Наконец, додумалась, дать ей сок, который она же и предлагала.

Открыв стеклянную банку, Алёна лихорадочно глотнула «яблочный нектар».

— Боже. На мажорах в роддоме надо было нестираемым маркером писать: особо опасные. Риск умереть, находясь в их компании, велик, - изумлённо достаю бумажные платочки, вспомнив, что они у меня есть.

Подруга вытирает выступившие слёзы.

— Ледов вдвойне опасный, - откашлявшись, соглашается с моими словами.

— Кренделёк - орудие убийства. Записка - вызывает удушение. То, чего он касается, автоматически становится убийственным?!

Поморщившись, девчонка начинает массировать гортань.

— Болит? - участливо интересуюсь.

— Немного, - крутя запиской и что-то выискивая на ней, кивает она.

— Наша встреча важна. Кому важна? Как понять «важна»? - закидывает меня вопросами.

— Я задавала себе их прочитав впервые. На раз десятый уяснила, что бесполезно.

Алёна скомкав клочок бумаги, бросила его в урну и промахнулась.

— Да ё, - сипит она.

Но делать нечего. Встала, подошла, выбросила нормально.

Я за время её хождения доела, допила и мы встретились на полпути.

Я - несла выкинуть свой мусор. Она - возвращалась обратно на скамейку. Видя мою персону мимо проходящую, Колесникова по-братски задержалась.

— И что делать будешь? Пойдёшь на двойное рандеву?

— Не решила.

— Хорошо, - не пристаёт Алёна с расспросами.

— Помчались тогда к Кириллу Андреевичу. Геометрия - святое. Не грех и пораньше на неё заявиться.

Дошли до класса без проблем.

Колесникова весь наш путь тихо разговаривала со своей мамой.

— Мам, я не могу приехать на выходные. Ты знаешь в эти дни я подрабатываю.

«Ш-шпу-шу-ду-ду», прозвучали помехи.

В этот раз чётко слышно не было.

Хотя Ледов был понятен.

— Ма-м. Я хочу увидеться с Женей, но я работаю. Мне нужны деньги. Ты знаешь, - с отчаянием в голосе, уговаривает родительницу подруга.

— Я не знаю, когда приеду. Может вечером. Может, не приеду. Да, мам. Я буду осторожна. Хорошо. Прости.

Решив, что нужно дать Алёне время успокоиться, говорю ей, что хочу в туалет.

Слабо улыбнувшись, девчонка опускается на скамейку. Дрожащими руками подносит сок к губам.

Не смея показывать ей свою жалость, стремительно отворачиваюсь. И поставив на часах таймер, чтобы не опоздать на урок, иду, на самом деле, за водой.

Но через минуты три блужданий доходит, что я дура несусветная.

Информация для меня не новая, но теперь ещё больше в этом убедилась.

С Алёной свободно ходила по школе и показалось, что умею не путаться в коридорах.

Теперь же запуталась.

И что делать?

Я откуда шла? Вроде с той стороны. Или…

Голос, прозвучавший лева, заставил испуганно ойкнуть.

Зажимаю себе рот рукой, когда понимаю кто именно идёт.

— Надо было тебе с самого начала во время тренировок, представлять нас, когда мы…ну...

— Лен, говори «близость», раз «с*кс» не можешь, - тембр дикого заставляет обмереть.

Ногти рефлекторно впиваются в ладони, причиняя боль.

Но благо, она смогла отрезвить.

Додумываюсь вбежать в коморку, так удачно находившуюся в нескольких шагах.

— Ой, это мило. Близость. Я и не думала называть ЭТО таким образом. Ты такой умный, - слащаво восторгается Барби.

Догадываюсь, что это она. Но сто процентной уверенности - нет. Ранее я не слышала её голоса.

— Ты тоже умненькая девочка. Ведь ты придумала как нам добиться прогресса, - не заставляет себя ждать тёплый ответ от Артёма.

— Ой. Точно. Я тоже молодец.

Звук хлопков.

Адамцева в ладоши хлопает?

Ей сколько? Пять годиков?

— Какой Филипп Кириллович был сегодня довольный. Видел?

— Ага, - безучастно откликается дикий.

Пара проходит около моего укрытия, жмусь к стене, чтобы ни Барби, ни дикий случайно не увидели мои туфли.

Какой зазор широкий. И зачем он такой нужен?

— Ты...

Пип-пип-пип-п.

Ой, ля.

Зажимаю часы, чтобы заглушить звук.

