–Вацек, нам сейчас некогда разговоры разговаривать, поэтому вот тебе еще раз мое слово: все земли, освобожденные от орденцев, мы берем под себя. Жить у нас будут только свободные люди, держать никого не будем, кто хочет – хоть сейчас может уходить. Кто останется – будут жить вольными хлебопашцами, о подробностях далее договоримся. Пока же вот тебе мой сказ – доведи это все доподлинно до своих, тех хуторов, что мы вчера прошли, и тех, кто, как ты сказывал, на полночь тут живет. Чтобы все мужики об том, что мы сюда навсегда пришли, знали, и как жить будем. Сюда же пересели (князь ненадолго задумался) три-четыре самые худые семьи, что без мужиков остались. Пусть содержат здесь все в чистоте и порядке, как есть. По припасам сейчас посмотрим, но про семена на посадку я тебе могу сказать сразу – дадим, нам самим надо, чтоб земля в деле была. Пусть люди отмоются, отъедятся… – князь еще раз глянул на замурзанных девок – но, если начнете растаскивать по своим домам припасы, рассержусь. Понял ли ты?
–Это… прямо в усадьбу, что ли?…
–Прямо в усадьбу – терпеливо повторил князь – больше не будет никаких… надзирателей тут.
Вацек, торопливо кланяясь и мешая в речь больше польских слов, чем вчера, подтвердил, что все понял и сделает, как надо. Тем временем местный конюх (Маркел, кажется), выйдя на шаг вперед, упал на колени и с еще более веселым, прямо молодецким видом, сказал:
–Княже, дозволь к вашему войску присоединиться! Накопились у меня к орденцам долги, а люди твои обсказали мне, как и что!
–Не обижаешься, значит, на вчерашнее? – хмыкнул князь.
–Да какие обиды! – бодро ответил тот – как оклемался я, так ваши и пояснили мне, что к чему – он обернулся на стоящего сбоку второго бойца, тот тоже ухмылялся. Нашли, видно, за ночь общий язык.
–Сделаем так – князь снова задумался – встань. Тебя мы с собой возьмем, но… позже (конюх поднимался, пригасив улыбку). И тебе оклематься надо, и здесь мужской пригляд пока нужен будет. Ты вот что пока скажи. Кони тут есть? Сколько?
Маркел бодро ответил, что под седло один конь, как раз прежнего управляющего, а еще есть две рабочие лошадки. После краткого обсуждения решено было пока забрать всех, одну из лошадей запрячь в сани, вторую – под вьюки, а коня под седло… князю? Здесь прошла небольшая заминка. Седов, наклонившись над столом, за которым все сидели, негромко сказал, что единственный всадник может стать первой целью для случайной (или нет) стрелы из леса, и, может, пока лучше не надо… Пара понимающих взглядов от Гриди и Петра, кивок от князя, и коня решили брать, прихватив для него всю нужную сбрую, но пока в поводу.
Ну, и все как-то завертелось. Конюх пошел готовить лошадей, народ разбежался по погребам и амбарам, прикидывая, что из продуктов можно взять с собой, в общем, поднялась некоторая суета. Седов прошелся по дому, посмотрел на печки – тут их было две, с трубами, снова из камня. Ни одной кирпичной он еще не видел, хотя давно выяснил, что кирпич, называемый сейчас плинфой, здесь знают. Тем временем все собрались выходить, и староста, помявшись, все же спросил у князя:
–Ясновельможный пан князь, а как же… ну… Ёган и эти, что с ним были?
–А что такое? – удивился князь – вы уж их сами похороните, недосуг нам. Кладбище-то есть у вас?
–Есть, как не быть – вздохнул Вацек – только… они ж от Ордена, ну, по католическим обрядам, значит… да и мы все тоже перекрещены… а у вас же…
–Вот что – князь снова задумался на пару секунд – разговор этот долгий, мы, хоть и христиане, но от греческого православия отошли, а то, что Орден тут под видом законов божьих проводит – вообще их дьявольское извращение… Похороните людей. Остальное потом.
–Ясно – снова кланялся Вацек (хотя вряд ли все понял), и народ стал уже выходить на двор. Там одна лошадка была уже запряжена в сани, и на них сейчас что-то грузили, в том числе перегружали из поклажи, бывшей ранее на заводных конях отряда. Вторая, под вьюками, тоже была почти готова. Взнуздан был и конь, гнедой масти, про которого был отдельный разговор, и Маркел показывал кому-то из бойцов его седло и другую упряжь, укладывая их в сани. Большая часть людей отряда в этом все же не участвовала и начала потихоньку выдвигаться далее. Как еще вчера пояснил староста, от этой усадьбы по такой же цепочке полян на север было ответвление дороги, на котором стояли два небольших, по десятку дворов, поселения, а основная дорога шла на запад, и после пары деревень там был замок Ордена. Ну, это Вацек называл его замком, у Петра было другое мнение, но это вслух пока не обсуждали.
