– Знаешь, иногда, стоя здесь, может показаться, что весь мир у твоих ног. А потом возвращаешься в пустую квартиру, где никто тебя не ждет, и понимаешь, что плевать на тебя миру. Ты для него пустое место .

– Разве у вас нет друзей? – неожиданно даже для себя спросила Соня. Она прекрасно поняла, о чем говорил Айк. В прошлой жизни она была пустым местом рядом с идеальной сестрой, здесь – из-за нестандартной внешности и неправильных мыслей. Все учителя и одноклассницы шарахались от нее, как от чумной, потому что она позволяла высказывать свое собственное мнение, отличное от разрешенного. Соня постоянно находилась среди сверстниц, но чувствовала себя совершенно одиноко. Ей повезло, у нее была тетя Зина, ее участие, объятия, ласковые слова поддержки спасали Соню от пустоты в душе.

– У меня есть приятели, родители, брат. Все они говорят правильные слова, дают советы, могут выпить и развлечься за компанию, но у каждого своя жизнь. Разделить с тобой жизнь может только любимый человек. Именно этого я хочу, любить, быть любимым, хочу детей. И чтобы дочь не отняли. Хочу выдать ее замуж сам, чтобы женихи ее добивались и она выбрала сердцем. А потом чтобы были внуки…

Соня слушала Айка, открыв рот от удивления, этот незнакомый, по сути, мужчина, которого в реальности она видит первый раз в жизни, будто мысли ее читал. Рассказывая о своих мечтах, он озвучивал ее желания. И столько отчаяния было в его серых глазах, что захотелось подойти к нему, обнять и сказать, что все будет хорошо. Но Соня не решилась. Она рассматривала его профиль и молчала.

– Считаешь меня странным? – спросил Айк, резко повернув голову и уставившись прямо в глаза собеседнику. Взгляд его был пристальным, цепким.

«Как я могла решить, что у него невыразительные глаза?!» – подумала Соня, даже не пытаясь отвести взгляда от мужчины.

Он неожиданно быстро подошел вплотную к девушке, схватил ее за плечи и стал внимательно осматривать лицо.

– Никогда не видел таких красивых женственных парней. Может, мой брат прав и мне стоит попробовать, – бормотал Айк.

Соня почувствовала исходящий от него резкий запах алкоголя, его длинные пальцы сильно сжимали плечи девушки, до боли, и толстовка не спасала. Девушка попыталась вырваться из цепких рук.

– Мне пора идти, уже поздно. Меня ждут.

– Кто? Любовник? Из какой дыры он тебя вытащил? Явно не богатый, судя по твоей одежде? – сыпал вопросами мужчина, и в его голосе было столько яда. При этом он продолжал удерживать Соню.

– Отпустите меня, мне больно! – попыталась достучаться сквозь алкогольные пары до чужого сознания Соня.

– Чем больше ты дергаешься, тем проще мне будет решиться, – усмехнулся мужчина.

– Айк, вы пьяны! Возьмите себя в руки! – в отчаянии закричала Соня.

И руки, железным кольцом обвивающие плечи девушки, тут же разомкнулись. Айк даже отступил на шаг, удивленно разглядывая девушку.

Соня мгновенно поняла, что проговорилась. Они не представились друг другу, она не могла знать его имени. Реакция ее была быстрой и единственно правильной – девушка развернулась и, не оглядываясь, помчалась прочь. Сбегая по лестнице, она слышала, как он бежит следом. В какой-то момент, судя по звукам, он упал, послышался стон и ругань. За пять лет в этом мире Соня уже начала забывать эту сторону русского языка. Но еще помнила, как папа иногда позволял себе в сердцах бросить крепкое словцо, за что мама всегда смотрела на него с осуждением.

Уже еле стоя на ногах, девушка подбежала к выходу, к счастью, в целях пожарной безопасности наружу дверь открывалась без ключа. Оказавшись на улице, Соня, не теряя времени, бросилась к мопеду, активировала его и задала цель, уже на ходу запихивая голову в шлем. Ее мопед набирал скорость, унося прочь, когда из стоэтажной высотки выскочил растрепанный мужчина, но сделать он уже ничего не мог, даже рассмотреть толком мопед.

