И все это сборище сгрудилось у самого берега, давя на неё взглядами. Казалось, что какая-то энергия буквально разрывает воздух, заставляет его вязнуть в легких, понуждая развернуться, сделав первый робкий шаг навстречу им, со счастливой глупой улыбкой на губах.

– А ну стой! Стой, дура, кому говорю! Прекратить немедленно! – доносилось, как сквозь туман. Чего это ежик разоряется? Ноги уже ступил в воду, намок длинный подол и разбитые старые лапти, но она не обращала внимания – ведь так заманчиво блестели яркие глаза на том берегу.

– Она наш-шша, вестник, сама идет…

– Не придерется…

– Давно не было человечинки…

И тут разум словно ожил. По телу прокатился странный жар, тут же оборачиваясь колким льдом, взорвавшим вены. Морок спал – а Айнэ с ужасом поняла, что стоит ровно посредине брода, и чья-то лапа уже пытается ухватить подол. Самые решительные даже в воду почти заползли.

Нет, она не закричала – горло сдавило. Но внутри, тонко тренькнув, словно порвалась какая-то струна. Тело стало легким-легким – как пушинка. Хотелось смеяться от того, как четко она видела во тьме все вокруг, какими смешными казались потуги этих низших. Спасение погибающих – дело рук исключительно самой жертвы. Нет в их краях прекрасных принцев, да и не интересны им проблемы нищих лекарок. Она изогнулась, легко уходя от чужой лапы, и подпрыгнула – так высоко, что могла бы достать до середины дерева-гиганта. Маленькие смешные фигурки в лесу… Невиданная доселе сила текла по венам, ускоряла ток крови, заставляла тело послушно выполнять то, о чем раньше и помыслить не могла! В этот момент она знала, как сделать так, чтобы чуждая ядовитая кровь вскипела в их жилах, убивая, уничтожая. Как можно отдать ей приказ – и у них отнимутся лапы. Ослабнут крылья. Исчезнет зрение.

К горлу подступила тошнота, голова закружилась, тело повело – и она полетела вниз – но только уже едва ли понимая, что происходит. Странная сила истаяла без следа. Сейчас расшибется… Страха не было – только непонимание и щемящая тоска. Айнэ успела закрыть глаза, лишь надеясь, что не придется жить калекой, когда её с силой подхватили чужие руки, прижимая к чему-то жесткому и прохладному.

– Что человечка делает на нашей половине леса, да ещё и после заката? Если ты решила покормить низших, то, что ж… могу не мешать. Сделать заранее из себя отбивную было крайне любезно с твоей стороны, – вкрадчивый насмешливый голос прохладным шепот влился в уши, заставляя дернуться, резко распахивая глаза.

На неё смотрели раскосые, мшисто-зеленые, словно ядовитый мох илх, глаза, внутри которых клубилась пугающая, мрачная тьма. Бледно-золотистая кожа, острые резкие скулы, точеные брови. Чернильно-черная коса шевельнулась, как змея, и стали видны заостренные кончики ушей.

Фэйри. Судя по повадкам – Высший фэйри. Рыцарь?

– Ты немая? – спросили резко, заставляя встряхнуться.

– Сир… Дан… – словно язык отнялся от страха…

– Господин! – еж-колючка возник словно из ниоткуда, смотрел заискивающе, так, что поневоле задумаешься.

– А, пикси, – бросили небрежно, продолжая легко удерживать её на весу, – ты что это тут делаешь? Тоже оголодал?

– Господин, они – возмущенный тычок лапой в сторону притихших монстров, – договор нарушить хотели! Заманивали девицу чарами!

– А подкидывал её в воздух кто? – спрашивает насмешливо вроде, а тон ледяной

– Так… сама. Прыгучая оказалась.

– Вот как… – внимательный, пронизывающий взгляд Рыцаря заставил съежиться – и тут же что-то заставило вскинуться, глядя прямо в его глаза.

Посмотрела – и словно ухнула в звенящую бездну, наполненную шипами чужой боли, воем крови в ушах, кровавыми пятнами на земле, высверками меча.

В себя пришла от того, что её неласково тряхнули.

– Никогда не смотри в глаза фэйри, если не хочешь открыть ему свой разум и отдать душу, – снова пронзительный шепот шелест чужого голоса с хриплыми нотками – словно его когда-то сорвали криками.

