─ Не кличут, а зовут, ─ поправил сына Тимофей.
─ Да, зовут, ─ согласился Ванька, продолжая вспоминать. ─ Татьяна Ивановна попросила меня одну книжку почитать и знаешь, что сказала? Век не угадаешь!
Хмыкнув, Тимофей развел руками: мол, откуда ж ему знать? Чтобы отец не ломал себе голову, Ванька радостно произнес:
─ Я буду в их школе королем по чтению! Во как! ─ И поглядел на отца, стараясь понять, какое впечатление произвела на него эта новость. И сам-то как бы вновь переживал ту неожиданную радость, которой одарила его учительница. Но он торопился выложить отцу все до единой новости, перескакивая с одного на другое. Порой это у него выходило весело, а иногда вроде как чего-то недопонимал и советовался, с отцом. Так было, когда мать попросила его, чтобы он дядьку Серегу называл "батяка".
─ Ну а ты чево? ─ нахмурился Тимофей.
─ Я ей сказал, что у меня есть свой батяка и теперь еще два непонятных: ─ дядька Григорий и еще вот дядька Серега.
─ А она что?
─ Ругать не стала, а попросила, чтобы звал его батякой, потому как живем с ним вместе и ей так будет лучше. ─ А дядька Григорий, сказала, никакой мне не батяка. Это он нарочно придумал, чтобы ее позлить".
─ Ладно, зови батякой, ─ пожал плечами Тимофей, ─ раз уж ей так хочется, но мы-то с тобой знаем, кто твой настоящий отец? А? Знаем или нет? ─ улыбнулся.
─ Ясно, что знаем, ─ весело согласился Ванька и прижался к отцу. По-детски, но он понимал, что эта новость могла тому и не понравится. Он же помнит случай с дядькой Григорием, когда тот требовал, чтобы он его звал батякой. Тогда отец с ним специально разговаривал.
─ Что было еще интересного? ─ спросил Тимофей, понимая, что главное пока так и не сказано. Он не торопил, а просто напомнил косвенным вопросом, понравилась ли сыну Анучинка.
─ Анучинка ─ не Бирюч! ─ сходу заявил Ванька. ─ И домов мало, церкви, как у нас, нет, в школе только четыре года учат... Бирюч лучше.
─ А где же потом-то учиться? ─ спросил Тимофей, вроде как недопонимая.
─ Можно в Николаевке, она от Анучинки недалеко, а можно в Рубашевке или Артюшкино, но они подальше. Мама сказала, свою школу построят...
Помолчали. Рядом, в сарае, огороженном слежками, лежала корова и мерно, со вздохами, все время что-то пережевывала. Изредка из курятника доносилось кудахтанье. Всего-то живности у Тимофея ─ корова с теленком да десяток кур. Двор пока не огорожен, руки не доходят, да и средств нет.
Тимофей ждал от сына главного ─ уговорили его переезжать или нет? Пока по Ванькиному настроению можно предположить и так, и этак. Если б он знал, как много изменится в его жизни, когда он переедет в Анучинку! Это неблизко, оттуда каждый день видеться они уже не смогут. Да разве дело только в этом?.. Тимофей был зол на Александру за все, что она "преподнесла" ему в совместной жизни, но случись так, что сын все-таки останется в Анучинке, он будет молить Бога, чтобы в их семью пришел мир и покой. Ради сына, ради своего Ванюшки, которого житейские трудности только начинают касаться и еще не известно, что ожидает впереди.
Тем временем Ванька как-то загадочно, будто то, что решил сказать, касается только их с отцом и никого другого, произнес:
─ Знаешь, бать, они ведь там мне страсть чего наобещали...
─ Ну-ка, ну-ка, ─ заинтересовался Тимофей. Узнав, что мать с дядькой Серегой пообещали Ванюшке к школе пошить шубу и закажут сапожнику новые ботинки, подумал, что это и правда требовалось справить сыну к зиме. Сделал вид, что впечатлился:
─ Да-а, здорово!
─ Представляешь, буду в школу ходить в новой шубе и новых ботинках! Дядя Серега сказал, что, может, и сапоги закажут. Так и сказал!.. ─ Видно, в голове Ваньки уже мелькали воображаемые картинки, как, одевшись в полушубок и сапоги, он важно вышагивает по главной улице Бирюча, а следом за ним бежит и завидует местная ребятня. Мечтатель, чего уж тут скажешь!
Рассказав отцу об одежке-обувке, Ванька наконец решил поделиться и самым сокровенным ─ о гармони. Это его больше всего взволновало. Вообще-то можно походить и в плохой одежке, но вот гармонь, ради которой он даже просил Господа Бога забрать у него зрение, лишь бы только научиться играть на ней,─ это мечта!.. Гармонь ─ такое чудо, ради которого Ванька ничего бы не пожалел. Знал, что для игры на гармошке ─ главное пальцы рук и музыкальный слух. Об этом он сто раз слышал от деревенских гармонистов. Слепой может запросто играть на гармошке и даже лучше, чем зрячий, потому как будет больше стараться. Ему же нельзя не стараться, раз он ─ слепой...
Ванька взахлеб рассказал о гармошке дядьки Сереги: где он ее прячет, и как неважно сам на ней сыграл, и что пообещал давать учиться играть, если Ванька переедет в Анучинку. Только чтоб берег и не поломал...
Тимофей слушал не перебивая. Когда Ванька завел речь о гармошке, он понял, что жить в Анучинке он точно согласится. Но на всякий случай спросил. Ванька долго молчал, вертел пяткой в земле какую-то ямку, глядел виновато, чесал голову.
─ Скажи отцу: согласился переезжать в Анучинку или нет? ─ повторил Тимофей, понимая непростое состояние сына. Тому ведь сейчас и отца жалко, и стыдно, потому как впервые не выполнил его просьбу, но он ведь уже согласился и мать об этом знает. Уж тут никуда не денешься. Ванька кивнул.
─ Ясно... ─ Тимофей расстроенно вздохнул. Поглядел на сына. Тот ожидал, что скажет отец. Все, что мучило и радовало, волновало и успокаивало, он ему уже высказал как есть, без утайки. Одобрит ли его решение или отругает? Нет, не так отругает, как мать, а взглядом, глазами, он это умеет. Сейчас он опечален и расстроен. Ванька не слепой и все-все видит, уж отца-то своего он знает...
Так думал Ванька и почти так же размышлял Тимофей. Может быть, с той лишь разницей, что он лучше понимал сиюминутную тревогу сына, принявшего свое первое в жизни решение и с детским волнением ждавшего его оценки от самого близкого ему человека.
Правильное это решение или неверное, радоваться или потом всю жизнь ругать себя придется, но оно принято. Каким бы не было, а принято. И если что, самому Ваньке все это потом расхлебывать и терпеть. Да, терпеть-то сыну придется, а считать себя виновным во всем этом будет он, Тимофей. Значит, не смог сына убедить и настроить на верное решение. Вот ведь какая сложная штука эта жизнь...
