– Ми́ло Берг по приказу лорда Джеральда Ва́льтерсона направлен, чтобы сопровождать вас.

Он так волновался, тщательно выговаривая каждое слово, что это показалось мне забавным. Внезапно мои страхи отступили, не один я сейчас чувствовал себя не к месту. Я оглядел Мило. Он был практически одного со мной телосложения и роста, только чуть ниже и худее. Светлые волосы непослушными вихрами ложились на лоб. Бледно-голубые глаза выжидательно смотрели на меня. Он весь напрягся, как пружина. Я попытался улыбнуться.

– Этан. Приятно познакомиться с вами Мило Берг, – руку в этот раз, я предусмотрительно не протянул. – Мне хотелось бы ополоснуться.

Парень заметно расслабился.

– Прошу вас следовать за мной.

Я задумался, фамилии Берг и Вальтерсон явно имели свои корни не в Дартелии. Они более походили на танморовские. А если внимательно посмотреть на Джеральда и Мило, то их можно было назвать выходцами из северных народов. Хотя цвет глаз и волос зам капитана явно выдавали примесь дартелийской крови. Мужчины Дартелии были мельче, тогда как северяне казались гигантами. Я слышал, что раньше их очень любили нанимать в наши войска. Но после многих лет войны и кровопролития они были скорее диковинкой среди нас. Насколько глупо было бы с моей стороны спросить Мило об этом? Но идя за ним и видя, как он старается всё сделать правильно, я решился:

– Господин Берг…

– Г-г-господин, – парень резко остановился и развернулся, смущенно подняв руку в защищающемся жесте, – ко мне не обращаются господин, у меня не такой статус.

– Тогда как же мне вас называть? – я склонил голову на бок, оказывается, мне понравилось вот так слегка подтрунивать над ним. –  Уважаемый Мило Берг или…

Я не успел закончить, как меня спешно прервали:

– Мило, можно просто Мило или по фамилии – Берг, – он немного расстроился.

Я мысленно пнул себя за это. Ведь он был ни в чём не виноват, а я стоял и подшучивал над его добропорядочностью.

– Значит Мило. Замечательно, – я постарался улыбнуться, как Джеральд, широко и непринужденно. Не знаю, насколько у меня это вышло, но парень ответил мне тем же. На его щеках образовались ямочки. Да что же он забыл в этом жутком месте? Ему бы точно не мечом размахивать, а быть при родителях, помогать им, а потом найти себе хорошую девушку и жениться на радость старикам.

– Мило можно я задам вопрос, если не можешь, то не отвечай, – он осторожно кивнул. – Ваши фамилии – Берг и Вальтерсон. Вы случайно не из Танмора?

– Не совсем. Господин Джеральд из знатного рода мечников, они живут не далеко от границ Танмора. Отец у него из северной знати, а матушка дартелийка. Я же чистокровный танморовец, но моя семья не живёт там. Лорд Бе́рнайс Вальтерсон помог нам перебраться в Дартелию.

Так вот в чём было дело. Теперь понятно, почему меня изначально смутила фамилия Джеральда. Сейчас я вспомнил, что род Вальтерсон славился тем, что в нём рождались мальчики с сильными генами предков. Первенцы оставались при отце для передачи наследства, а последующие сыновья всегда шли только в личную охрану короля, проходя усиленные тренировки с раннего детства. А Мило, вероятно, просто решил пойти по стопам того, кем восхищался. Я не мог рассуждать, насколько это было правильно. В конце концов, я тоже, когда-то мечтал быть таким как мой отец.

Вернувшись в комнату, я быстрее учуял, чем увидел еду. Интересно, они всегда караулили, чтобы меня здесь не было, и тогда приносили мне её или это было просто совпадением? Поскольку стол погребён под книгами, поднос с блюдами поставили на уже заправленную кровать. Слюна наполнила мой рот, и я буквально набросился на вкуснейшую пищу. В этот момент моя жизнь стала чуточку прекрасна.

Насытившись и аккуратно сложив всё на поднос, я принялся за работу, ожидая нудного и нескончаемого переписывания. Но чем глубже я погружался в мир букв, тем больше всё приобретало краски. Меня обволакивала водная гладь, она нашёптывала слова, которые моя рука сама по себе писала и писала. Я не хотел останавливаться. Тихая вода сменилась дождём, и он стал шелестеть свои неповторимые истории. Мне было просто необходимо во что бы то ни стало запомнить их все. Они лились на меня нескончаемым потоком, переходя в монотонное журчание. Капли стихли и превратились в тонкий ручеёк, который мелодично напевал о своём. И это тоже казалось безумно важным. Я жаждал каждого изменения, каждого нового слова и сам хотел быть этим словом. Но мне чего-то не хватало, будто они не договаривали самого главного, и оно ускользало, оставляя меня ни с чем. Пустота снова наполнила меня противным серым болотом.

