– Не могу сказать, что удивлён, – пробормотал Малфой на грани слуха. Те самые трусость с хитростью сейчас насмешливо нашептывали в ухо, насколько же они были правы. Грейнджер никогда не пойдёт с ним на сближение. Точнее, не на этой стадии. Совесть вновь попыталась привести свои аргументы, но они имели всё меньшее и меньшее влияние.

– Нет, ты не понимаешь, – Джастин сжал зубы. – Даже когда кто-то из нас пытается убедить её… Ну, ладно Поттер. В конце концов, у него оба родителя волшебники, отец так вообще из древнего рода. Вы же к таким по-другому относитесь изначально, Снейпа даже Волан-де-Морт принимал. Но даже я, Колин Криви, да любой другой магглорождённый. В конце концов, мы такие же грязнокровки как и она, в ваших глазах. Но мы способны увидеть, что ты меняешься, она же – просто нет.

Джастин умолк, но Малфою совершенно не нужно было продолжение его монолога. Он и сам прекрасно осознавал, почему именно Гермиона в отличие от остальных знакомых ему магглорождённых волшебников Хогвартса не может переступить через уже сложившееся мнение.

Ни одного из них он так не доставал в школе, как её. Ни одного из них не пытали на его глазах, им не вырезали на руке ругательство и одновременно клеймили, пока он старательно отводил взгляд и бездействовал. Впрочем, Малфой был не уверен, что Грейнджер поделилась с другими магглорождёнными волшебниками этими деталями. Это было бы не в её стиле. Скорее, просто промолчала и пожала плечами.

Вот только решение пока что не открывать правду о Дереке все больше обретало обоснованность. Даже совесть постепенно умолкала…

========== Часть 23 ==========

– Зайдёшь на чашечку кофе?

Малфой застыл на месте. Они с Грейнджер только что вернулись с очередного тщательно спланированного «Дереком» свидания, и Гермиона не только вновь позволила ему проводить тебя домой, но сама потянулась за поцелуем. Конечно же, Дерек ответил с особенным энтузиазмом. На самом деле, благодаря этому «энтузиазму» Малфой подозревал, что ему придётся призвать далеко не один мысленный образ Долорес Амбридж, прежде чем он сможет достаточно успокоиться, чтобы аппарировать домой.

Предложение Гермионы было, конечно же, встречено с восторгом особенно теми частями его анатомии, которые уговорам совести и доводам разума подавались с трудом. Точнее, вообще практически всегда их игнорировали. Впрочем, Грейнджер замешательство парня явно интерпретировала по-своему, и поэтому с лёгким раздражением выдохнув воздух сквозь сжатые зубы, пожала плечами.

– Могу также предложить вино или коньяк, если кофе недостаточно. Не уверена, что у меня слишком богатый или изысканный выбор, – она насмешливо хмыкнула. – Но мне говорили, что коньяк хороший. Во всяком случае, в его цене я уверена.

– Гермиона, ты меня неправильно поняла, – Малфой сделал шаг вперёд. Продолжать разговор следовало исключительно в ключе Дерека. – Ты представить себе не можешь, как я хочу зайти на эту чашечку кофе. Но ты уверена?

– Дерек, ты меня, конечно, ещё не так хорошо знаешь, – Грейнджер усмехнулась. – Но я никогда ничего не предлагаю, если не уверена. Пока не обдумаю каждую мельчайшую деталь, на самом деле. Поверь мне, я уверена.

– Хорошо, – Малфой тяжело сглотнул и приложил все усилия, чтобы запихать вновь поднявшую голову совесть, попутно приказав ей молчать, так далеко в самые недра подсознания, чтобы она и пикнуть не могла.

Конечно, он хотел зайти. И конечно, больше всего на свете он хотел остаться. На сами деле, ему было глубоко безразлично, будет предлогом кофе, лёгкое вино, которое обычно употребляла сама Грейнджер, или тот самый коньяк, который у неё явно хранился для предпочитавшего этот напиток Поттера. Ведь в конце концов, именно в этом Малфой был уверен. В чем Драко довольно сильно сомневался, это что сможет себя остановить в нужный момент.

Меж тем, Грейнджер уже отворила замок, и, галантно придержав для неё дверь, Малфой последовал внутрь дома. Машинально оглянувшись по сторонам, парень впитал в себя строгую, но выдержанную в отличном вкусе обстановку её жилья и двигающиеся на каминной полке и столиках портреты.

