Миловидный официант принёс поднос с едой, и поклонившись, удалился обратно за стойку дальше разносить заказы. Народа было не так уж и много, хотя время медленно клонило к вечеру. Разговоры вокруг становились громче, а сердце Донхэ почему-то билось как сумасшедшее. От волнения потели ладони, и он не мог понять почему. Что должно произойти? Возможно, он ожидал какого-то романтичного продолжения, а возможно, он чувствовал надвигающуюся опасность.
Расплатившись в кафе, они вышли на улицу. Донхэ крупно вздрогнул. Пригревшись в помещении, он не мог подумать, что на улице уже похолодало.
— У меня есть прекрасная идея. Давай купим чего-нибудь в супермаркете, засядем в номере на веранде и будем любоваться видами?
Донхэ поддержал эту идею. Правда, она с треском провалилась, когда Хёкджэ помимо сладостей и газировки взял по несколько бутылок крепкого пива. Лучшее пиво, которое когда-либо пробовал Донхэ было в Германии. Оно было сварено на травах и было таким душистым… Но это было пару сотен лет назад. А сейчас оно было далеко не таким вкусным, поэтому почти все три бутылки залил в себя Хёкджэ, под девизом: «Не пропадать же добру».
На памяти Донхэ это был первый раз, когда старший в принципе пробовал алкоголь. В голову ударило слишком быстро, но парень старался контролировать желания и поступки своего парня, чтобы потом SM не пришлось разгребать очередные скандалы.
— Пойдём, — взяв Донхэ за руку и тихо шурша пакетом из магазина, весело произнёс Хёкджэ. Отель находился в противоположной стороне и младший всё хотел об этом сказать, но спустя полчаса непрерывного бреда и смешков, Донхэ понял куда его так упорно вёл старший, постоянно ругаясь на непонятную бумажную карту.
— Я хочу станцевать Sorry Sorry, — выдал он. Уже было темно и лишь многочисленные фонари освещали то, как Хёкджэ — один из лучший танцоров Super Junior, примеряется как ему встать, чтобы станцевать перед Триумфальной аркой…
Людей было уже не так много, к счастью. Донхэ лишь посмеялся на такой порыв парня, но не отказал ему, включая песню и на своём телефоне камеру, чтобы всё записать, а потом показать ребятам, да и Хёку на трезвую голову.
Не смотря на прохладный ветер, было как-то уютно и совсем не странно, но… умиротворение сменилось волнением и тревогой, когда он заметил на руке маленькие трещинки, будто у старой куклы. Перестав снимать и даже забыв сохранил он видео или нет, парень одёрнул рукав кофты.
Хёкджэ продолжал улыбаться, не замечая, как у Донхэ, кажется, весь мир перед глазами перевернулся. Младший даже и не помнил толком как они вернулись в номер, сильно загрузившись тем, что времени осталось совсем немного, но что делать с Хёкджэ…
Горячий, слегка влажный поцелуй привёл его в чувства. Горечь пива осталась на губах вместе с прерывистым дыханием Хёкджэ.
— Прости, я очень хотел тебя поцеловать…
Прохладные пальцы полезли под кофту, очерчивая рёбра, но Донхэ перехватил руки старшего.
— Я не хочу это делать пока ты пьян. Разве не приятнее будет, если мы оба будем всё помнить?
Краснея от каждого слова, тихо произнёс Хэ, и кажется ему удалось переубедить Хёкджэ. Тот и не был настойчив, быстро согласившись со своей парой.
— Тогда… спать… Я так устал, — протянул страдальчески парень, плюхаясь на покрывало в одежде.
— Я сейчас приду.
Зайдя в ванную, Донхэ задрал сначала рукава свитера, смотря на свои руки, а потом оголил живот и рёбра. Его тело готово было развалиться на кусочки и превратиться в прах, будто у сломанной фарфоровой куклы.
Больно не было, но он сам умело причинял себе эту боль, раздумывая над тем, что теперь ему стоит сделать. Определённо, стоило рассказать Шивону, а потом будь что будет.
Комментарий к Часть 8
Georgia Gibbs - I love Paris
Ken Dodd - Love is like a violin
========== Часть 9 ==========
Шивон чувствовал непреодолимую усталость и постоянную головную боль. Не так он себе представлял спокойные деньки на Земле, совсем не так. Ещё и Хичоль со своими упрёками… А что мог ангел? Донхэ нуждался в нём, поэтому парню приходилось быть постоянно на телефоне, чтобы если что сразу оказаться рядом. Он залечивал его раны, старался поддерживать его тело в более или менее хорошем состоянии, чтобы Хёкджэ ничего не заподозрил.
