– Я не обязан вам отвечать.
– А кому обязан?
– Дворецкому, он меня нанимал. И госпоже императрице.
– Госпожа императрица, к сожалению, не занимается проблемами прислуги. А с господином Цеприсом надо будет побеседовать отдельно – он проявил преступную неосторожность при найме. Вот перед кем тебе точно придется отчитаться – это перед капитаном Дреббом. Он начальник охраны, воровал ты как раз в его дежурство… Я буду задавать вопросы ему, а он – передавать их тебе. Капитану Дреббу все очень охотно отвечают, – ребята, приготовьте вора к разговору с Дреббом! – а я уступаю тебе свое место.
Брейд привстал с дыбы.
– Я ничего не крал!
– Уже лучше… Имя?
– Сайлас Чаррин.
– Давно работаешь?
– Неделю.
– Кто рекомендовал тебя Цепрису?
– Я не имею права этого говорить.
– Не беда, у Цеприса спрошу. Все-таки придется позвать Дребба – думаю, он сможет лучше разъяснить тебе твои права.
– Герцог Атерли, нам надо поговорить без свидетелей.
– Ну что же. Все свободны, один пусть останется в коридоре – когда надо будет, сбегает за капитаном Дреббом. Итак?
– Герцог, я действительно не вправе отвечать на некоторые ваши вопросы. Это государственная тайна. Вы должны понять: мы с вами делаем одно дело: охраняем безопасность империи.
– Кто ваш начальник?
– Я не имею права…
– Зато я имею – отправить тебя на виселицу. Думаешь, кого-то огорчит смерть пойманного шпиона?
– Хорошо. Мой господин – граф Виндом.
– Ты ему отсылал донесения?
– Ну, не лично ему… Капитану Моррелу. Герцог, ваши вопросы неуместны. Вы понимаете, что вы вынуждаете меня изменять присяге?
– Я понимаю, что передо мной сидит пойманный на краже слуга, который нагло врет, чтобы избежать петли, и кривляется, изображая из себя знатного господина. Я могу спросить Виндома напрямую – посылал ли он шпионов следить за ее величеством императрицей. Как ты считаешь, что он ответит мне?
– Не шпионить, а обезопасить ее от возможных опрометчивых шагов…Вы напрасно смеетесь. Что я должен сделать, чтобы вы поверили мне? Если я заплачу за свое освобождение тысячу ринов, это убедит вас?
– В чем? Что ты хочешь жить? Поверю и даром. Хочешь, но вряд ли заслуживаешь этого, – Брейд прогулялся по комнате, выбрал среди инструментов маленькие щипчики и осторожно откусил ими заусеницу на указательном пальце. Потом наклонился к пленнику и заглянул в его расширившиеся зрачки:
– Могу предложить другой способ искупить вину. Видишь ли, некоторые мерзавцы, враги короны, стараются посеять рознь между императором и его супругой. Я заинтересован в их примирении. Поэтому вся твоя переписка с капитаном Моррелом будет проходить через моих людей. Будешь получать уже готовые отчеты и аккуратно их переписывать. Посидишь пару месяцев в камере, потом тебя уволят за разбитую вазу, и отправишься служить графу Виндому на другом поприще. Ну как, согласен – или все-таки позвать Дребба?
Вечером того же дня рыцарь Чаррин, плотно отужинав, сидел за бутылкой вина в прилично обставленной комнате с видом на море – правда, пейзаж омрачали толстые прутья решетки – и переписывал донесение, почти такое же, какое мог бы составить и сам. Из него он узнал, что герцог Брейд покинул замок, а также, что ее величеству доставили портрет императора кисти знаменитого живописца, и она повесила его у себя в кабинете.
Ланс сидел на приставленном к стене кресле и чувствовал себя невидимкой. Редкие взгляды, случайно обращенные в его сторону, проходили насквозь, не задерживаясь на его персоне. С уходом менестреля компания разбилась на две группы – мужчины обсуждали строительство пограничной крепости, а дамы – предстоящую поездку на водопады, рецепт косметического снадобья, огромный и отвратительно подобострастный портрет императора, привезенный в замок накануне, и предосудительное поведение какой-то баронессы. Все это сопровождалось взрывами смеха.
Ланс не видел в себе ни малейшей способности проникнуть в суть женских бесед, поэтому прислушивался к более простому и понятному разговору о фортификации. Ему хотелось бы принять в нем участие: мимо этой крепости он проезжал совсем недавно и никакого обводного рва, о котором заходила речь, там не заметил, поскольку крепость стояла в излучине реки, а еще с одной стороны к ней примыкало непролазное болото. Но невидимке сложно привлечь к себе внимание.
