Комментарий к Dreammaker
Друзья, снова глава получилась больше, чем планировалось изначально, поэтому скоро постраюсь выложить последнюю (на этот раз точно) часть :)
========== О возвращении домой ==========
Сара проснулась - на этот раз совершенно по-настоящему.
Она поняла это сразу: слишком разительным было отличие в ощущениях в сравнении с тем, что она испытывала в последнее время. Тут же, не давая себе ни секунды на то, чтобы проанализировать ситуацию, она села на постели, и сердце забилось чаще: она снова обнаружила, что находится в своей старой детской – настоящей детской, где давно уже не было больше ее игрушек и книг, где в шкафу не было старых платьев, а в углу стояла сумка с ее вещами, которую она взяла с собой в отцовский дом на выходные. Сара опустила босые ноги на холодный пол – и счастью ее не было предела, когда она поняла, что на ней надета ее пижама, а не отвратительное и жутко неудобное свадебное платье, в котором она и вдохнуть-то нормально не могла. Встав с постели, она потянулась, и, заметив в зеркале свое отражение, широко себе улыбнулась. Это была она, Сара Уильямс. И она вернулась домой.
Будильник на тумбочке показывал 7.15 утра. На какое-то мгновенье ей подумалось, что все это было просто жутким сном (и нечего было читать перед сном ту самую книгу – вон она, кстати, валяется у окна, там же, где Сара выронила ее накануне – ведь не зря же при переезде она запрятала ее куда подальше!), но ощущала она себя, тем не менее, странно. Как будто бы… не дома. Сара не могла поверить, что Король Гоблинов вернул ее – ведь очевидно же, что прохождение Дэвидом Лабиринта было чистой формальностью. Она понятия не имела, с какими трудностями он (а точнее, они с Тоби) столкнулись прежде, чем попали в ублиетт, но очень хотела верить, что Дэвид справился с ними достойно. Просто чтобы не разочароваться в нем еще сильнее, хотя, казалось, сильнее просто невозможно. От одного только краткого воспоминания о том, как он хватал ее за руки, смотрел на нее этим жалким, умоляющим взглядом, как говорил с ней, ей становилось противно; и совсем уж не по себе от того, что она чуть не вышла за него замуж, пусть даже в его мечте. Подумать только, а ведь они с Дэвидом (настоящим, молодым Дэвидом Джонсом) даже начинали обсуждать их совместное будущее… Она и представить не могла, что все обернется так.
Младший брат, в одночасье повзрослевший на двадцать лет, произвел на нее не меньшее впечатление, чем несостоявшийся жених, хотя поговорить с ним она – заложница собственной трусости – так и не решилась.
Боже, Тоби! Где сейчас Тоби? Что с ним стало?!
Вспомнив о брате, Сара стремглав кинулась к его комнате.
Дом встретил ее рассветной тишиной. На потертом кое-где полу лежали ровные квадраты света, проникавшего через окно коридора, и в лучах были заметны легкие частички пыли, хаотично витавшие в воздухе. Дверь в комнату Тоби была закрыта, и Сара осторожно, стараясь не шуметь, нажала на ручку.
Сделав шаг через порог, она замерла, и почти в ту же секунду почувствовала, что готова затанцевать от радости: ее брат сладко спал, укутавшись в одеяло с головой – и только его вихрастая светлая макушка торчала из получившегося кокона; но самое главное, что Тоби снова был маленьким – пятилетним, чудесным малышом, которого Сара знала всю жизнь. Она не смогла сдержать улыбки. У кровати валялся Ланселот – она осторожно подняла его и посадила в изголовье возле подушки.
Все снова было как раньше. Почти все. Сара вышла из детской, осторожно прикрыв за собой дверь, и, медленно ступая босыми ногами по прохладному полу, спустилась вниз, в кухню. Она настежь растворила окно, и свежий ветер всколыхнул светлые занавески. Сара только в этот момент поймала себя на мысли, что даже за такой короткий промежуток времени успела соскучиться по дому. Но странное ощущение не покидало: так путешественник, несколько лет счастливо проживший вдали от родины, возвращаясь, пытается понять, где теперь его место на самом деле.
От мыслей Сару отвлек телефонный звонок, трелью раздавшийся из соседней комнаты.
Пружинистым шагом выйдя в гостиную, по дороге задерживая взгляд на каждой мелочи, она взяла трубку, по привычке наматывая провод на палец.
- Алло?
