Не смотря на внешнюю холодность, Хёкджэ продолжал обнимать Донхэ по ночам, прижимать к себе и сдерживать слёзы, которые подступали от страха, досады, волнения. Он не знал как помочь любимому человеку, но чувствовал, что если потянет ещё чуть дольше… произойдёт что-то плохое.
Донхэ будто бы стал прозрачнее, и Хёкджэ не понимал почему никто не замечает этого. Почему все продолжают веселиться и никто не пытается поговорить с младшим, хотя… Шивон пытался…
Как-то Хёкджэ услышал… Тихий разговор в полумраке гостиной. Он почувствовал себя ужасно.
— Ты должен наконец что-то сделать с этим, иначе погибнешь, — тихо говорил Шивон, прижимая к себе свернувшегося в клубок Донхэ. — Я стараюсь сделать всё возможное, но этого уже не хватает. Подумай о Хёкджэ, если не хочешь думать о себе.
Тогда он поймал на себе пронзительный взгляд Шивона. Тот смотрел спокойно, и парню даже показалось, что глаза Чхве приобрели голубоватый оттенок, но его это не напугало. Старший стал переживать ещё сильнее, но тишина со стороны Донхэ не давала ему разрушить невидимую стену. Он знал, что младший снова промолчит. Отвернётся и промолчит.
Очередные съёмки шоу, на котором нужно улыбаться, шутить и вспоминать абсурдные истории, связанные с группой. Хёкджэ чувствовал острое желание закрыться от всех и побыть наедине со своими мыслями.
Его расписание совпадало с Донхэ, Шивоном, Итыком и Шиндоном. Радовало присутствие последнего. Донхи, как обычно, мастерски вытягивал их всех, стараясь поддерживать непринужденную атмосферу в студии. Хёкджэ буравил взглядом затылок Донхэ, пытаясь понять, что же творится в голове младшего, пытался разглядеть есть ли там вообще мозг.
Утром хватило одного взгляда, пока Хэ переодевался, и Хёкджэ загорелся как спичка. Снова повздорили, снова эти загнанные взгляды и тонна вины, которую Донхэ умело перекладывал на плечи Хёкджэ, заставляя их обоих тонуть в этом вязком болоте недосказанности и неоправданных страхов.
Но больше всего в этой ситуации его раздражало то, что он, парень Ли Донхэ, не знал всего, а Шивон… Просто друг, знал историю этих жутких шрамов. Но кажется ему было тоже тяжело, ведь Донхэ ничего не делал…
Наверное, ему даже было тяжелее, ведь он знал всю правду и не знал, что с ней делать.
Донхэ чувствовал прожигающий взгляд на себе. Он чувствовал вину за то, что они поругались утром. Снова довёл Хёкджэ… Младший не хотел прибедняться и говорить, что ему тоже тяжело. Он давно должен был сознаться. В пол уха слушая лидера, Донхэ принял решение всё рассказать Хёкджэ после съёмок, а там будь что будет.
Как назло день тянулся слишком медленно. Пару раз ему казалось, что он вот-вот свалится в обморок от волнения. Кажется это заметили все. Непривычно бледный Донхэ и его милая, как посчитали ведущие, нервозность. Шивон то и дело поглядывал на парня, и иногда на Хёкджэ, который старался держать лицо, но слегка сведённые брови говорили сами за себя.
Шивон знал о ссоре. Да все о ней знали. Утром Хёкджэ впервые так несдержанно выражался, понабравшись словечек у хёнов. Хичоль сидел в кресле и хихикал.
— Это твоих рук дело?
— Нет, с чего ты взял? Наш малыш Донхэ сам доводит его до такого состояния, — улыбнулся Хичоль, пребывая в прекраснейшем расположении духа от таких сильных противоречивых эмоций и чувств, что посещали юное, неокрепшее сердце Хёкджэ.
— Это становится всё опасней.
— Пора вмешаться. Если мы не подтолкнём Донхэ к действиям, он умрёт, — продолжил Хичоль уже более серьёзно. — Предлагаю план-капкан, а ты будешь приглядывать за Хёкджэ, пока тот будет на шоу.
Шивон сначала насторожился и даже хотел покрутить у виска, но, подумав хорошо, понял, что это не такой уж и плохой вариант. Главное, чтобы всё получилось.
