Нутром ощущаю ее приближение.

Я знаю тебя, Бонни. Знаю лучше, чем кто-либо.

Светоловушка сработала как надо, и я смог поймать тени ушей. Она пришла слева, как я и думал. А сейчас мне нужно сделать самую сложную часть плана.

Я повернулся вбок и глядел во тьму левой двери. Я слышал шепот ночи, голоса ветра и колебание стен. Они говорили со мной, и я ответил им.

— И чего же ты ждешь? — сказал я, сглотнув слюну.

Ответом стала тишина. Долгая и мучительная. Если бы здесь был свет, то можно было увидеть капельки пота на лбу.

— Прекрати скрываться, Бонни. Я знаю, что ты здесь. — вновь повторил я.

Мне не хотелось подниматься. Я с трудом произносил слова, а уж сама мысль, чтобы встать — бросала в дрожь. Но я не думал, что смогу зацепить ее, если останусь на месте.

Я привстал и облокотился на край стола. Мне казалось, что щупальцы темноты засасывали меня, и я дрожал. Но не показывал страха.

Через мгновенье, длившееся вечность, я заметил пару искрящихся глаз. Знакомых, но весьма озадаченных. Ее поедающий, полный очарования, взгляд. Они приближались.

Я хотел нажать на кнопку закрытия. Нутро кричало мне об этом, все мое естество пыталось спрятаться от нее, от смерти, которая поджидала меня в нескольких метрах.

Она сделала еще один шаг, и я смог разглядеть очертания ее бедер.

Щелк!

Я нажал на кнопку рукой, которую я заранее завел за спину. Металлическая дверь загрохотала и разрезала тушу аниматроника на две половинки. Выпад стал молниеносным, она не успела пискнуть. Хотя машины не чувствуют боли.

Левая половинка тела лежала рядом у моих ног. Вот она — гордая и непокорная, игривая до тошноты, Бонни. Меня нахлынула гордость. И вкус победы. Это ощущение… Оно было непередаваемым. Даже ее секс не был столь бодрящим.

Я наклонился над грудой металла — тело состояло из машинного экзоскелета, напоминавшего человека. Ну кроме двигателя на пояснице и груди, а еще на голове. Эти моторчики тянули черные провода, схожие с артериями в непонятную конструкцию. Я готов поспорить, что такие технологии явно не с Земли. Я просто не мог поверить в то, что подобные разработки могут существовать. По крайней мере, не в моем веку.

Я захотел спать.

И тут я осознал, что дело дрянь. Я засыпал… Засыпал, из-за слабости. Я перенервничал и истощил себя. Нет, только не сейчас, пожалуйста.

Я упал на пол. Почувствовал холод линолеума, но он показался приятным, мне хотелось остудить себя и лечь на него…

Но я должен сделать еще одну вещь!

Судорожно поднявшись с пола и поелозив по столу, я схватил ладонью фломастер и пошел к календарю. Я шатался, но продолжал идти.

Я разбросал кучу вещей, но все же смог дойти до него и помазать еще один день, перед тем как окончательно рухнуть без сознания.

***

Я слышал песню. Она играла тихой, едва слышимой, музыкой. Она доносилась до ушей — монотонная, прерывающая и неспешная. Качала меня на колыбели из стороны в сторону, это чувство напоминало младенчество — воспоминания настолько далекого прошлого, в котором ты ничего не усваиваешь. Кроме — теплого ощущения безопасности, когда ты еще недостаточно созрел для житейских хлопот, и думаешь, что весь мир вертится вокруг тебя. Что больше ничего не существует и ничего не важно.

Зрение мутилось, глаза не видели дальше носа, но я тянул крохотные ручки кверху в надежде достать эту пищащую игрушку. Я знал, что она находится там — ведь там же ей самое место?

***

Я удивился, когда увидел этот сон. Конечно, это не было выдающимся, я часто видел сны, но никогда бы не подумал, что сейчас мозг срежиссирует это.

Я вернулся назад. Шея ломила от отеков, как в первый раз, но хотя бы не очутился на полу. Вещи стояли на местах. В комнате царила чистота. Что ж, не хотелось убирать прошлый беспорядок.

Первым делом я посмотрел на календарь. Восьмое июня отметилось крестиком, а следующее число пустовало. Если день не вернулся назад, странно, что вещи не остались разбросанными.

