Надо было брать себя в руки и по-быстрому. Яна вдохнула воздуха.

– Запугиваете?

– Мне делать, что ли, нечего? – Екатерина выглядела спокойно, как удав. – Просто выясняю, не стоит ли тебя отправить на исправление прямо сегодня?

Яна прикрыла глаза. Только бы в обморок не грохнуться. Голос Екатерины стал чуть мягче.

– Ну что, теперь согласна ответить на пару простых вопросов?

Яна прикусила зубами щеку изнутри. Тряпка, соберись. Помирать, так с музыкой. Она попыталась успокоится. Ее пока никто не режет, каленым железом не пытает. Напротив сидит простая офисная мартышка. Платиновые волосы, затянутые в хвост, матовая помада.

– Про карты сама расскажешь? Или тоже клещами тянуть придется?

– Про игральные, что ли? – Яна сразу поняла, о чем речь, но решила и в этот раз сыграть дуру.

– Яна, не трать мое и свое время. Я ведь и рассердиться могу.

Яна скисла. Видимо, врать здесь не получится совсем. Шах и сразу – мат. Работать с банковскими картами она попробовала совсем недавно. Самым сложным было стоять как можно ближе к банкомату, когда «клиент» снимает нал. Код считывался легко. Люди, так усердно прикрывающие ладонью клавиатуру для ввода цифр, даже не задумываются, насколько ясно читаются их мысли в эту секунду. Дальше – дело техники. У Яны были ловкие от природы пальцы: могла обшарить карманы любого даже не прячась. А после вернуться с картой и снять немного кеша. Главное тут было – не наглеть, снимать по-маленькому, и, что важно, хорошенько прикрывать лицо воротником от камер.

Яна постаралась расслабить лицо.

– Ничего вы не докажете.

– Я думала, ты все-таки умнее. Я же сказала, что все о тебе знаю, – Екатерина устало прикрыла глаза. – Если надо будет – докажу. Так помоги мне хоть немного. У меня еще работы – во! – она провела рукой по горлу.

«Платиновая» девушка вышла из-за стола, обогнула его, подошла к Яне, и вдруг совершенно по-детски присела на корточки прямо у ее ног.

– Хватит дурака валять. Знаешь, как это муторно, с утра до вечера вранье слушать?

– Хорошо. Чего вы от меня хотите? Чистосердечного признания?

– Хочу, чтобы ты отдохнула.

Яна уставилась на Екатерину, как на сумасшедшую.

– В исправительном лагере для трудных подростков, что ли?

Екатерина усмехнулась:

– Да, речь о лагере. Ты угадала. Но не для «трудных». Нормальные ребята собираются. В городе летом ведь все равно нечего делать. Друзей особо нет (Яна скривилась). А там, куда я приглашаю, классно. Отдельное жилье. И новая компания. Тебе понравится.

– Почему я-то?

Обе понимали подоплеку этого вопроса. С Яниной «репутацией», как выразилась девушка, ее действительно могли пригласить только на коррекцию. Тем более после упомянутых Яниных «подвигов». Что-то тут было не так.

– Что там нужно будет делать?

Екатерина вздохнула, встала, разгладила несуществующие складки на юбке.

– Нам нужны классные телепаты.

Яна фыркнула. Так вот оно в чем дело. Вот же бред.

– С чего это вы решили, что я классная?

Сказала и замолкла. Не было ни дня в ее жизни, когда бы Яна считала себя классной. Ни в телепатии, ни даже в кражах. Ни в чем вообще.

– Не тебе судить, – Екатерина посерьезнела. – Впрочем, мне плевать, что ты сама о себе думаешь. Ты там нужна, и точка. А будешь кочевряжиться… – девушка недвусмысленно махнула рукой на стол, где лежала увесистая папка. Яна только сейчас разглядела на ней свое имя. Более чем полновесное досье. В такой талмуд, поди, вошли все ее прегрешения, начиная с недоеденной в детсаде манки. Яна вздохнула.

– И сколько стоит этот лагерь ваш?

– Бесплатно.

– Ой, ну хватит! – Яна подхватила сумку.

– Я не шучу.

