— Вот и всё, — выдохнул он с облегчением. Опустил меня на пол и вдавил в стену. Двери с едва слышным шипением уже закрывались. — Сейчас отыщем челнок и… Мирта, посмотри на меня.

Длинные пальцы нежно пробежались по щеке, спустились ниже… Мои собственные руки калаг надежно удерживал свободной ладонью, стиснув запястья и прижав их к стене над головой. Ноги он придавил коленом и всё, что мне оставалось…

— Ну же, посмотри на меня, любимая!

Я отрицательно замотала головой, еще крепче зажмурившись. Лифт тронулся, медленно поехал вниз, а мужчина склонился к моему лицу, так что дыхание коснулось губ.

Запах его кожи, едва заметный, травянисто-сладкий. И голос… вкрадчивый, чуть высоковатый для большинства мужчин, но вполне обычный для представителей его расы.

— Душа моя… тебе ведь так нравятся мои поцелуи. Я знаю, чувствую…

На мгновение показалось, все пространство вокруг меня и есть калаг. Я набрала в легкие воздуха, напоенного его запахом, пронизанного его голосом, теплом его жилистого тела…

Последующие события произошли одновременно и слились в одно целое. Губы калага приникли к моим в требовательном поцелуе. Резко дернулся, останавливаясь, лифт. Нечто вверху душераздирающе заскрипело, а я… ударом живота послала похитителя в полет.

Глухой удар. Стон. И протяжное:

— Мда-а-а… Мирта, а ты опасна!

Я узнала голос Роберта, вслепую вскинула голову на звук и услышала насмешливое:

— Что? Стыдно начальству в глаза смотреть? Не мудрено. В первый же рабочий день размазать по лифту собственного поклонника не каждая сумеет.

Подумав, я уточнила:

— А я его сильно размазала?

— Основательно, — Роберт хмыкнул. — Мужик до сих пор в отключке, а ведь он тебя на руках носил, любимой называл и, вообще, на борт как-то пробрался! За тобой, между прочим. Вот это я понимаю — пламенные чувства.

Чувствуя, как алеют уши, рискнула открыть-таки глаза.

Оказывается, лифт успел спуститься всего на пару метров. Под потолком зияли раскрытые двери, тревожно моргал красный огонек аварийной остановки, а из щели вверху торчала половина блондинистого лорри. В смысле, начальство свесилось вниз, с интересом рассматривая испуганную меня и калага, некрасиво распластанного у стены напротив.

В следующую секунду Роберт исчез, втянувшись в щель, но почти сразу же в том же месте появились его ноги. Спустя мгновение, мужчина спрыгнул на пол и быстро нажал что-то на панели с красной лампочкой. Лифт дернулся и медленно, как будто неохотно, пополз обратно. Блондин же взял меня за подбородок и, глядя в глаза, спросил совсем другим, ничуть не насмешливым, а очень даже участливым тоном:

— Ты цела?

Я кивнула.

— Испугалась?

Шмыгнув носом, отрицательно мотнула головой, но тут же неожиданно для самой себя обняла мужчину и спрятала лицо на его широкой груди. Очень хотелось поплакать, только лифт уже остановился, и к нам присоединился Мефисто, одетый в белую хламиду и уже знакомый колпак.

Реветь сразу стало неудобно, да и прижиматься к капитану, аки невинная сказочная принцесса, глупая и беззащитная тоже. Я отстранилась и смущенно потупилась, нервно сцепив руки за спиной. Впрочем, смущение прошло почти мгновенно, ибо кентавр склонился над застонавшим калагом, поднял его за грудки в воздух и встряхнул.

Ресницы животом ушибленного затрепетали. Причем именно затрепетали — красиво и трогательно, прямо как у той самой сказочной принцессы. Я уже открыла рот, чтобы предупредить копытного не смотреть в глаза очередному жениху, но Мефисто, ничуть не вдохновившись трепетанием, трогательностью и густотой длинных загнутых ресниц, снова его встряхнул и грозно зарычал прямо в лицо:

— Готовил ты?!

— Что? — калаг испуганно зажмурился и сжался.

— Блины, говорю, ты готовил?!

Несчастный застонал:

— Какие еще блины? Я….

Договорить не дал кулак, прилетевший прямо в челюсть.

— Роберт, ты как хочешь, а я завтракать. Блины надо есть горячими, так что этого, — мотнул головой на обмякшего и уроненного на пол калага, — сам определишь куда надо.

