─ Все как-то в спешке, даже поговорить путем не удается, ─ вздохнул Тимофей.
─ А вот как построишься да новой семьей обзаведешься, тогда и наговоримся сколь нашим душам будет угодно. Согласен?
─ Жду не дождусь.
─ А чего не спросишь ─ почему это я вдруг с бутылкой заехал?
─ Наверно, меня взбодрить, ─ развел руками Тимофей.
─ Не только, ─ улыбнулся Крупнов. ─ Позавчера меня утвердили начальником райземотдела. Земельного, понял? А еще у меня сегодня, и ты должен помнить, день рождения. С кем, как не с тобой, своим фронтовым другом, такой день отметить?
─ Как же это я лапоть позабыл! ─ покачал головой Тимофей. ─ Ведь отмечали, помнишь, в Батайске! С этой морокой все из головы повыскакивало. Ты уж прости! От души поздравляю и с днем рождения, и с должностью.
─ Так и быть, прощаю. У тебя тоже все обойдется, поверь, дружище, все образумится!
Вышли на улицу. Уже порядком стемнело. Северный ветер гнал по небу стаи облаков. В их разрывах, словно играясь с кем-то в прятки, выскакивал и вновь прятался месяц. И было то светло, то темно.
─ А где же лошадь? ─ спросил Тимофей, оглядываясь по сторонам.
─ Угадай.
─ Ей-богу, не знаю.
─ Не ломай голову, я ее у твоего брата оставил. Он, кстати, и закуску дал, зная, что к нему все равно не придем.
Пошли к дому брату Якова. Там и расстались. Крупнов спешил в Александровку. Провожая взглядом удаляющегося всадника, Тимофей с грустью думал, как сейчас ему не хватает Крупнова, с которым можно не только посоветоваться по любому вопросу, но и всегда получить поддержку и помощь. Открылась сенная дверь, это вышел Яков.
Все было так, как сказал Крупнов. Назавтра, ближе к обеду, Тимофея вызвали к 10 часам следующего дня в райком. Хотя и были кое-какие дела по подготовке к севу, Тимофей решил с этим повременить и в тот же день выехать в Тишанку к жене брата Петра Анюте. Давно не был у нее. Может, чем поможет, поговорят, пообщаются, да и добраться из Тишанки до Таловой будет проще. О своем вызове в Таловую сказал брату и сестре ─ те болезненно переживали предстоящие изменения в его работе. А то, что побудет в семье Петра, одобрили: Анюта с двумя малолетними детьми в поддержке и внимании нуждалась.
Сборы были недолгими. Прихватив кое-каких гостинцев от себя и от Якова с Марией, Тимофей после обеда выехал верхом на лошади в Тишанку. Не спешил. Ехал и все думал о предстоящих беседах. В жизни наступали перемены, которых он, в общем-то, ожидал. Тимофей всегда привык выделять главное, а пока впереди много неясностей. Но скоро все это разрешится. Найдется и работа, которая безусловно будет спокойней этой нервотрепочной...
Однако на душе все равно кошки скребут: ведь не из-за кого-нибудь пришлось уйти из семьи, теперь вот и работу оставить, а из-за собственной жены, которая ему не раз рога наставляла и он должен перед кем-то еще оправдываться! Это не в его характере. В принципе сейчас Тимофея больше всего волновало строительство дома. Он понимал, что своим присутствием доставляет семьям брата и сестры определенные неудобства. Но все это временно. В конце апреля плотники приступят к работе, а осенью, даст бог, вселится в новый дом. Вот только жить в нем одному как-то не совсем здорово, хотя спешить второй раз обзаводиться семьей не стоит. Шесть лет назад уже поспешил да крепко обжегся. Так что первый вопрос к осени должен разрешиться, а со вторым время покажет...
С бугра показались в низине дома Тишанки. Посреди села, ближе к лесу, высится Троицкая церковь. Но ему не туда, Анюта с семьей проживает в "Икоровке". Это совсем недалеко. Осталось спуститься вниз, потом свернуть направо, в "Икоровку", доехать до ее конца, где на взгорке стоят ветряные мельницы, и там, почти рядом с ними, живет вдова брата.
Как Тимофей и ожидал, встреча была радостной. Довольная его приездом Анюта тут же начала суетиться, чтобы покормить дорогого гостя, то и дело при этом повторяя: "Ей-богу, не ждала! Вот ведь как повезло, вот повезло!.." Сказала, что ребятишки, сынок с дочкой, еще в школе. А сама, денек-то выдался солнечный, белье простирнула да скотину покормила. Скотины в хозяйстве негусто: коза, две овцы и десятка полтора кур. Слова Тимофея, что он сыт и ни к чему затевать всю эту колготу, и слушать не стала, такой уж характер. По жизни шустрая, работящая и чистоплотная. Как бы ни было ей без мужа тяжело, а с ребятишками сама управляется. Они у нее всегда сыты и опрятны. Гостинцы взяла, но с упреком: к чему, мол, у нее слава богу, пока всего хватает. Не обошла стороной и неприятности Тимофея. Переживания Анюты за его неудачную семейную жизнь просто выплескивались через край. Ох и досталось "безмозглой" Александре ─ это какого же ей еще мужика надо?! Как мать двоих детей переживала за Ванюшку: с такой непутевой мамашей бедняжке немало горя придется хлебнуть. Потом вместе пообедали и тоже с разговором, но теперь по поводу поездки Тимофея в Таловую. Он сам рассказал, что завтра должен быть в Таловой, а к Анюте заехал, чтоб сделать ей приятное. Ему скрывать нечего, все как есть о жизни своей поведал. Не обошлось без охов и ахов и опять откровенного Анютиного недовольства в адрес его бывшей жены, которая всю эту кашу заварила, хотя мизинца и его не стоит...
Сделав загадочное лицо, Анюта, вдруг улыбнулась, сказала, что сейчас она Тимофея удивит.
─ Чем же? ─ спросил и засмеялся, решив что шутит.
─ А вот и зря смеешься, ─ обиделась. ─ Я даже в Бирюч собиралась к тебе сходить, да все с детьми и делами всякими недосуг. Но раз уж сам приехал, то слушай.
Тимофей вначале подумал, что Анюта решила пошутить, развеселить его перед поездкой в Таловую, но... Нет, не шутила, а видно, что-то серьезное.
─ Так вот, только без смеха, ─ повторила она. ─ Открою тебе большой секрет. Тут одна моя молодая соседка ─ до чего ж умна и хороша ─ давно по тебе сохнет. Понимаешь? Сохнет, любит тебя, причем давно мне душу открыла, а я что? Чем я-то могу помочь? Не скрою, рассказала, как у тебя жизнь с Александрой по-дурному сложилась, а она, бедная, чуть не до слез переживала. Честно говорю ─ переживала.
