─ Привет! Привет! ─ махнул рукой. ─ Это я, у меня каникулы! ─ Думал, что если ему сейчас весело, то и все должны веселиться, и очень удивился, что его появление и тетка, и Пашка восприняли не так, как всегда. Да, такой пасмурной встречи он и не припомнит...
─ Проходи, Ваня, садись, ─ сказала тетка. ─ Лицо у нее желтое, усталое. А Пашка, как молча сидел на лавке, так и не сдвинулся. Обычно подскакивал с улыбкой, хлопал по плечу и ради хохмы предлагал померяться с ним силой, хотя и без того было ясно, что он старше на целых пять лет, рослее и сильнее своего двоюродного брата. Ванька растерянно умолк и присел на лавку, непонимающе глядя то на тетку, то на Пашку.
─ Чево хотел-то? ─ буркнул наконец Пашка.
Вопрос прозвучал оскорбительно, вроде того, что не вовремя ты, брат, приперся.
Ванька робко проговорил:
─ Да вот на озеро, может, искупаться смотаем? Забыл, уже когда плавал. На улице такая жарища...
─ Не получится, Вань, ─ ответила за Пашку тетка. ─ Не до купанья сейчас Павлику.
─ В техникум чтоль, собрался? ─ брякнул Ванька, пытаясь разгадать причину мрачного настроя родственников. ─ Так мы ненадолго, туда-сюда...
─ Сказали же тебе ─ не пойду!.. ─ Пашка встал и подошел к уличному окошку. "Да что же это такое?" ─ подумал Ванька. Пашка молчит, никогда не унывавшая тетка чернее тучи. Только один раз Ванька видел ее плачущей. Это когда мужа, дядьку Дмитрия, забрали и куда-то увезли вместе с местными кулаками Гусаковым и Козыревым. Те считались богачами, так как имели мельницы, а ее муж при царе был то ли стражником, то ли урядником. И вот по написанному кем-то доносу дядьку Дмитрия, так хорошо делавшего валенки, обвинили в сговоре с бирюченскими кулаками. Ванька тогда приехал к отцу из Анучинки, лежал у него на печи и слышал весь разговор между отцом и теткой. Она плакала и умоляла помочь, чтобы мужа не забирали. А отец говорил, что вряд ли что получится, потому как такая сейчас "линия". Ванька так и не разобрался в этой "линии", но он понимал, что отец сестру любит и если бы мог, то помог бы обязательно.
─ Отца-то видал? ─ спросила тетка Мария.
─ Видал, но говорили недолго. Вечером потолкуем. А я на кладбище к бабушке сходил и оттуда вот к вам.
─ Значит, отец тебе ничего не сказал?
─ А чё он должен сказать? ─ пожал Ванька плечами.
─ Да тут вот какая беда... ─ побледнела тетка Мария. ─ Пашку забирают туда, где твои дядьки работают... Послезавтра провожать. Вот и сидим горюем, кумекаем, что ему с собой взять...
─ Канал будешь строить? ─ спросил Ванька.
─ Канал-канал... ─ процедил Пашка, вернувшись от окна к столу. ─ Плавать потом по нему будем на кораблях...
Ванька вздохнул:
─ Теперь ясно, чё вы такие хмурные... А тут и я еще не вовремя приперся... Ей-богу, не знал! ─ стал оправдываться Ванька. Он вспомнил рассказ отца, как провожали на этот канал его дядек и сколько было тогда крика. Их взяли как пособников кулаков. Отца возмущало, что дядька Григорий в Гражданскую воевал, а его все равно забрали. Отец тогда сказал, что опосля могут и Пашку забрать, как подрастет. Да-а, какое уж тут купанье, когда на близких ему людей свалилось такое несчастье...
─ Ты хоть ел? ─ вздохнула тетка.
─ Отец покормил, ─ кивнул Ванька. Еще немного посидев и видя, что разговор не клеится, да и мешает он тетке с Пашкой, Ванька встал и вышел на улицу. Глянул на небо, а оно без единого облачка. Палило солнце, но о купании на Черном озере уже и мысли не было. Решил зайти к жене дядьки Левона тетке Анютке, а потом к жене дядьки Григория тетке Ольге. Они его всегда как сына привечают.
Женщины встретили Ваньку приветливо. Много расспрашивали о матери, потому как до Бирюча из Анучинки всякие слухи доходили. Рассказывали о своей жизни. Без дядек с детьми им было тяжело. Тетка Анютка вся испереживалась о дедушке Якове. Тот, видя, что в семьях сынов скоро детей кормить будет нечем, стал бродить побирком по соседним селам и собирать подаяние с сумой и протянутой рукой. Последний раз ушел дня три назад и до сих пор не вернулся. Тетка волнуется, вдруг что со стариком в дороге случилось. Ведь тогда Григорий и Левон ей не простят, скажут, зачем больного отца отпускала!..
У тетки Ольги настроение было получше. На то были свои причины ─ муж Григорий пообещался к осени со стройки из-за болезни ног домой вернуться.
─ Ноги-то у него и раньше болели, ─ рассказывала Ваньке тетка. ─ А там, пишет, язвами покрылись, отчего ходить невмоготу стало. ─ Ничего, ─ успокаивала сама себя, ─ лишь бы живой возвернулся, а ноги мы подлечим. Обувку теплую справим, там-то небось он ноги простужает. Вылечим. Спросила Ваньку: ─ Слыхал, что Пашку твоей крестной на этот самый канал забирают? Марья-то небось вся испереживалась, да и как не переживать за родного сыночка. То мужа в кулаки записали, а теперь сынка, поди, из-за отца на канал этот шлют. Гришка пишет, что людей туда понагнали ─ не счесть... ─ Высказав наболевшее, Ольга принялась готовить гостю еду, но нет-нет да что-нибудь спрашивала, в основном о матери. А Ванька между тем разговорился со старшим сыном дядьки ─ Мишкой. Он по росту почти с Ванькой сравнялся. То и дело приближался к нему вплотную и глазами примерялся ─ кто из них рослее? Ванька это сразу заметил, но возражать не стал: Мишка был добрым и безотказным, если что его попросить. Ваньку он уважал.
Когда Ванька вернулся, отец уже тревожился:
─ Припозднился, сынок! Мы уж тебя тут заждались. Думали, ночевать не придешь. ─ Сказал хоть и с укором, но по-доброму. Жена и старшая дочка Таня, улыбаясь, подтвердили, что заждались, а ужин теперь придется подогревать. Ваньке по душе спокойная обстановка в семье отца. Нет криков и ненужных нравоучений, все делается тихо, без понуканий. Отцова жена Дуняша, как тот ее всегда ласково называет, обняла Ваньку, поцеловала и пригласила поужинать. Танечка схватила за руку и потащила в дом, но отец попросил ее отпустить Ваню, так как им надо чуть-чуть побалакать, и сказал:
─ Чую, что за день успел обежать всех и в моих новостях не нуждаешься. ─ Ванька кивнул. Из всех новостей его больше всего взволновала отправка Пашки на строительство канала. Он в этом мало что соображал, но со слов теток Анюты и Ольги Пашке там будет несладко. Отец с этим согласился, хотя хмыкнул, что Пашке, из-за прежней должности его отца, могло быть и хуже. Стал пояснять почему, но Ваньке из этих пояснений не все было понятно. Потом говорили об отношениях Ваньки с матерью. Зла на нее отец не держит, но слова Александры, что Ванька ей жить мешает взволновали его.
