Посидели, помолчали, повздыхали. Потом как-то незаметно переключились на собрание, на котором выбирали председателя колхоза. Событие-то важное, да и председатель не кто-нибудь, а бывшая жена Тимофея. Стала припоминать, любопытные случаи, интересные эпизоды, а их собралось немало и было над чем не только посмеяться, но и повозмущаться.
─ Тебе небось тоже в поселках про собрание говорили? ─ спросил Яков.
─ Говорили, ─ вздохнул Тимофей. Даже спрашивали, не мою ли бывшую в председатели колхоза выбирали? Многие, кстати, и не знают, кого выбрали. Как-то все скомканно. Надо же было побольше людей собрать.
─ Это верно, ─ согласилась Мария. ─ В основном-то нагнали баб, и это, заметь, сделали не просто так, а с дальним прицелом. Как же, председателем будут избирать женщину! Такой в школе стоял гвалт, хоть уши затыкай, а как мужиков полоскали ─ это надо было слышать! Мол, хватит, откомандовали, теперь пришел наш черед вами командовать.
─ А кто же собрание вел? ─ поинтересовался Тимофей.
─ С райкома кто-то, представительный такой и в очках. Фамилию не помню. Рядом с ним сидел еще представитель райисполкома, ну и Александра, важная и тихая, будто воды в рот набрала.
─ Нескольким бабам дали выступить. А они были не бирюченские, а с поселков и Александру в глаза не видели. Видать, специально подготовили, ─ сказала Мария.
Яков рассмеялся.
─ Ты чего? ─ спросил Тимофей.
─ Да случай вспомнил, вот послушай. Может, там так бы тихо-мирно все и закончилось, да встрела со своим вопросом Наташка Попова, наша, бирюченская, по кличке "Почамуш". Ты должен ее знать. Она где бы ни была, всегда со своими вопросами влезет. Вот эта Наталья райкомовцу-то с шевелюрой и загвоздила:
─ Почамуш Александру в председатели проталкивают, когда ее кулачить надо? ─ И такой после этого бабий крик в школе поднялся, что сразу и не разберешь, о чем спорят.
─ Мне об этом в Кирилловке или Деевке говорили, только вот не сказали, кто этот вопрос задал, ─ вспомнил Тимофей и стал рассказывать про случай, когда ему самому пришлось с Поповой столкнуться. Тогда она тоже напрямую, причем с обидой, высказала свои претензии к одному бригадиру артели. Тимофей встал и начал декламировать "под Попову".
─ А почамуш, Тимофей Иваныч, наш бригадир Митрошка Гончаров кормит своих двух быков бригадным сеном? Сколько хоча тащит сена и соломы и все что под руку попадет! Ведь так можно и пять быков держать! И трезвым не бывает. Почамуш ему можно, а нам нет? Значится, как он красный бригадир, так ему и можно, чтоб морда стала еще красней. ─ Все посмеялись. Тимофею удалось передать манеру речи Поповой.
─ И чем же все закончилось? ─ спросила Мария.
─ Факты подтвердились, и с бригадирства мы его тут же убрали. В общем-то, Попова хоть и резковата, но вопросы задает правильные и, что называется, в лоб.
─ Председатель вел собрание спокойно, не психовал, хотя с нашими бабами можно и сорваться, ─ подметил Яков. ─ По-моему, он верно ответил на вопрос о том, как поведет себя середняк: к кулакам повернет или к беднякам пристанет.
─ И что же он об этом сказал? ─ посерьезнел Тимофей, вспомнив недавний разговор с дядей Максимом в Ивановке про позицию середняков.
─ Мыслю так, мужики, ─ сказал он. ─ Середняк сейчас как дерево в непогоду шатается: то к кулакам качнется, то к беднякам, больше-то ему пристать не к кому. Кто будет посильней да понадежней, с теми и останется. Скорее всего, с бедняками, потому как за ними государство. А на кулака не слишком обопрешься.
─ Что еще про кулаков говорилось?
─ А то, что все они получат твердое задание и будут обязаны его выполнить.
─ В общем, нашумелись, накричались, а проголосовали все равно за Александру, ─ недовольно покачала головой Мария.
─ Все голосовали? ─ спросил Тимофей.
─ Почти все. И если б ты видел, какая довольная была Александра. Прямо светилась от радости.
─ Ну, меня-то это не радует, ─ вздохнул Тимофей. Мария поняла, что зацепила больное место и, решив сменить тему, предложила: ─ А не пора ли нам, братья, песни поспевать? Или еще чего разогреть?
─ Сколько ж можно, сестрица, объедаться! Давайте лучше песню затянем, ─ поддержал сестру Яков. Только вот какую? ─ И ─ Тимофею: ─ Что спеть предлагаешь?
─ Глаза того повеселели, хмарь с лица исчезла, и он радостно кивнул:
─ А давайте-ка про Дуню-Дунюшку-Дуняшку! Чур, я запеваю первым, а вы поддержите! ─ И запел. Не громко и не тихо, плавно, мелодично, душевно. У него это получалось. Своим любимым песням Тимофей отдавался всей своей душой, передавая значимость каждого слова, каждого звука.
─ Ой, утушка, моя луговая,
Ой, утушка, моя луговая...
Дружно и слаженно поддержали Мария с Яковом. Сколько раз они пели вместе, и сейчас сходу подстроились.
Ой, люли-люли-люли, моя луговая,
Ой, люли-люли-люли, моя луговая.
Авдотьюшка, молодая,
Авдотьюшка, ой-да молодая,
Ой, люли-люли-люли, молодая...
Смысл народной песни про Авдотьюшку прост: она пошла в лесочек, уснула под ракитовым кусточком, там и повстречалась с тремя молодыми, удалыми ребятушками. Добрые слова песни и душевность исполнения успокаивали певцов. И раз уж Тимофей попросил песни, где главная героиня ─ Дуняша, то не забыли про "Дуню-тонкопряху" и "Во кузнице". Песни кого-то настроили на лирический лад, а кого и растрогали. Марии взгрустнулось, что с ними нет и теперь уж никогда не будет брата Петра. Потом вспомнили про родителей, которые учили их, как надо правильно жить. Было время, когда собирались всей семьей и так хором выводили песни, что прохожие останавливались и заслушивались.