— Слово «субординация» тебе что-нибудь говорит? Скептически протянул капитан, вскинув бровь.

Я только переводила взгляд с одного на другого и в немом удивлении открывала и закрывала рот.

— Субординация… — протянул копытный задумчиво и решительно кивнул: — Ага. Её вареньем не намажешь и в рот не положишь! Всё, я завтракать! Мелкая, ты со мной?

Я растерянно посмотрела на блондина, но тот вместо ответа подтолкнул меня к Мефисто, и едва мы вышли, отвернулся к панели. Двери лифта закрылись.

Как всё необычно и глупо! Только спокойствие кухни, то похищение с гипнозом и всем прочим. Спасение, а теперь вот… Я, Мефисто. Рядом заинтересованно глазеющий на нас гарн мужского пола. И надо всем этим протяжный, полный искреннего вожделения стон копытного:

— Бли-и-и-ины-ы-ы…

Я растерянно моргнула, провожая взглядом развивающиеся полы балахона Мефисто, когда тот в буквальном смысле ускакал в сторону кухни. Вернее, они оба ускакали: и балахон, и кентавр. Ну, и ночной колпак вместе с ними. Еще не стихло эхо дробного перестука копыт, а кентавра и след простыл.

— И как это называется? — пробормотала себе под нос несколько уязвленно.

— Если не ошибаюсь, — раздалось справа, — это называется голод.

Вздрогнув от неожиданности, повернула голову в сторону заговорившего гарна.

Как и все представители его расы, он был невысок, едва ли на полголовы выше меня самой. Кряжистый. Про таких вполне обоснованно говорят «поперек себя шире». Не толстый, хотя рыжий кожаный жилет в районе живота слегка топорщился. Зато грудная клетка мощная, широкая.

— Привет, — протянул он мне кончик длинного раздвоенного хвоста с пушистыми кисточками на кончиках. — Меня Сэлинеем зовут. Можно просто Сэл. Ты наш переводчик, так?

— Так, — обняв кисточки обеими ладонями, я кивнула и, как полагается, склонила голову, поднося хвост к собственному лбу. — Я Мирта.

Сэлиней невесомо коснулся кожи и мгновенно хвост убрал.

— Ты знаешь наши обычаи, — заметил с улыбкой. — Это приятно.

Я польщенно улыбнулась, уловив в его каре-зеленых глазах одобрение. Гарн улыбнулся тоже.

— Кстати, а ты не в курсе, чем так умопомрачительно пахнет? Неужто и вправду блины? Ни за что не поверю, что Нелли научилась прилично готовить! Она очень милая девочка, но с кулинарией у неё откровенно не ладится. Она даже яйца сварить не в состоянии. Пусть и разбитые в воду со скорлупой, они по идее все же съедобны хотя бы отчасти, а Нелькины в рот не вломишь.

— Ничего удивительного, — пожала я ушами, приноравливая свои шаги к походке мужчины, который неторопливо направился вслед за Мефисто. — Ей невдомек, что для большинства рас вкусовое качество блюда имеет не менее важное значение, чем питательность. Особенности её природы.

— Не скажи. Мы ей об этом не раз и не два говорили, предлагали в сети рецепты почитать, а я так и пытался продемонстрировать процесс варки тех самых яиц.

— И?

— Она покивала, а наутро выставила на стол к завтраку целое блюдо ядовито-синих яиц с покрытой кое-где нежно-розовой патиной скорлупой.

Я хихикнула и заинтересованно:

— А внутри?

— Белок почти красный, зато желток дивного лилового цвета. Хотя пахло вкусно, это да. Жаль, никто пробовать сие блюдо не рискнул.

— Очень зря. Судя по описанию, Нелли воспользовалась сразу обоими советами.

— В смысле?

Гарн притормозил и удивленно шевельнул костяным наростом, расположенным над левой бровью.

— Она совместила твой урок с уроком лиянской кухни. Видимо, в сеть влезла. Лияне варят яйца со специями, которые изменяют их структуру и цвет. И, кстати, не ради красоты. На деле вкус тоже изменяется кардинально, причем в лучшую сторону.

— Правда? — мужчина тяжело вздохнул. — Нам это и в голову не пришло, а Нелли ничего не сказала. Она вообще не слишком разговорчива, а мы после её «подвига» опустили руки и про сеть речь больше не заводили. Надо будет извиниться перед девочкой. Расстроилась, наверное.