В голосе Екатерины не было насмешки. Яна замерла. Бесплатно. За город. На воздух. Очень привлекательно и стрёмно. Сыр бесплатный – только в мышеловке, и пусть попробуют разубедить. Очередная передряга под шоколадным соусом. Хотя ей не привыкать. Она в такие переделки попадала – этой, на каблуках, не снилось даже. Но было очевидно, что придется согласиться. Правда, оставалось кое-что еще.

– Бабушка не сможет без меня.

– За бабушкой присмотрят. А ты – поедешь.

Это уже не звучало, как просьба или пожелание. Это был приказ. Яна с силой натянула кожаный браслет на руке. Боль всегда помогала трезво мыслить. Эти – Екатерина и ее начальство, кем бы они ни были, все продумали. Узнали и о Яне, и о ба. Теперь не отвертеться. Яна заговорила, выигрывая время на «подумать».

– Чем мне расплатиться за вашу щедрость?

– Это не щедрость. Скорее, особенность. Точнее сказать, задание. Вполне выполнимое. На месте все расскажут. К тому же, будешь там не одна. Справитесь.

– Кто еще поедет?

– Компания сверстников. Таких же ребят, как ты.

От слова «ребята» у Яны стало кисло во рту. Все это ура-пионерское прошлое не коснулось ее, но дышало с фотографий старых семейных альбомов, что остались от родителей. Она любила и ненавидела эти чужие и одновременно родные воспоминания. Утренние побудки, труба зовет, дружба на века и миру-мир – все это она видела в продолговатом ящике, на глубине шесть футов под землей. Уж по крайней мере ее родителям это не помогло дожить до старости. Яна встала, добрела до кулера, дернула из выемки стакан, налила воды и залпом выпила.

– Где подписывать?

Екатерина улыбнулась и протянула листы и ручку.

…

Когда дверь за Яной закрылась, Екатерина не спеша набрала номер.

– Все, можно забирать. И стулья тоже. Совершенно лишнее оказалось. Даже распаковать не успела.

В трубке что-то спросили.

– Легко. Чуть припугнула, нажала, где надо, и она сдалась.

Когда разговор был окончен, девушка облокотилась на стол и взяла в руки телевизионный пульт. Экран, моргнув синим, показал всю ту же сводку с ночным происшествием в парке. Это была не программа, а запись. Ее Екатерина смотрела как минимум раз десятый. Дойдя до места, где показывали крупным планом лицо потерпевшей, она нажала на паузу. Долго стояла, рассматривая неестественно вывернутую руку, будто застывшее лицо и полуоткрытый рот.

– Допрыгалась, скотина, – сказала она. – Так тебе и надо.

Стены с мягкой обивкой поглотили ее голос.

Нужны дети. Только дети.

Почему? Глупый вопрос. На войну всегда отправлялись молодые. Те, кто постарше и поопытнее – в штабе. Бессмысленно кидать на передовую генерала.

Конечно, есть еще одна причина. Дети – гибче. Они не поворачивают даже там, где взрослый не ступит и шагу. Даже пугаясь, они все равно идут вперед. Страх гонит их, не дает остановиться. Лупит в свой маленький барабан отважный барабанщик. Боится, но идет. И падает красиво навзничь, поцеловавшись с пулей. Но он не побежит назад, даже если знает наперед свою незавидную участь. Потому что дети все еще живут в прекрасных книгах сказок. Герой не умирает, герой всегда выходит целым из передряги. Дети так наивно верят в сказки.

Поэтому будут только они. В этом есть неоспоримый плюс. А, главное, молодых намного проще напугать.

Лето обещало быть жарким, и Владу совершенно не хотелось оставаться в городе. Неожиданно для всех он согласился рвануть с семьей на родину Пикассо, в Малагу. Отец купил апартаменты специально для того, чтобы не торчать в Москве с июня по сентябрь и заодно проводить больше времени со своими. Под «своими» подразумевались сами мама с папой и младшая сестра. Влад из обоймы выпал уже давно. Негоже парню в пятнадцать сопровождать своих родителей. Неудивительно, что новость в буквальном смысле сшибла семейство с ног.

– Ты уверен?

Они случайно встретились на кухне. Мама, стояла у стола, в голосе ее ясно слышалось сомнение, не сошел ли Влад с ума.

– Уверен, – пожал плечами Влад. – А что?

– Да ничего. Молодец, что согласился.

– Тоже так считаю.