Нажимаю на кнопку и вроде проворно.

Предатели затихают. Я с ними.

Но стук каблучков и тихая поступь берцев - тоже.

— Это писк был? - тоненько говорит Адамцева.

Ай.

Ай.

Взволнованно прижимаю ладонь ко лбу.

Услышали.

— Мы не одни в школе, Лен. Кто мимо проходил. На телефон оповещение пришло. Бывает.

Прямо от сердца отлегло.

​Не услышали.

— Ты иди, я схожу попить тебе куплю. Что будешь?

— Ой, возьми мне воды. Соков не надо. Мне их нельзя. В них столько сахара. Представляешь, калории считала, но почему-то поправилась.

— Не придумывай. Не поправилась ты, - вздыхает Артём.

— Я и не придумываю. Ты устал, а раньше легче легкого тебе было. Точно расплылась я. Предыдущие поддержки и дыхание тебе не сбивали, но теперь...

— Лен, - насмешливо зовёт девушку дикий.

— Да?

— Причиной того, что эта тренировка далась сложнее, стал не твой несчастный килограмм.

Рана даёт о себе знать?

— Вообще-то два килограмма.

— Хоть пять.

— Сплюнь, - с ужасом просит Адамцева.

— Т-фу, т-фу, - дикий прикалываясь, стучит по двери, за которой я.

Чего мне стоило не завизжать. Чего мне стоило...

Закрыв рот обеими ладошками, глубоко дышу, успокаивая сердцебиение.

— Ты придумываешь. Я и ни заметил, что ты стала, опять же по твои словам, тяжелее.

— Ты чуть не уронил меня. Что обманываешь? Не успокаивай меня.

— Тебе показалось. Я просто чуть резче отпустил. Устал до этого.

— Из-за чего устал? Или из-за кого? Тём? Говори по-хорошему. В твоих интересах придумать наилучшее оправдание. Или я не знаю, что с тобой сделаю.

— Не будь такой воинственной. Не позавтракал, сахар в крови и упал. Плюс вчера... - замявшись, Артём таки выбирает наиболее безопасный вариант: —...лёг поздно.

— Смотри мне. Увижу рядом с тобой эту новенькую. Я тебе голову отчекрыжу. Понял?

— Понял. Понял, - смеётся дикий.

Да-а они уйдут когда-нибудь?

Сколько можно около меня стоять?

Им тут мёдом намазано?

До геометрии две минуты осталось.

И их ещё нужно распределить на поиск дороги, и на бег с препятствиями.

Опоздаю. Точно опоздаю.

— Всё. Иди, малыш. Я быстро.

Слышится звонкий чмок.

Морщусь.

Чуть не стошнило.

И кто кого лобызал?

Тьфу.

Какое мне дело?

Каблучки цокали секунд пятнадцать. Не больше. И всё. Все звуки смолкли.

Хочу выглянуть. Посмотреть. Может Артём за водой для своей...девушки убежал.

Но пальцы, что ритмично отстучали по двери, рушат все надежды разом.

— Выходи.

Молчу, молясь всем богам.

Может же такое быть, что он не ко мне обращается. Может?

— Давай, давай, мышонок. Не тешь себя иллюзиями. Тебе не кажется и я не уйду, - поторапливает демон ада.

— Не выйду я. Иди куда шёл, - вякаю храбро.

— Хорошо...

Правда уйдёт?

— Если упёртая новенькая не идёт ко мне, я к ней приду.

— Зайдёшь и я тебя...

— Что? Поцелуешь? - его смелый вопрос делает воздух вязким.

Начинаю паниковать.

Лишь чудом собираюсь с мыслями.

— Конечно. Шваброй технички, - хватаюсь за черенок.

— Окей. Ухожу, - с чего-то вдруг мягко говорит Артём.

Прислушиваюсь.

Тишина.

Он ушёл?

Опасливо выглядываю.

И мигом ойкаю от того, что меня вытаскивают за талию из коморки.

Швабра выпадает из ослабевших рук.

Сердце пропустило один стук - точно. И его хватает, чтобы меня безвольную, опять прижали к стене.

Дикий, чтобы я не ударилась головой, подставляет ладонь между моим затылком и стеной.

Звонкий скрежет колец о бетон - я съёживаюсь.

Но парень надавливает на талию и я вынужденно льну к нему.

Застываю из-за того.

Сердечко бедное прекратит биться с минуты на минуту. Дикий же погружает ладонь в мои волосы, принуждая смотреть на него.