Перед самым отъездом, Хичоль тенью проскользнул в спальню Хёкджэ и Донхэ, где находился один Хёкджэ. Видимо, Донхэ, как побитый щенок, ушёл зализывать раны в ванную. Острый язычок пробежался по пухлым губам. Давно же он не принимал свою истинную форму. Длинные прямые волосы, забранные в высокий хвост, среднего размера чёрные, как сама тьма, рога, бледная кожа, отдающая в лиловый оттенок, и приятный скрип кожаной одежды от любого движения. На щеках демона выступил румянец, а с губ не сходил довольный оскал. Наконец-то он сможет повеселиться.
— Что ты делаешь?! — взвизгнул ангел Хёкджэ, заметив в комнате Хичоля. Демон, будто бы играясь со своей жертвой, медленно приближался.
— Я решил, что нам стоит сегодня провести день вместе, — хихикнул Ким. Ангел был слаб перед демонами выше рангом, поэтому Хичолю не составило труда заставить того остановиться и не метаться по комнате. — Подружимся, узнаем друг друга получше, а может что ещё поинтересней.
Оказавшись в миллиметре от носа ангела, Хичоль заглянул в его глаза… Небесно-голубые, как и у всех… Как и у Шивона… Это отрезвило немного, но демон не был намерен сбавлять обороты.
В этот момент Хёкджэ почувствовал себя опустошённо, будто остался совсем один, это чувство не уходило и на съёмках.
Свет погас, а камеры отключились. Хёкджэ, быстро сообщив Итыку что он пройдётся пешком, убежал в гримёрку, чтобы переодеться и уйти, пока его не поймал Донхэ. Сейчас ему совсем не хотелось видеть младшего. Но переодеться оказалось не так-то просто. Он постоянно спотыкался, чуть ли не падая, путался в одежде, и чудом не ткнул себе в глаз душкой очков. Кажется, этот день был не его.
Донхэ и не заметил как Хёкджэ просто сбежал куда-то. Думая, что найдёт его в гримёрке, младший не особо торопился, подбирая слова в голове, чтобы сказать самое важное. Но каково было его удивление, когда стилист сказала, что Хёкджэ уже ушёл. Он решил не терять время и, быстро переодевшись, выбежал за дверь.
Шивону в этот момент показалось, что всё как обычно пошло по одному месту. Хёкджэ нельзя было уходить, ведь… без ангела-хранителя он может погибнуть, но… с другой стороны, это шанс для Донхэ. Решив, что не будет отставать от них, он сообщил Итыку, что приглядит за взбалмошными детьми, и также быстро удалился, чтобы нагнать и предотвратить катастрофу.
Хёкджэ вслушивался в музыку в наушниках, чтобы заглушить собственные мысли и не думать ни о чём. Определённо, ему нужна была разгрузка. И что же ему делать с Донхэ? Конечно, он знал, что с младшим легко не будет, но чтобы настолько… Тот будто бы испытывал его нервную систему на прочность и достиг пика. Хёкджэ больше не выдерживал. Ему хотелось кричать и плакать, надеясь, что хоть это поможет ему хоть что-то понять и просто разгрузить голову.
Оказавшись на перекрёстке, Хёкджэ встал у самой дороги, смотря под ноги и думая, что, наверное, им стоит снова начать этот разговор и попробовать прийти к какому-то решению.
Загорелся зелёный и огромная толпа народа двинулась вперёд, потянув и Хёкджэ. Сквозь наушники, он услышал своё имя и обернулся. Где-то вдали бежал Донхэ. И хотя лицо парня было наполовину закрыто капюшоном, Хёкджэ был уверен, что это он. Кажется, он что-то ещё кричал, но Хёкджэ не мог понять, что именно, придя в себя лишь от громкого звука клаксона. Машина, красивая чёрная иномарка, выскочила из-за поворота и мчалась на огромной скорости, неумолимо приближаясь к застывшему на месте Хёкджэ.
Зажмурившись и ожидая удара, он вдруг почувствовал чьи-то объятья и тепло… как будто, он оказался в каком-то коконе, куда не поступали звуки из вне. Тело содрогалось и если бы не чьи-то руки на талии, он бы рухнул на асфальт. А может… может он умер и его обнимает ангел?
— Хёкджэ…
Совсем тихий голос… Такой родной, такой приятный, обволакивающий сознание. Он узнал бы этот голос из тысячи. Его точно обнимал Донхэ… Его запах вперемешку с дорогим одеколоном, мягкая толстовка, которую Хёкджэ купил ему в Париже в одном из бутиков.
Хотелось что-то сказать, но из горла вырвался всхлип. Сначала один, потом второй и третий, пока он не задохнулся от подступившего к горлу адреналина.