Она завозилась, пытаясь вырваться из пугающих объятий – мозг отказывался воспринимать происходящее.

– Отпустить тебя, дева? – лесное отродье забавлялось, показывая острые иглы зубов во рту.

Тихо-тихо застрекотала невдалеке трясуница – известная болтушка среди пернатых.

– Если можете, господин, – ответила тихо, опуская взгляд, – сама виновата, нарушила запреты, хоть и не намеренно. Вы мне жизнь спасли!

Она подняла глаза, словно впитывая каждую черточку чуждого совершенного лица. Что-то было неправильно. Не так, как надо. Словно идеальная картина скрывала какой-то изъян. Но, столкнувшись с внимательным насмешливым взглядом, она тут же опустила глаза.

– Чем… чем я могу отплатить вам, господин?

– Хочешь вернуть услугу? Что может быть ценнее жизни? Ты сама спросила, – он в несколько шагов пересек брод, оказавшись на светлой стороне леса. То есть он может легко пройти преграду? И те могли? Или нет?!

Хотелось застонать от собственной глупости. Третий закон уже нарушен. Она сама попросила об услуге, приняла помощь от дивного. Сильные руки осторожно поставили на землю, придерживая, чтобы не упала.

– Я привыкла платить по долгам, – ответила спокойно, поднимая глаза и не позволяя себе показать ни страх, ни смятение. Самой было удивительно, как спокойно она воспринимала стоящего рядом мужчину – словно он был обычным человеком.

Человеком… от людей она видела куда больше подлостей, чем от этого фэйри. Если уж нарушила правила – к чему волосы рвать? Живой бы остаться.

– Интересное качество… для человека, – темные глаза смотрели серьезно, без издевки, хоть и снисходительно. – Как твоё имя?

Ладони вспотели мигом. Она сглотнула, не в силах отвести взгляд от немигающих глаз, из которых будто лился призрачно-зеленоватый свет. На той стороне реки что-то недовольно рычали. Хороша, Айнэ, сегодня ты превзошла себя! Матушка была бы в восторге – оправдались бы все её прогнозы относительно дочерней беспросветной дурости.

– Мне проводить тебя на тот берег? – без капли угрозы в голосе заметил Рыцарь. Блеснули серебристые узоры на его черненых доспехах.

Назовешь фэйри свое имя – и он получит над тобой власть. Взгляд лихорадочно обшарил ближайшие кусты в поисках рябины – но куда там! Не растет она здесь, да и вообще в их краях это дерево не прижилось. Даром, что прижились сами фэйри, однажды просто вернувшись в древнюю пущу.

– Нет, дан! – прикусила губу, зло сверкнув глазами. Кажется, его это позабавило. – Айанэ Асайя, травница из округа Тайнари.

– Асайя? – в прозрачно-льдистых глазах мелькнуло что-то… дикое. Расчётливое.

– Д-да… – от намокшего подола и расплывшихся лаптей шел холод. Зубы уже начали стучать.

Рыцарь вдруг резко взмахнул рукой, словно сделав пальцами какой-то жест – и от одежды с обувью повалил пар. Все высохло за миг. В этот момент даже страх отступил, она подалась вперед, пытаясь рассмотреть, как же он это сделал.

– Что ж отец с матерью так поздно гулять позволяют?

– Нет их, – ответила растерянно, не понимая, куда завернул разговор, – мать умерла пару лет назад, а отца я никогда не знала.

– Значит, одна живешь? – тихо, вкрадчиво, так, что сердце сжимается от дурного предчувствия.

– Почти, – сделала шаг назад, не понимая выражения чужих глаз – они словно смотрели в никуда – пусто и неестественно.

– Что ж, Айанэ Асайя, иди домой, пока тьма ещё не сгустилась над Даннатаном. И не ходи больше к реке, если тебе дорога жизнь. Фэйри почуяли твою кровь… – жесткая улыбка на маловыразительном лице бросила в дрожь.

Ему плевать на то, выжила бы она или нет. Но отчего тогда спас? Она смотрела и понимала – не ответит.

Корзина с травами все ещё валялась у берега. Она быстро, суетливо подняла её, убирая разбросанное внутрь.

– Тиххем, – короткий приказ – и вот уже еж семенит по траве, блестя фиолетовыми шкуркой, – проводи и останься с ней.

– Как прикажете, господин, – могли б ежи бледнеть, он бы уже был серым от страха.