Буквально на мгновение в зале появилась императрица Лаэрта с тремя детьми, никто не взял на себя труд представить ей Ланса и он, постаравшись не покраснеть, назвал свое имя и сообщил, что приехал со своим дядей. Кудрявая малышка принцесса Агния тут же попала в объятия умиленно воркующих дам, а принц Раймонд, самоуверенный юнец лет десяти, направился к Лансу.
– Ты оруженосец Брейда?
– Нет, ваше высочество, я не оруженосец, я рыцарь.
– Уже рыцарь? А кто тебя посвятил?
– Граф Виндом, – нехотя признался Ланс.
– Ааа… А я пойду в оруженосцы к Атерли, буду бить феруатцев.
– Атерли не воюет с Феруатом.
– Откуда тебе знать, ты же не у него служишь? Все рыцари бьют феруатцев.
– Брейд воюет с горцами.
– С горцами… Ну, не знаю. А граф Виндом с кем воюет?
– Со всеми. И с Феруатом тоже.
– И ты? – мальчишка почти проникся уважением к Лансу.
– Нет, я там еще не был. Война же только началась.
– Ну да, потому и Брейд еще не успел там посражаться. Передай от меня привет графу Виндому, может быть, я все-таки к нему в оруженосцы пойду.
– Передам, ваше высочество, – Ланс готов был провалиться сквозь землю: диалог с воинственным принцем привлек долгожданное внимание общества, к сожалению, в основном оно выражалось в язвительных ухмылках. Участие он увидел только в странных прозрачных глазах болезненно худенькой и невзрачной принцессы Ситы. Но какая-то добросердечная леди уже спешила к Лансу на помощь с блюдом крошечных розовых пирожных.
– Угощайтесь, дорогой Ланс, я так рада вас снова увидеть! Когда-то я была дружна с вашей матушкой, помню вас совсем крохой, вы тогда скакали на деревянной лошадке и громко свистели… Как поживают ваши родители?
Ланс не видел их года два, но вряд ли ошибся, ответив:
– Благодарю вас, миледи, у них все по-прежнему.
На спинку кресла благожелательной дамы облокотилась обворожительная девушка и кокетливо улыбнулась Лансу. От нее невозможно было оторвать взгляда, у нее все сверкало – глаза, зубы, драгоценности. Дама, кажется, не заметила ее появления, и продолжила:
– А как же так получилось, что вы служите у графа Виндома? Вы ведь племянник герцога Атерли…
– О, мама, этот рыцарь не служит у графа Виндома, он служит у барона Фаркенгайта – воскликнула прелестная дева так нежно и звонко, что на ее голосок обернулись все присутствующие.
– Какая жалость, я слышала об этом бароне не очень приятные вещи.
– Барон Фаркенгайт погиб четыре дня назад, – ответил Ланс, надеясь переменить невыносимую тему.
– Это, наверное, страшный удар для вас, – девушка скроила трагическую гримаску, – он был таким славным воином! Но, надеюсь, вы расскажете нам о его подвигах, чтобы мы тоже смогли разделить вашу скорбь?
– Простите, миледи, я еще не в силах говорить об этом, – Ланс улыбнулся зловредной красотке и удалился из зала почти бегом, с горячей надеждой больше никогда не встречать никого из придворных императрицы, а особенно этого скорпиона в девичьем обличье.
Разрешив проблему со шпионом, Брейд вспомнил о Лансе и почувствовал себя предателем. Кажется, он даже не успел его ни с кем познакомить. Пора выручать парня…
Но его благие намерения натолкнулись на непреодолимое препятствие. В комнате, ведущей в Белый Зал, он обнаружил Ее Величество императрицу ракайскую и принцессу Кадара Лаэрту. Она стояла в проеме распахнутой двери на балкон и, казалось, спала. Во всяком случае, ее глаза были закрыты.
Он давно не видел ее такой, обычно императрица в изгнании одевалась с подчеркнутой строгостью и предпочитала одежду темных тонов. А сегодня ее искусно переплетенные локоны украшала усыпанная бирюзой диадема, жемчуга мерцали в открытом вырезе лазоревого платья. Тончайшая вуаль окутывала ее прозрачной дымкой, искрящейся в потоке солнечного света. На сегодня намечено какое-то празднество? Лаэрта так глубоко ушла в свои грезы, что не заметила появления Брейда, и он позволил себе пару минут полюбоваться неожиданно возникшим видением, не обращая внимания на удивленные взгляды гвардейцев у дверей зала.