«Фух, едва не влипла! – с облегчением подумала Соня, но осознание произошедшего тут же придавило отчаянием. – Что же мне теперь делать? Кого выбрать на балу? А если он меня узнает и доложит учителям? Меня отбракуют… точно отбракуют…»

– Я не понимаю, как можно быть таким уязвимым и несчастным, а через секунду злобным и пугающим? – продолжала недоумевать Соня, крутясь перед маленьким зеркалом в раздевалке для персонала.

Последние четыре часа она провела в руках стилистов, которые из ее тяжелых прямых волос создали пышные завлекательные локоны, волной обрамляющие ее искусно нарисованное лицо. От природной красоты девушки ничего не осталось, только живой блеск ярко-синих глаз.

Сонино платье было розово-лиловым, подол юбки украшали сплошным ковром розы из тончайшего шифона, в сердцевине каждого цветка сверкали фианиты. Из них же был создан причудливый узор корсета.

Тетя Зина, с восхищением любовавшаяся своей «роднулечкой», заметила:

– Человек, доведенный до отчаяния, теряет над собой контроль, а в конце концов может потерять и себя…

– Я боюсь, что он узнает меня и доложит учителям. Я без разрешения покинула пансион, это приравняют к своенравности, со мной церемониться не станут – отправят в брак…

– Сердечко мое, что же ты так переживаешь, там будет человек сто женихов и невест, да еще учителя за вами будут приглядывать. Ты в этакой толпе затеряешься и ни разу с ним не встретишься, даже если специально искать начнешь. Не печалься, деточка, ты такая красавица! Это твой вечер, наслаждайся! – успокаивающе поглаживая Соню по спине, подбодрила тетя Зина.

Соня решила последовать совету тетушки и улыбнулась своему отражению.

Через полчаса она стояла в бальном зале, где обычно у девочек проходили занятия по танцам. Сейчас зал с высоченными стрельчатыми потолками был украшен живыми цветами, огромные окна-двери, ведущие на террасу, были намыты и открыты нараспашку, через них проникал не только свежий вечерний воздух, но и ароматы лаванды и шалфея, что цвели в саду пансиона. На балконе уже сидели музыканты и настраивали инструменты. Живые музыканты – это роскошь, но для соблюдения традиций пансион шел на эти затраты. Ведь бал организован был на манер старинных. Соня решила, что тяга у этого мира мужчин к прошлому объясняется забитым положением женщин в те времена.

Так вот, у каждой девушки была книжечка, куда она записывала, какой танец и с кем будет танцевать. Всего в программе было десять танцев, среди которых последним шел медленный вальс. Между танцами предполагались перерывы в пятнадцать минут специально для бесед. Заканчивался бал церемонией объединения, во время которой каждая девушка объявляла свой выбор. После чего счастливые пары шли по кипарисовой аллее в беседку с десятью белоснежными колоннами для торжественной регистрации семьи и отбывали домой.

Не только регламент бала, но и антураж соответствовал XVIII-XIX векам. Все невесты обязаны были быть в бальных нарядах с пышными юбками, открытыми плечами и глубоким декольте. После скромного школьного платья в пол с длинными рукавами и воротом под горло, которое они носили последние двенадцать лет, почти все девушки в откровенных нарядах чувствовали себя незащищено.

«Это еще один способ манипулировать нами. Мы сами подсознательно будем искать защиту у сильных мужчин», – сердито размышляла Соня.

Девушки выстроились в ряд, перед ними стояла толпа женихов. И если невесты с их разноцветными яркими платьями были похожи на райских птичек, то женихи, облаченные все как один в черные фраки и белые рубашки, больше напоминали пингвинов. К счастью, церемония знакомства была весьма условной. Девушек называли по имени, они делали легкий книксен, а женихов и вовсе никто не представлял, ведь у девушек уже была возможность изучить их в альбоме.

Соня не увидела Айка в первых рядах женихов, поэтому не боясь присела, когда назвали имя Саньи Ромм, но на всякий случай постаралась спрятать лицо за выпущенными вперед прядками волос.

Стоило закончиться церемонии знакомства, как девушек со всех сторон обступили женихи. Рядом с Соней оказались Владимир и Мирон, кучерявый блондин и смуглый брюнет[H1] .