё несуществующую дочь. Если теперь и я тоже начну её преследовать, она заплатит жандарму, чтобы тот круглосуточно охранял её дом. И как только кто-нибудь из нас снова придёт, последует арест.

Гретхен горько усмехнулась.

— В Нине я даже не сомневалась. Этот поступок вполне в её духе. А что с часовщиком?

— Карл-сан обвинил меня в краже страниц из его деловой книги, хотя, как вы знаете, это сделал кот. Но поскольку записи были нужны мне, можно сказать, виноват в случившемся всё-таки я. Надо бы вернуть украденное хозяину, но я не знаю, как это сделать. Карл-сан съест меня заживо, если я появлюсь у него снова. Он очень зол на меня.

— Отдайте страницы коту, когда он в следующий раз под окно заглянет, — невольно заулыбалась Гретхен. — Думаю, Ульрих найдёт способ отнести их и вернуться незамеченным.

— Вы назвали кота Ульрихом?! — изумился Факир.

— А почему нет? Хорошее имя, — Гретхен налила себе тёплого молока, положила туда ложку цветочного мёда, тщательно размешала и поднесла кружку к губам. — Он чем-то напоминает близкого друга моей покойной мамы, пропавшего, как многие другие, после моего возвращения. Забавный был человек. Тоже учил детей балету. Нанимался преподавателем в семьи к богатым гражданам и отдавал свои силы их чванливым, избалованным отпрыскам, терпя любые выходки и капризы. Но Ульриху-сан нравилась его работа, несмотря ни на что. Жил он одиноко, ухаживал за кучей кошек и часто говорил мне, когда я уже стала взрослой, будто со своими питомцами ладит гораздо лучше, чем с людьми. Искренне верил, что после смерти можно стать, кем пожелаешь. Я-то сама в такое никогда не верила, считая детской глупостью, но над его убеждениями мне не хотелось смеяться. Ульрих-сан мечтал стать в другой жизни котом. Большим и добрым, чтобы помогать всем нуждающимся. «Или, — сказал он как-то в шутку, — я стану котом-учителем. Буду преподавать балет в здешней Академии. Может, там у меня всё, наконец, сложится, и я встречу девушку или кошку своей мечты?»

Отставив в сторону свою чашку с чаем, Факир удивлённо внимал каждому слову Гретхен.

«Неужели это был Нэко-сенсей? — вертелось в голове у юноши. — По крайней мере, очень похоже!»

— Ульрих-сан был на семь лет старше моего мужа, — продолжала Гретхен, — но ни жены, ни детей у него так и не появилось. В личной жизни ему жутко не везло. Он постоянно влюблялся в красивых девушек, отнюдь не страдавших от недостатка поклонников, едва ли не с первого свидания делал им предложение руки и сердца, но, само собой, всё время получал отказы. Он очень болезненно переживал эти моменты. Потом проходило время, снова влюблялся, начинал надеяться, приглашал на свидание. И опять расстраивался, после чего, чтобы чем-то отвлечь себя, приносил домой очередного бездомного котёнка. Когда я уже влюбилась в Петера, но не знала, полюбят ли меня в ответ, Ульрих-сан часто шутил: «Если этот смазливый прохвост тебе взаимностью не ответит, я клятвенно обещаю на тебе жениться вместо него!» Но, конечно, я к Ульриху-сан не испытывала никогда романтических чувств. Я бы не пошла за него замуж, даже если бы с Петером ничего не сложилось, и Ульрих-сан отлично знал об этом. Несмотря на это, Катарину он обожал с рождения. Пытался научить её танцевать, как только она ходить начала. Может, потому у моей девочки и появилась вскоре тяга к балету? Кто знает… Ох, — молодая женщина встрепенулась, — кажется, я увлеклась. Вы извините, я вам надоела, наверное?

— Нет, что вы! — замахал руками Факир. — Очень интересно было слушать. Правда!

«А если наш серый кот действительно тот самый Ульрих-сан, о котором вспомнила Гретхен? Вдруг его давняя мечта оказалась сильнее даже магии Дроссельмейера? Поэтому он, перестав быть Нэко-сенсеем, до сих пор понимает человеческую речь, и, как обещал, помогает всем нуждающимся?»

— Как дела у Ахиру-сан? — внезапно сменила тему Гретхен. — Вы говорили, повязку с её крыла лекарь уже снял?

— Да, — Факир кивнул. — Ахиру уже не беспомощна, как раньше. Наступит весна, и она сможет без труда отправиться на прогулку по городу, куда захочет. Представляю, как ей надоело сидеть целую зиму в моей комнате!

Гретхен мелодично засмеялась.

— Полагаю, её совершенно не тяготит ваше общество. Наоборот, мне кажется, она рада, что живёт у вас.

Юноша почувствовал, как его щёки заливает краска.

— И не смущайтесь. Кто ещё сумел бы так хорошо позаботиться о ней?

— Только вот я никак не могу исполнить её мечту и вернуть ей человеческое тело, — со вздохом произнёс Факир. — Мне ничего не остаётся, как попытаться сломать шкатулку. Попрошу Аотоа помочь. Может, он придумает способ, как отбить крышку, не повредив содержимого?

— А если и это не поможет? Вдруг Дроссельмейер солгал, и на самом деле нет там ничего, что помогло бы вам? Дроссельмейер вполне мог исказить истину до неузнаваемости. Для него причинять страдания другим — это радость.

Факир на мгновение замер, поражённый этой мыслью. Он даже не знал, что ответить на такое предположение.

— Я просто хочу сказать, не отчаивайтесь даже тогда, слышите? — опять заговорила Гретхен. — Не прекращайте попыток! Может, я никогда не верну свою дочь, но я хочу, чтобы у вас с Ахиру-сан всё наладилось! Любым способом. Со шкатулкой или без неё!

Неожиданно для себя Факир крепко схватил руку молодой женщины и сжал её ладонь.

— Даже не думайте! Вы найдёте Катарину-сан! И у вас, и у меня всё получится! Обязательно!

Гретхен удивлённо распахнула глаза и невольно ответила на пожатие пальцев Факира.

— Обещаю. Я, как и вы, всегда буду верить!

Встречаться с Аотоа по поводу шкатулки не пришлось…

На следующий день Факира с первого же занятия вызвали к директору в кабинет. Такое случалось крайне редко. Обычно на приватную беседу «в красную комнату» отправляли только тех учеников, которые совершили нечто экстраординарное в плохом смысле этого слова, а подобное происходило не чаще одного раза в несколько лет. Академия славилась на всю страну своей образцовой дисциплиной. Совершенно ничего не понимая, юноша поднялся по лестнице на самый верхний этаж здания, гадая по пути, что такого ужасного мог натворить.

Неужели на него пожаловался Карл-сан или Нина? Нет, вряд ли. Если подумать, никто из них даже не догадывался, где учится Факир. Что же случилось?

В коридоре возле двери кабинета Факир столкнулся с торжествующей Бертильдой. Та сияла, словно недавно отчеканенная монетка. Такой широкой, зловредной улыбки Рыцарь давно ни у кого не наблюдал.