В общем, минут через пятнадцать отряд, опять двумя цепочками, выдвинулся на запад по дороге, присыпанной свежим снежком, но хорошо заметной. Да и разведчики на лыжах давно ушли вперед, так что ориентиры были. Заметно увеличившаяся конная часть отряда снова шла в конце, а перед ними, как и раньше, в составе четвертого десятка шел Седов. Руководство выдвинулось вперед, в общем, порядок был пока снова походный. В воротах усадьбы, совершенно не пострадавшей за время смены власти, стояли, провожая отряд взглядом, Вацек и Маркел. Один снова лыбился, второй чесал затылок.
–Хоть самому сюда перебирайся… – сказал староста – или бросить все, да в лес…
–Так и перебирайся, хозяйство тут богатое, сам же знаешь. А чего в лес? – повернулся к нему конюх.
–Того! Их тут полста, а Орден-то, сам знаешь… Придут потом, спросят… разве что, когда этих обратно погонят, с ними уйти. Да еще куда их погонят… а орденцы придут, поротой спиной не отделаешься…
–Так они тебе не сказали, что ли? – удивился Маркел – у них же посланец божий, из будущего. Ну, который князю явился и все ему обсказал, как будет. Явлено было, что падет Орден, вот они и подсуетились, чтобы, значит, первыми успеть.
–Даааа?!! – нет, этот, который Гридя, вчера еще на улице Вацеку что-то такое говорил. Но он сперва перетрухал, если честно, увидав столько вооруженных людей, причем не орденцев, и как-то эти подробности пропустил. Ну, а потом у них уже были другие разговоры…
–Ну да – продолжал Маркел – я, когда очухался, ночью-то, сперва не понял, что к чему. Так мне сначала Микешка обсказал, что они против Ордена, а потом мужики, что тут остались, пришли проведать, да и разговаривали мы. Там у них чудес, знаешь, сколько?! И повозка самоезжая, и картинки живые… – несмотря на шишку, синяки и общую помятость, конюх был полон оптимизма, хоть слова такого и не знал.
Микешка, маячивший на заднем плане поодаль, подтвердил.
–А где у них… это все? – староста точно видел весь отряд, там не было никаких повозок и картинок.
–Оставили пока на той стороне, за Наровой. Как какой замок отвоюют, так привезут – знали бы Петр с Гридей, как легко выдаются сведения, которые вроде как должны быть засекречены… Но, с другой стороны, знать такие… тайны, и ни с кем не поделиться?! Это выше сил человеческих, кто понимает.
–Э, да они наврали тебе, с три короба! – староста был человеком пожившим, опытным.
–Приврали, не без того – легко согласился конюх – да только, если не так, с чего бы им сюда соваться, сам подумай?… Ну, а старца ты сам видел.
–Так это он… посланец?! – Вацек не успевал за таким количеством новостей.
–Ну да. Видал, какой здоровый? Мужики говорят, у них там все такие, и даже больше.
–Где… там? – тормозил староста. Это он еще не знал, какие прямо сейчас слухи расходятся по его селу, где почти все пять десятков ночевали. С утра ему было не до разговоров.
–В будущем же, ну! Пять сот лет, говорили, прошло, как он к нам попал.
Паузу, установившуюся минут на пять, пока конюх, оставшийся без работы (коней-то забрали) закрывал ворота и прибирал, чего успели уронить на дворе, прервал тот самый Микешка:
–Я это… баню-то затопил… раз князь сказал…
На него оглянулись оба, но если Маркел – весьма одобрительно, то староста еще немного потупил, но потом, видно, приняв какое-то решение, начал распоряжаться:
–И-эх, однова живем! Микешка, оденься, беги к моим, в деревню. Скажи, меня до завтра не будет, пусть Ванька сани запрягает, грузит на них Аксинью со всем хозяйством да семейством, и сюда. Да пусть пошлют кого на кладбище, костер развести да могилы копать. А баню мы с тобой, Маркел, и сами дотопим, да?.. попаримся напоследок по-господски, хе-хе… Девки! – староста увидел скотниц, которые, раздираемые любопытством, тоже маячили все это время на заднем плане, но гораздо, гораздо дальше даже Микешки – сообразите нам, чего перекусить. Раз князь сказал, помыться, и в дом переселяться, кто я такой, чтоб с его ясновельможностью спорить?… Маркел, ты не знаешь, у них брага была?…
