─ В Бирюч-то завтра идти не передумал?
─Да ведь какой погода станя, ─ прошамкал Ванька, жуя разваренную грушу.
─ Кажись поутих ветер-то... И так три дня почти мело. Может, дома останешься? Поиграешь, а я ради смеха подпою. ─ Тетка не хотела одного его в стужу отпускать.
─ Не-е, ─ упрямо помотал головой Ванька. ─ Если ночью пуржить не станя, уйду.
─ Зря. Случись что, мать мне вовек этого не простит.
─ Скажешь, убежал не предупредивши.
─ Тебе же потом влетит... ─ Дарье жалко Ваньку, своих-то деток у нее нет, вот и переживает за него.
Остаток дня и ночь были спокойными, метель прекратилась. Тетка схитрила и будить Ваньку не пришла: думала, что проспит и никуда не пойдет. Но он сам проснулся, оделся потеплей, а когда совсем рассвело, вышел на санный след. Не спеша и не оглядываясь, с палкой в руках потопал в Бирюч. А до него еще так далеко. Дорогу в Бирюч Ванька летом хорошо изучил. Но зима ─ не лето. Когда снега наметет, то лога да буераки просто так не пройдешь. Отец говорил, что по неосторожности можно так ухнуть в занесенную снегом ямину или ложбину, что потом не выберешься.
Пройдя небольшие деревеньки Кирилловку, Деевку, Гусевку (а это уже большая часть пути), Ванька свернул с санного следа и пошел по снежному полю напрямую. Сначала снег под ногами не проваливался, потом несколько раз Ванька проваливался по колено. Присев на бугорок, он снял валенки и вытряхнул снег. Шел дальше и вновь проваливался по колено и выше, отчего снег засыпался в валенки и его надо было постоянно вытряхивать. Потом стало жарко, появилась усталость, и захотелось отдохнуть. Хорошо-то как и свежо вокруг, а глаза просто сами собой закрываются. От отца Ванька знал, что зимой пока идешь или бежишь, то притомишься, но никогда не замерзнешь. А вот если поддашься усталости и заснешь, то запросто можешь замерзнуть. Ванька с трудом очнулся и пошел дальше. Через самую широкую ложбину перебрался удачно. Когда прыгал вниз, увидел метнувшуюся к вершине лога красно-бурую лисицу. За ложбиной начиналось поле, где осенью убирали подсолнечник, и там развелось много мышей. Видно, лиса мышковала, да подустала и решила отдохнуть, а Ванька нарушил ее покой.
Подсолнечное поле от снега было сплошь белым, с частоколом торчащих подсолнечных будылок. Ни одной мышки Ванька не заметил, зато повсюду было много мышиных следов. На углу поля, почти рядом с дорожной вешкой, на верхушке дикой груши неподвижно сидела большеголовая серая сова. Днем она видит плохо и не летает, а вот ночью охотится на мышей. О совах Ваньке рассказывала бабушка. Когда-то сова прилетала зимой к черемухе, росшей в самом конце ее огорода, ─ бабушка говорила, что она мышек ловит. Теперь вот Ванька и сам увидел сову, но совсем близко к груше подходить не стал, а обошел стороной и поднялся на взгорок, на котором стояла вешка. Со взгорка увидел вдали торчащий купол Бирюченской церкви. Обрадовался, что сумел таки дойти до Бирюча. Теперь-то осталось совсем немного.
Сбоку от вешки прямиком шла дорога к Бирючу. На дороге следы от санных полозьев. Ванька стал поспешать, но нет-нет да оглядывался ─ вдруг кто нагонит и подвезет. А в голове столько радостных мыслей! Его приходу родичи, конечно, обрадуются, станут расспрашивать и удивляться, как это в такую непогоду он один сумел добраться до Бирюча. Ему есть что рассказать. Интересно, у кого "собники" будут вкуснее: у тетки Анютки или у тетки Ольги? А может, у батяниной жены ─ Доньки? Ее "собников" он еще не пробовал.
Под мысли о "собниках" и всякой еде, Ваньке вдруг захотелось есть. Ведь ушел-то без завтрака. Ну теперь уже скоро наестся... Да, говорить, что на гармошке "матаню" разучил, не станет. Этим удивит родичей на каникулах. Здорово, когда есть, чем удивлять!..
Думалось только о хорошем. Ванька хоть и устал, но размахивая палкой и руками, побежал по твердому санному следу. Душа его порхала. Совсем скоро будут встречи! Сколько он к ним готовился, сколько думал и переживал...
По пути сразу завернул к тетке Анютке, жене дядьки Левона. Она к нему всегда добра. Дядьки и их детворы дома не было, а тетка, увидев раскрасневшегося Ваньку, удивилась:
─ А мамка где?
─ Нету. Один пришел.
Тетка сразу заойкала.
─ Правда один? Зимой?! Ты меня, Вань, не разыгрывай! ─ Однако поняв, что Ванька не разыгрывает, заколготилась у печи, загремела посудой. Накормив, предложила с дороги отдохнуть. Но Ваньке не до отдыха. Какой отдых, когда впереди столько встреч! Быстренько одевшись и попрощавшись с гостеприимной теткой, Ванька заспешил к бабушке и своему крестному ─ дядьке Григорию. Для него это самая главная встреча, ведь "собника" у тетки Анютки не попробовал: своя детвора да ребятня дядьки Григория с утра все пироги умяли. Тетка искренне огорчилась, что не смогла угостить пирогом нежданного, дорогого гостя.
В семье бабушки его появлению тоже все удивились. Дядька Григорий ошарашенно хмыкнул:
─ Это ж надо! Такой сопляк протопал зимой столько километров, а? Прямо не верится!..
С расспросами как всегда обступили бабушка, тетка Ольга, двоюродные братишки и сестренки, перед которыми он предстал как сказочный герой. Тетка вскоре ушла готовить угощение, а уж она-то знала, что Ванька любит капустные "собники". Бабушка, разглядывая его, спросила:
─ Это как же мамка тебя одного отпустила?
─ А она к отчиму уехала, ─ пояснил Ванька.
─ Выходит, даже не знает, что ушел? ─ забеспокоилась старушка. И ─ как и у тетки Анютки, начались оханья. ─ Как же так? Да разве можно? Ведь подумает, что пропал или в дороге замерз! Ай-яй-яй!..
─ Охай, не охай, а дело сделано, ─ буркнул дядька. Он тоже не одобрил, что Ванька ушел тайком.
─ Да тетка Дарья знает, если что, матери скажет.
─ Ну, это еще куда ни шло, ─ проворчал дядька. ─ В дороге ведь и на волка можно нарваться, да мало ли что! Собаки в деревнях гуртом гоняют! А сколь снегу намело? Рисковый ты малый, рисковый, за такие дела лупить надо.