Я очнулся только когда перевернул последнюю страницу. Дыхание было не ровным, как после бега. Пот капельками стекал по лицу. Когда я успел так устать? Передо мной лежала большая стопка исписанной бумаги. Пальцы судорожно сжимали перо и были перепачканы чернилами. Попытка расслабить их провалилась и руку сковала судорога. Я стал усиленно разминать её, не обращая внимание на боль, такое случалось и раньше, но уж точно не от того, что я просто сидел и писал. Комната окрашивалась в оранжево-красные оттенки. То есть я провёл так весь день и даже не заметил. Боль отступила, и уже можно было осторожно расслабить мышцы. На столе лежал лоскут ткани, и я попытался им оттереть свои пальцы, но чернила уже въелись в кожу. Устало отбросив его, я откинулся на спинку стула. Тело немного онемело, а голова кружилась. Как будто книга высосала из меня частичку жизни. Я осторожно покосился на старые томики, представляя, что если мои мысли окажутся правдой, то не долго мне осталось. Бред. Как книги могут высасывать жизнь? Я улыбнулся своим странным мыслям. О Боги, ведь сейчас всё в точности походило на приступ! От осознания произошедшего капельки пота, стекавшие по позвоночнику, стали холодными. Я даже не сразу понял, поскольку они не случались на столько часто и не были такими яркими. Обычно я мог выпасть из жизни на несколько минут, но точно не на целый день. Тревога медленно завладевала мной. Дверь громко распахнулась. Так уверенно войти мог только советник. Нахлынувшая паника забралась обратно в своё гнездо и сейчас я был благодарен за внезапное появление этого холодного человека. Осторожно поднявшись на ноги, помня о головокружении, я поклонился:

– Господин советник.

Меня проигнорировали и обратили всё внимание на стол. Он обхватил своими тонкими пальцами сразу всю стопку, исписанную мной. Я даже удивился, как легко он это сделал, ведь весила она не мало. Советник без труда удерживал листы одной рукой, другой же быстро их перебирал, успевая бегло прочитать. Нахмурив брови, он удостоил меня своим вниманием.

– Ты это всё сделал сегодня?

Я кивнул. От напряжения его лоб покрыли морщинки. Я не понимал хорошо это или плохо и на всякий случай указал на книгу:

– Я успел переписать только её.

Алеистер цепко схватил мою испачканную чернилами руку. Он разглядывал её, вертя в разные стороны и, наконец, отпустив, сказал:

– Я вижу, – потом оглядев меня полностью добавил, – тебе стоит привести себя в порядок. Иди. Рукописи я забираю. Завтра приду за следующими.

– Мне же можно пользоваться библиотекой? – я ещё побаивался этого холодного человека, но надо признать, что плохого он мне ничего не делал.

– Если нужно, то да. Только в сопровождении, – советник поудобнее обхватил стопку листов и сверху положил книгу, с которой я делал записи.

Он был уже на пороге комнаты, когда, оглянувшись, сказал:

– Хорошая работа.

Дверь захлопнулась, а я не мог поверить. Меня похвалили, наверное, впервые за последние годы и это было непередаваемое чувство. Я забыл про все страхи и просто радовался. Меня похвалили именно за то, что я всегда скрывал, за то, что мама ненавидела во мне больше всего. Пусть глупо, но я был немножко счастлив.

После холодной воды, я чувствовал прилив сил. Ужин ждал меня так же на кровати. Значит, всё-таки они приносят мне еду, когда я не нахожусь здесь. На столе стояли новые пузырьки с чернилами, перья, чистые листы и дополнительная лампа. Всё для того, чтобы можно было продолжать работать. Я решил не задумываться над тем, зачем им это нужно. Возможно, одним днём я дойду до такой книги, которую не смогу переписать и тогда меня заменят. Но это будет точно не сегодня и не ближайшие пять книг. Мысли о приступе я тоже решил оставить на потом, ведь в общем ничего страшного не произошло. На этот раз сон накрыл меня приятным одеялом. Я не мог назвать эту комнату своим домом, но здесь меня никто не называл никчёмным и ущербным. Даже позорный ошейник воспринимался, как простая прихоть короля, не значащая ничего. Я просто провалился в пустой и потому очень желанный сон.