- Сара, детка, - от неожиданности Сара вздрогнула, услышав голос Дэвида – он отличался от того хриплого тембра, так напугавшего ее в Лабиринте. И снова она спросила себя – уж не во сне ли ей все это привиделось? – Извини, что так рано, надеюсь, я тебя не разбудил.
- Нет, - коротко и неожиданно холодно отозвалась девушка, буравя взглядом узор на обоях.
- Все в порядке? Ты какая-то странная. Хотя, может, мне это только кажется, в конце концов, еще раннее утро. Я подумал, а может я приеду к вам сегодня? Сходим с Тоби…
- Дэвид, - перебила она его. Странно, раньше она не замечала почему-то, как много он говорит – практически без пауз, как будто его мысли «наскакивают» одна на другую. – Знаешь, я… Извини, но нам надо расстаться.
- Ч-что? Сара…
- Дэвид, извини меня. Я правда… Я все взвесила. Так будет лучше.
Сара выпалила эту фразу совершенно автоматически, не задумываясь. Но произнеся ее, почувствовала почему-то небывалое облегчение – хоть и нелогичное, ведь, по сути, того Дэвида, с которым она расставалась, в мире все еще не существовало. Она не хотела об этом думать; все, что она ощущала неизвестно откуда появившимся шестым чувством, - это то, что поступает правильно. На том конце провода повисло тягостное молчание. Снова пробормотав невнятное “Извини”, Сара повесила трубку. (Где-то за спиной она вдруг услышала звук, отдаленно напоминающий короткий смешок, но решила списать это на игру воображения. В конце концов, он позволил ей вернуться, почему бы в таком случае не оставить ее одну хотя бы ненадолго).
Все еще под впечатлением от своего резкого решения, Сара медленно проследовала в ванную комнату. Как будто она действительно побывала в многодневном путешествии, ей вдруг пришло в голову, как здорово было бы принять душ. Скинув пижаму, она встала под теплые струи воды, чувствуя каждой клеточкой своего тела, как незримо смывается теперь ее прошлое. Что бы ни ждало ее дальше, теперь все точно будет по-другому. Не зря считается, что из путешествий всегда возвращаешься немного другим.
Правильно ли она поступила с Дэйви? Не стоило ли дать ему шанс? Ведь… все только начиналось, их жизнь, их совместный путь. Нет. Она поняла, что не смогла бы иначе, это значило бы врать самой себе. Что бы ни произошло дальше, этот путь она проделает самостоятельно. Нет, Сара вовсе не тешила себя надеждой, что Джарет (который, кстати, к ее удивлению, в этот раз совсем не казался ей плодом ее воображения) позволил ей вернуться навсегда, но пока она здесь, пока она свободна, она могла бы бороться. Наверное.
Какое дурацкое ощущение, она будто бы сама не своя… Подставляя лицо под тугие струи, Сара вдруг со всей ясностью осознала, что здесь, дома, все кажется ей чужим. Интересно, сколько времени ей отведено на мнимую свободу? Интересно, хватит ли ей его на то, чтобы придумать какой-нибудь план?..
Выключив воду, Сара ступила на холодный кафель и, обернувшись широким полотенцем, задумчиво провела пальцами по запотевшему зеркалу. Но, сфокусировавшись на своих руках, не смогла удержаться от того, чтобы не выругаться вслух: едва заметное, почти невидимое, прозрачное и мягкое свечение все еще исходило от ее ладоней. О, конечно же, Сара догадывалась о его природе, но все еще не представляла, что это значит и не опасно ли это.
- Чтоб тебя, Джарет…, - еле слышно произнесла она, вглядываясь в свое постепенно появляющееся отражение.
- Не думал, что ты так быстро позовешь меня вновь, Сара Уильямс, - прозвучал у двери знакомый голос, и Сара вскрикнула от неожиданности, судорожно прижимая полотенце к груди. Будто во сне, но более реальный, чем когда-либо, Король Гоблинов стоял во всем своем великолепии, прислонившись к дверному косяку и разглядывая ее совершенно беззастеничиво. Стойкое ощущение дежавю посетило Сару, ей хотелось сказать ему, что она вовсе его не звала, но все, что она могла в эту секунду, - это нервно комкать в руках влажную ткань и пялиться на него во все глаза. Дурацкая ситуация, ничего не скажешь! Нечего было вообще вспоминать своего великолепного короля, тем более вслух - никак невозможно вбить себе это в голову! Теперь расплачивайся, Уильямс, скажи спасибо, что на тебе хотя бы есть полотенце!