Донхэ рассыпался по частям. Всю неделю в Париже он не смог расслабиться, стараясь спасти Хёкджэ от несуществующей опасности, надеясь, что это хоть на сантиметр приблизит его к собственному спасению. Ангел Хёкджэ посмеивался над ним, говоря: «Ты заслужил», а Донхэ не понимал чем. Он снова плакал, снова молчал для Хёкджэ. Старший не понимал что происходит. Он не был дураком и видел метаморфозы в поведении Хэ, но не требовал от него ничего, боясь, что тот снова совсем закроется в себе.
Донхэ не портил отдых и исправно ходил везде, чтобы Хёкджэ не расстраивался, но ему так хотелось просто прилечь, отдохнуть и подумать. Потом он вспоминал о том, что ему нужно спасти старшего и начинал хвостом ходить за Хёкджэ в надежде, что тот навернётся где-то. Будучи ангелом, Донхэ нёс в мир лишь добро, но его человеческая натура, общение с хёнами, в частности с Хичолем и львиная доля отчаяния сделали своё дело. Желания материальны или это всё вина ангела… Но вместо Хёкджэ, который чуть не упал на лестнице, но удержался сам, упал Донхэ, и до сих пор младший верил, ангел подставил ему подножку.
Пришлось минимизировать контакт с Хёкджэ. Донхэ боялся, что тактильность со старшим может разрушить его. Шивон просил быть аккуратным. Он помогал восстановить кожу, но Донхэ было хуже с каждым днём.
— Ты опять плакал? — тихо спросил Хёкджэ перед самым отъездом, сидя на своём чемодане. Он хотел что-то сделать, как-то вытащить Донхэ из этого состояния. Видеть тоску в этих прекрасных глазах было просто невыносимо.
Донхэ промолчал, а Хёкджэ постарался держать себя в руках, чтобы не начать выяснять отношения вновь… Как будто они сделали большой шаг назад до заводских настроек.
— Хорошо, опять будем молчать, как обычно, — тяжело вздохнув, подытожил парень, вставая с кровати и беря чемодан за ручку. — Как захочешь поговорить - милости прошу, а пока даже не подходи ко мне.
Он не хотел быть игрушкой для Донхэ, но тот опять включал свой эгоизм. Хёкджэ и не знал что думать. А вдруг младший обижен на него, но молчит? От этого становилось ещё хуже. Самым ужасным было то, что Донхэ не пытался оспорить и это, а старший терялся в догадках, винил себя во всех смертных грехах.
Донхэ вздрогнул от таких жёстких слов, но… Он понимал, почему Хёкджэ был так категоричен и вовсе не препятствовал этому.
Полёт до дома прошёл в тишине. Хёкджэ спал, заткнув уши наушниками, Донхэ думал обо всём подряд, не в силах поспать даже немного, чтобы сократить время полёта. Может стоит признаться? Сказать как есть и тогда… Тогда Хёкджэ сам поможет ему? А поверит ли он? Донхэ не хотелось втягивать в это Шивона и Хичоля, которые и так достаточно уже наследили в этой истории, спасая его зад.
В мыслях это всё звучало разумно, но на деле… странно. Донхэ не стал это осуществлять, довольствуясь тем, что есть. Конечно, было тяжело. Он пытался подойти к Хёкджэ, но в ответ не было никакой реакции.
— Хёкки…
Хёкджэ реагировал, но не слыша продолжения, вновь отворачивался и продолжал заниматься своими делами. Они не играли в молчанку, обсуждая со всеми рабочие процессы, но в отношениях появилась огромная зияющая дыра, которая затягивала в себя, кажется, только Донхэ.
Наступила череда шоу и плотного расписания. Младший пытался поспеть за всем, постоянно оглядываясь на Хёкджэ и ловя его взгляды на своей спине. Это давало призрачную надежду, что он всё ещё ждёт и переживает. А Хёкджэ очень переживал. Ему даже казалось, что Донхэ похудел, а его кожа приобрела серый оттенок. Он не выглядел здоровым. Пару раз он хотел бросить эту молчанку, но потом он понимал, что Хэ так и продолжит отмалчиваться.