Я включил камеры. И залился в улыбке — Бонни отсутствовала. Ее не было на сцене, а значит, она мертва. Я не думал, что она могла прийти пораньше, тогда бы я заметил тени, да и на самом деле, ее могли убрать на починку.

Из всевозможных теорий, я остановился на том, что победил ее — и что она больше не вернется. Я хотел в это верить, ведь тогда как мне сохранить надежду?

Но чем больше я думал о победе, тем сильнее переживал. Я избавился от одной, но на сцене присутствовали двое — Фредди и Чика. А если они разозлятся и решат прикончить меня? Если они не захотят устраивать глупую охоту и включат здравый смысл и логику.

Я надеялся на слова Бонни о том, что ”она очень переживала о моей смерти, ведь она не оставила меня сестричкам.”

Если это правда, то они договорились между собой — и будут атаковать поочереди, ну а приз достанется самой везучей. Это не приятная новость, чтобы радоваться ей, ведь кто знает, что на уме у этих психопаток? А если решат напасть всей оравой и убить меня?

У меня есть бессмертие — я возвращаюсь обратно. Надолго ли, вопрос другой… Тело восстанавливает травмы, становится здоровым и бодрым, как в первый раз, но душа… Разве можно такое сказать и о душе?

Я не чувствую себя психически нормальным. Я могу попытаться отбиваться от них сколько-угодно, и вероятно, мне даже удастся победить их, но какой ценой? Я удручен — пока еще не до сумасшествия, но уверен, что не смогу продержаться еще десятки раз.

Нет. Это не выход. Открытая вражда усугубит ситуацию. Мне нельзя сражаться против них всех — я не выдержу столько перерождений. Тогда остается одно — играть по их правилам. Выманивать по одному, а затем избавляться от них. Судя по всему, они не запоминают повторы, а поэтому у меня есть огромное преимущество.

Я сидел около часа, бегло просматривая помещения, пытаясь отыскать остальных аниматроников, но так и не смог обнаружить их. Еще я думал о том, чтобы просидеть эту ночь, закрывая двери, но отмел эту мысль.

Я сумел бы продержаться, если заучу их комбинации, но сколько времени это бы заняло? К тому же, прибавьте к этому постоянное чувство страха за жизнь, паранойю от каждого шороха и взвинченное состояние — я двину кукушкой. И самое главное — они останутся целыми и невредимыми в другие разы.

Допустим, я сумею прожить ночь и еще одну. А что будет, если под конец смены, они решат атаковать всей толпой? У меня не хватит усилий, чтобы следить за их выходками одновременно.

Поэтому нужно убить их.

Но чтобы прикончить роботов — мне нужна информация. И не только знания о них самих. А самом комплексе тоже: его тайные ходы, местоположения столов, стульев, приборов, наличие аварийных генераторов, холодного оружия и прочего. Чем больше данных — тем выше шансы.

Я думал хладнокровно. Но вот только когда все дошло до действий, во мне пылал океан сомнений.

Сейчас мне придется идти. Прямиком через темный и пустой коридор. В первый раз я боялся, не зная, что они живы, а сейчас и боюсь подавно. Я не знаю характер этих двоих — вдруг они не такие общительные, как Бонни?

Но времени нет — скоро они начнут действовать. Бонни вроде заговорила, когда на часах было около двух, может, у них другие биоритмы, но не думаю, что они сильно отличаются.

Щелкнув фонариком, я бороздил знакомые комнаты. Почти все они были закрыты, а если нет, то там не было ничего, кроме хлама, вроде фейерверков или хлопушек. Даже биты, вашу мать, — хрен с этой битой, дайте мне хотя бы толстый прут.

Сколько бы я не избегал главного зала с девицами, сколько бы отговорок я не сочинял, чтобы проверить остальные двери еще раз, на всякий, так сказать, случай, но мне пришлось войти в нее.

Они продолжали стоять. Веселые и соблазнительные. Стояли неестественно — вдвоем, но место слева пустовало — словно там должна быть кто-то еще, но Бонни не было. Они хотели запутать меня? Решили, что если продолжат стоять, как в ничем не бывало, то я не буду их подозревать? Увы, но я не настолько глуп.