Применив заклинание, изучаемое в Аврорате если и не для чётко таких ситуаций, то в принципе довольно схожих: узнать, что именно видят магглы, глядя на обиталище волшебников, Малфой улыбнулся. На все колдографии и любые объекты, принадлежавшие волшебному миру, были довольно тщательно и скрупулёзно наложены отталкивающие чары.

На «фотографиях» все действующие лица, естественно, не двигались, плюс, их одежды были заколдованы смотреться исключительно маггловскими. Любые здания волшебного мира были зафиксированы именно такими, как магглы бы их видели, если бы смотрели на оригиналы в реальном мире.

Хогвартс был развалинами старого замка, любые другие здания, невидимые тем, кто не являлся волшебником, на колдографиях в квартире Грейнджер были пустотой. Драко прекрасно знал, что подобные чары требовали наложения нескольких слоев волшебства. Грейнджер впечатляла, впрочем, как и всегда.

– Так что тебе предложить? Кофе или что-нибудь покрепче? Думаю, коньяк тебе действительно придётся по вкусу, – оказывается, всё это время Гермиона внимательно за ним наблюдала. Скрестив руки на груди, она стояла, облокотившись о косяк дверей, ведущих на кухню, и теперь избрала привлечь к себе внимание парня. – Покупала для одного друга детства, который сейчас к «дешёвому пойлу» не прикасается. Он уверяет меня, что этот коньяк довольно достойный. В любом случае, – Грейнджер почему-то отвела взгляд. – Обычно я привыкла доверять его мнению.

– Кофе меня прекрасно устроит, – Малфой тяжело сглотнул. Причина, по которой Гермиона внезапно отвела взгляд в середине прошлой фразы внезапно стала ему предельно и болезнено ясной: раньше она обычно доверяла мнению Гарри Поттера. А вот с недавнего времени перестала.

Кивнув, Грейнджер удалилась на кухню и через несколько мгновений он услышав шум кофеварки. С этим предметом, теперь периодически появлявшийся в полицейских участках магглов, Малфой был прекрасно знаком. Гермиона вернулась через несколько минут, протягивая парню чашку кофе, и Малфой про себя удовлетворённо хмыкнул, сделав небольшой глоток. Чёрный и без сахара, так, как он любил. Даже крепость напитка Гермионе удалось угадать в совершенстве. Использовала развитое её навыками в зельеваренье чувство запаха? Это было самым логичным объяснением.

– Кофе безукоризнен, – Малфой поставил чашку на край столика и присел на диван, не спуская глаз с Гермионы. Грейнджер, все это время следившая за движениями его губ и непроизвольно сглотнувшая, когда они коснулись чашки, что не ускользнула от внимания Малфоя, внезапно сделала шаг вперёд и, облизав собственные губы, скользнула ему на колени.

Драко затаил дыхание, когда ладони девушки мягко опустились на его плечи, а едва прикрытые пышной юбкой короткого летнего платья, стройные ноги оседлали его бёдра. Гермиона немного поерзала, устраиваясь поудобнее и прекрасно чувствуя, какую именно реакцию её «невинные» движения вызвали в парне, а потом склонилась к его лицу, прижимаясь к губам Малфоя своими.

Её поцелуй был требовательным. Именно так описал бы его Драко, послушно открывая губы и позволяя её языку скользнуть вовнутрь. Отвечая на её призывные движения и постепенно углубляя поцелуй, Малфой не сразу перехватил инициативу. Он позволил Гермионе «вести» их обоих, задавать темп и самой обозначить границы дозволенного.

Похоже, на этот раз Грейнджер соблюдать эти самые границы не собиралась. Не разрывая их поцелуя, она освободила Драко от пиджака, отбросив его на ручку дивана, и потянулась к галстуку. Нетерпеливо расслабила безукоризненный узел, без труда развязав, и швырнула куда-то в сторону. Малфой даже не потрудился проследить за траекторией тщательно выбранного им в слишком дорогом магазине и теперь совершенно ненужного предмета гардероба, а Грейнджер уже расстегивала пуговицы его рубашки.

Драко не сопротивлялся, позволяя ей самоуправство с предметами одежды. Его собственные руки уже давно скользнули под легкую юбку девушки, поглаживая бёдра от колена вверх. Чулок или колготок на Грейнджер надето не было, и пальцы Драко нежно ласкали шелковистую кожу, беспрепятственно путешествуя вверх и нащупывая тонкое кружево белья.